Василий Панфилов - Кирасир. Двуглавый Орёл против турецких стервятников
– Гляди, – показал он Павлу на один из боёв. – Видишь, там полсотни драгун? Костромских?
– Угу, – отозвался тот.
– Прекрасный образец правильного боя.
Костромские и правду показывали высокий класс – полсотни человек действовали единым целым, благодаря чему уничтожили уже по меньшей мере вдвое больше врагов, потеряв лишь парочку своих. Вроде бы тех было значительно больше, но, создавая преимущество в нужное время и в нужном месте, они отбивались с поразительной лёгкостью.
– Хороши, – с восхищением протянул Померанский, – не хуже «Варягов» действуют.
Тимоня ревниво насупился, но затем расцвёл:
– Ну так и командир у них из наших! Семёнов Данил, рыжеватый такой, он ещё при Кунерсдорфе знамя захватил!
– Помню, как же. Надо будет его к ордену представить – ну до чего полк хорош, слов нет!
Стоящая отдельно группа привлекала внимание, и несколько раз приходилось отбиваться от турок. В схватках участвовал и Павел, срубив ещё двух осман – на этот раз уже уверенно и без лишнего героизма. Сам же Грифич не отвлекался на возню и только командовал трубачам, глядя на поле боя. Впрочем, лёгкой эта задача для него не была, и к концу сражения он взмок ничуть не меньше подопечного, у которого из-под драгунской каски стекали струйки пота.
– Много ушло?
– Сотен пять прорвалось, – чуточку виновато доложил командир лёгких сотен, – но почитай все раненные.
– Ладно, – вздохнул Игорь, – сильно они нам не помешают, тем более раненые. Выставить часовых и… приступайте.
Задачи были давно известны и отработаны, так что перевязка раненых (своих) и рытьё могил для своих же с последующим отпеванием заняло не больше часа.
Увы, но в этот раз «малой кровью» отделаться не удалось, и в землю легло больше трёхсот русских воинов, да ещё столько же были ранены достаточно серьёзно. Вроде бы и скромные цифры – если знать, что турок полегло больше десяти тысяч, но Померанский прекрасно видел недочёты. Два полка сработали недостаточно чётко и нужно будет разобраться – почему…
Можно было утешать себя мыслью о разнице потерь и тем, что большая часть драгун – выходцы из крестьянских семей, а большая часть погибших турок – воины потомственные. Но как-то не хотелось утешаться – подготовленная засада, да единым строем, да… Потери могли быть и меньше – значительно.
Подозвав Рысьева и обговорив с ним детали, Рюген приказал ему:
– Начинайте кружить. В схватки не ввязывайтесь, просто из карабинов их ссаживайте. Даже не по людям цельтесь, а по тягловой скотине.
– Можно и по скотине, – с сомнением ответил Прохор, – но зачем?
– Да просто замедлить и помешать, ничего больше, нам потери среди скотины важнее, чем среди людей. Чем дольше они провозятся, тем проще будет их «ощипать».
Рысьев хмыкнул понимающе и прокомментировал:
– Вот ты разъяснил про скотину и про обозы – и всё понятно, а я бы даже не догадался тягловый скот отстреливать.
В помощь «Варягам» Грифич дал два драгунских полка, приказав им стоять на подстраховке. Пусть кавалерию и выбили, но не всю.
– Бах! Бах! – доносились редкие выстрелы карабинеров, стреляющих не по команде, а наверняка. Самые меткие выцеливали офицеров – с разрешения Грифича, остальные же занимались прежде всего волами. Достаточно быстро обозные сообразили, что надо защищать скот, и сколотили для этого какие-то щиты из досок, жердей и мягкой рухляди. Щиты эти где нацепили на самих животных, где потащили люди, прикрывая скотину… Результат был один – движение обоза замедлилось очень сильно, а эффективность щитов оказалась достаточно сомнительной против метких стрелков.
Обстреливали обоз до самого вечера, с самых дальних дистанций. Вёлся и ответный огонь – нарезного огнестрельного оружия у турок хватало. Но есть разница – стрелять по скоплению людей или по редко стоящей цепочке улан, которые ещё и прячутся за вязанками хвороста?
– Алла! – И несколько сотен турецких кавалеристов предприняли безнадёжную контратаку, вырвавшись из рядов повозок. Безнадёжную, потому что их было попросту мало и они сильно уступали в классе русской кавалерии. Но маловероятно, что у них был выбор: «сбить» полки Померанского туркам нужно было любой ценой.
Топот конских копыт, опущенные пики и сабли, блеск доспехов и пышные перья султанов на некоторых шлемах. Красиво, но бесполезно – османы так и не выучили урок и по-прежнему не умели воевать в составе большого отряда.
– Ура! – И охраняющие стрелков драгуны смяли мусульман, втаптывая их в землю. Пусть их обмундирование выглядело не так эффектно, но русские отражали атаку в едином строю, работая слаженно, предпочитая эффективность, а не эффектность. Преследовать до самого обоза и лезть под пули не стали – так, отразили и хватит…
Движение замедлилось настолько, что до вечера он прошёл не более пяти километров, причём часть повозок, оставшуюся без волов и лошадей, тащили люди.
– Бездари!
– Что ж ты так, княже, – укоризненно спросил Тимоня.
– Да это же жуть какая-то, – «пожаловался» Игорь, – мы же столько лет воюем с ними. В том числе и пехота против конницы – и успешно! И ничего не переняли!
– Наставник, ты увлёкся, – засмеялся Павел.
– Ну есть немного, – ворчливо отозвался Рюген под смешки окружающих. Водился за ним такой грешок – мог начать критиковать противника за глупость с самым возмущённым видом, вызывая улыбки у окружения.
– А что ты не хочешь их атаковать сегодня? Можно было бы хорошо проредить? – задал резонный вопрос Наследник.
– Сейчас они злые, драться будут ожесточённо. Ночью же сами себя «накрутят» и тогда пужливее будут. Ну и видишь же, что я их к воде не подпускаю. Какие-то источники они проходят, но напоить всех не получится, так что напьются только воины познатней и верховые кони, а остальным не хватит.
– Ну а как иначе? – удивился цесаревич. – Сама логика подсказывает… Ааа! Опять твои штучки! А завтра в атаку пойдём, а у них уже единства нет – будут орать «нас предали», если ударим достаточно сильно.
– Где-то так, – улыбнулся Грифич, – это ж не русские. Тут мало того, что в основном это ополчение по сути, так ещё из разных османских провинций, да из разных народов. Некоторые из них друг с другом и в мирное время ужиться не могут, а уж сейчас им только повод нужен – мигом вспомнят всё «хорошее».
Ночью отошли на десяток километров и встали лагерем, жаря конину, коей по понятным причинам было в избытке. Но вот лёгкая конница не спала и всю ночь изображала нападение на турок, обстреливая их из ружей и луков. Свою лепту внесли и «Волки», сумевшие прокрасться в лагерь и поджечь кое-какие припасы. Утром, когда ещё не начало рассветать, они отчитывались Рюгену:
– Поразительный бардак, – кратко охарактеризовал ситуацию в турецком лагере старший группы. – Сир, ты же знаешь, что я на Балканах воевал…
Утвердительный кивок, и «Волк» продолжает:
– Воевать турки умеют ничуть не хуже нас, а если малыми группами, так порой и лучше – там полно таких, кто «с меча» кормится. Но их беда в том, что нормальных командующих у них очень мало и войска разобщены. Ну а здесь… Сир, я так и не понял, что делал Иваззаде Халил-паша на посту командующего?![71] Настолько бездарного управления войсками я ещё не встречал.
– Хм… я, если честно, тоже не понял, – искренне ответил Рюген.
– Карусель, – коротко скомандовал Грифич, когда на рассвете они приблизились к туркам. Мето́да была давным-давно отработана – кавалерия скачет вокруг и уланы-карабинеры издали выбивают врагов, заодно отслеживая «слабые» места. Ну а скачущие по соседству драгуны проводят время от времени «разведку боем», врываясь в видимые бреши. Получилось? Замечательно, можно будет пострелять и поработать клинками. Нет? Тоже ничего страшного – любое нападение вынуждает врагов группироваться и замедляться, делать какие-то ошибки.
Сам Померанский в «карусели» участвовать не стал и не пустил Павла:
– Не твоё это. Видишь, никто из молодых не участвует? Всё потому, что не умеют пока мгновенно оценивать обстановку.
Подросток засопел курносым носом, но спорить не стал – молодые и правда не участвовали в этом.
– Ты лучше возьми подзорную трубу, да смотри – потом экзамен мне сдавать будешь.
Цесаревич оживился и принялся наблюдать, Вольгаст же незаметно перевёл дух – воспитывать будущего императора было сложной задачей.
– Пушки, пушки разворачивают! – возбуждённо затараторил Наследник.
– Хорошо. Это значит, тормозить начали, – пояснил Игорь, – а в полевых сражениях турки никогда не умели толком использовать артиллерию, так что она нам не страшна.
Так оно и вышло: выстрелы прогремели зря – русским кавалеристам просто не было необходимости стоять под дулами орудий, и они спокойно отъехали чуть в сторону. Однако ради стрельбы ряды войска разомкнулись, и после залпа осталась внушительная прореха.
