Leka-splushka - Фехтовальщица

Папа (в смысле, мистер Малфой) объявился сам. Тонко, по–змеиному, улыбнулся. И вопрос о змееустости его сына как–то сам собой завял. В самом деле, с чего бы? И как такие глупости только в голову некоторым магам приходят? Таких журналистов надо аккредитации лишать, они позорят профессию! И в таком стиле птичий грай на пару суток. А потом — как отрезало. Ни о Драко, ни о его друзьях в газете ни слова.

Хоть вопрос о том, кто конкретно и как именно обнаружил и открыл Палаты Слизерина, оставался открытым.

Поттер нам чуть смущаясь ответил, что ничего особого не делал. Просто обратился к змейке с теми же словами, что и Грегори. Только заменил глупый, никому неизвестный «сезам» на «уважаемая змейка».

Маугли первую волну газетчиков просидел дома, видимо, наказанный за участие в зарнице.

Судя по крикам его дядьки–анимага, звали мальчишку Гарри Эванс (что вызвало совсем уж ураганные эмоции у нашего Гарри. Оказывается, Эванс — девичья фамилия матери Поттера). Но я обращалась к нему по–прежнему — «Маугли», чем снискала благодарность и почетное звание «единственной нормальной ведьмы».

Он успел послушать про принца и нищего, поругаться и помириться со всеми мальчишками по очереди и рассказать пару баек о жизни в сердце Запретного леса (ага, а мы так и поверили), когда в один из светлых майских вечеров, пахнущих дымком и черемухой к нашему костерку у озера выбрел незнакомый мужчина в блестящей, расшитой блестками, как у прежнего директора, мантии. Мужчина был изрядно надушен, завит и едва ли не с легким макияжем на увядающем, но все еще сиропно–кукольно–красивом лице. Меня всегда как–то даже подташнивало от таких излишне слащавых типчиков, другими женщинами почитавшимися за первых красавцев.

— А давайте хором позовем профессора Снейпа?! — тоном Деда Мороза предложила я. Полностью шутку мальчишки, конечно, не поняли. Но, сравнив внешность двух мужчин, захихикали. Гарри (который городской) достал из кармана зеркальце и тихонько сказал:

— Сириус, подойди к озеру, пожалуйста. Тут к нам мужик какой–то странный пристал.

С той стороны зеркала раздался грохот упавшего стула и крики людей. Наверняка профессор Блэк уронил пару–тройку гостей школы от волнения.

Что ж, кавалерия в пути, можно особо не бояться. Хоть палочки все достали — в случае чего побежим врассыпную к лесу, периодически оборачиваясь и паля в противника разоружающими и парализующими. У нас этот маневр отработан. Пусть дядька Рыжий не думает, что ему можно всем подзатыльники раздавать ни с того ни с сего!

Мужчина представился Гилдероем Локхартом, героем, приглашенным для оценки угрозы василиска. Показал (и дал каждому подержать в руках) свой орден Мерлина. Царапучую штуку, заставившую меня почему–то вспомнить о перстне Борджиа. Это когда в перстне была игла и под камнем маленький резервуар с ядом. Кто оцарапался, тот труп. Хуже чувствовать я себя не стала, но вот иначе, кроме как зельем доверия, объяснить, что часть нашей компании пошла в тень Запретного леса за подозрительным мужиком, которому для полноты гейского образа только транспаранта с надписью не хватало, а остальные спокойно остались сидеть у костра, даже не помышляя подсмотреть и подслушать — не могу.

— Мистер МакМиллан, подойдите. Обливейт! Вы нашли тетрадь с моими школьными записями, в которых было написано, где располагается Тайная Комната и расчеты, как ее открыть.

Эрни кулем повалился на траву. Чувствовал он себя явно неважно. Я попыталась подойти к нему и спросить — что случилось? Но было неловко каким–нибудь движением вдруг обидеть мистера Локхарта.

— Гарри, подойди. Обли…

— А ну, отошел от Гарри! Пид****! Ща я те! **** ***** ***** ******! — и с этими словами благоухающий сивушным выхлопом дядька Рыжий, неожиданно восставший из кустов с объемной бутылью, разбил оную бутыль о голову златокудрого мага.

Со стороны Хогвартса мчался огромный черный пес, чем–то напоминающий Грима, а за ним бежала четверка знакомых нам авроров.

Профессор Блэк, судя по закатанным рукавам мантии, собирался принять участие в веселье. Гарри четко указал на Гилдероя, как на опасного типа, а на Рыжего — как на защитника. Но тут Сириус заметил Эрни, всполошился, спросил, какое заклинание наложили на мальчика, побледнел еще больше, и подхватив его заклинанием поспешил к границе антиаппарационного барьера, патронусом объяснив директору, что направляется в св. Мунго.

Мистера Локхарта слегка попинали ногами, а потом кто–то великодушный бросил в него Энервейт. Не сработало. Пожав плечами, авроры наколдовали носилки и не спеша направились к мадам Помфри. Дядьку Рыжего попросили проследовать туда же, «для дачи показаний».

Я предложила сходить к профессору Гринграссу за консультацией — нужен ли нам теперь антидот от того, чем был намазан орден, или само пройдет? Профессор всполошился, позвал директора, и всю нашу группу камином переправили в больницу.

Тесты, анализы, анализы, опять тесты… Нас продержали в больнице два дня. Накачали омерзительными зельями и навсегда отучили брать в руки предметы, принадлежащие сомнительным типам. Эрни, заполучивший блок на памяти и ложные воспоминания, оставался под наблюдением врачей еще на неделю, чтобы все исправить и восстановить.

«Сомнительным типам», впрочем, тоже опасно к нам приближаться — Гилдерой Локхарт оказался в том же Мунго, только в другом отделении. Из–за сильного удара по голове, который к тому же прервал на середине сложное энергоемкое заклинание, он впал в магическую кому. И прогнозы врачей неблагоприятные.

А когда мы вернулись, вдруг выяснилось, что какой–то горе–чиновник ухватил голыми руками тот самый орден.

Дядьку Рыжего назначили главным преступником. Наш друг Маугли оказался оборотнем. И теперь все выглядело примерно так: явившийся спасать школу от Ужаса Подземелий герой неожиданно обнаружил рядом с детьми опасную тварь, бросился на помощь, но пострадал, не ожидая вероломного нападения от мага–пьяницы, который помимо всего прочего был еще и преступником, изгнанным из Рода.

Про находящегося в больнице Эрни МакМиллана — молчок, как будто у нас и не было такого однокурсника. Директор Слагхорн бороться с чиновником не собирался, профессор Спраут добывала какие–то редкие корешки для зелий, прописанных Эрни, даже профессор Блэк был сейчас более озабочен самочувствием Гарри и Эрни, чем восстановлением справедливости. И тогда я написала пространное письмо в шотландский клан МакМилланов. Это же нечестно, что напавший на нас скоро станет героем, а тот, кто защитил — попадет в Азкабан! Да даже если не попадет (я верю в помощь Сириуса), все равно неприятная ситуация, и следует бороться за то, чтобы все разрешилось как можно быстрее.

Горцы знали толк в мести и оправдали все мои надежды. К тому же, на стороне МакМилланов дружным фронтом выступили змееусты, археологи и прочие приглашенные специалисты. Сразу, как узнали, что герой прибыл в школу сражаться, а возможно даже убивать!!! их драгоценного василиска, явились к главе клана и предложили поддержку в их мести Локхарту.

Первое, за что они взялись — разрушение имиджа героя. Вообще, в маггловском мире, толковый, проплаченный журналист с таким заказом справился бы за пару месяцев. Некая мисс Скиттер, ведьма по статусу крови и по складу характера, уложилась в две недели. На пятнадцатый день в магической Англии не осталось ни одного человека, симпатизирующего Гилдерою Локхарту.

Заручившись поддержкой клана, журналистка добилась медицинского обследования чиновника, отдавшего приказ о взятии Рыжего под арест. Остаточные следы магического воздействия были обнаружены. Очередная статья скандализировала общество. Истеричные барышни–поклонницы осаждали больницу св. Мунго и семейных докторов, чтобы те проверили их на возможное воздействие. Письма, несомненно обработанные различными составами (духами — это как минимум), получали все, хоть раз рискнувшие написать пару восторженных строк своему кумиру.

Несомненно, МакМилланы на этом не остановились, но новые события, завершившиеся еще большей шумихой в прессе, отвлекли мое внимание. Рыжего отпускают, Локхарту его поступок с рук не сойдет, а остальное меня не касается.

За три дня до итоговых экзаменов по зельям у выпускников в школу приехал профессор Снейп. Мантия невыразимца шла ему куда больше, чем черный балахон со множеством пуговичек. Но полюбоваться собой он не дал нам никакой возможности. Сухо кивнул в ответ на приветствие и заперся с семикурсниками, проверяя их готовность к ответственному экзамену.

Еще он, кажется, спускался в Тайный Лаз, ссорился с Блэком и опрашивал Гарри, но это невозможно утверждать с точностью. Внимания школьников и профессоров Северус Снейп старательно избегал.

После переводных экзаменов по чарам мы сидели у озера, ожидая Маугли и азартно обсуждая случай с Локхартом: что сделали так, что могли сделать лучше, что делать вообще не следовало. Внезапно из лесу вышел незнакомый мужчина. Это что — повторение пройденного?