Чужой гость - Ярослав Маратович Васильев
Богдан ждать себя не заставил. Он хлопнулся рядом, точь-в-точь как делали остальные, привлёк внимание официантки, ущипнув за попу, заказал пива. Дальше Глеб и Богдан пили, говорили чепуху, жаловались на зануду-бригадира – такие же вздохи и сопли под пиво шумели вокруг. Настоящий разговор шёл через шифрованный канал биопроцессоров. Глеб коротко пересказал историю с информацией о Прайме и о том, что среди офицеров Пустынной бригады растёт недовольство. Богдан пообещал передать остальным братьям из сиб-группы, пусть тоже присматриваются.
«А ты?»
«Я завтра перевожусь к рейдерам».
«Зачем так рисковать? И не ври мне про чины и карьеру, ты ещё в группе стал нашим старшим исключительно потому, что тебе приказали и убедили – ты должен и справишься лучше остальных. Но тебе командовать не нравилось. Я помню».
«Меня тревожит начавшаяся игра вокруг Пустынного хана. Он далеко, он не угроза Городу – зачем его попытались подставить, чтобы натравить Тоцкого и Бригаду? Если среди династий начинается передел за пост координатора… Не зря Тоцкий ищет себе любые козыри, а ему старались помешать настолько серьёзно, что не побоялись впутать Пустынного хана. Здесь я ничего не найду, уже засветился. А вот в пустыне, я уверен, концы отыскать можно. И концы эти будут обязательно среди рейдеров, только они уходят автономно и далеко».
«Успеха. Я передам братьям, мы пока начнём искать здесь».
*****
Заместитель отдельного полка рейдеров подполковник Баскаков вызвал к себе Глеба в полдень, в самый разгар жары, когда минуты, чтобы перебежать двор от казарм до административного корпуса, достаточно почувствовать себя варёным яйцом. И это было странно, даже если сложить со злорадной ухмылкой Давида.
Тыловых крыс рейдеры не любили. Почти все они были мужиками средних лет, которые не нашли себя ни в мирной жизни, ни в армии. Адреналиновые маньяки, какие-то проблемы с законом… Мало ли причин, по которым уходили в рейдеры? Причём, как правило, навсегда. Такие, как Глеб, те, кто пришёл в полк рейдеров ради ступеньки в карьере и потом уйдёт, вызывали у одних раздражение, у других зависть пополам с неприязнью. Над новичками обычно шутят, а над тыловой крысой сама пустыня велела шутить зло – пусть бежит с позором. Понятно, что в рейдах ничего подобного не позволялось, это может плохо кончиться для всех, включая шутника. Но в казармах… Обрить волосы. Засунуть обожравшегося вредителей кота в личный шкаф, чтобы он там нагадил. А то и помочь «случайного» прикоснуться спиной к раскалённой на солнце броне или также от «случайной» от подножки разбить себе лицо. Глеб в ответ вычислял шутника и отыгрывался намного более зло, но одновременно ни разу не переходил грань устава и неписаных правил.
Рисковые идиоты закончились через две недели: никто не любит, когда его выставляют на посмешище. Плюс большинство рейдеров ценило выдержку, ум и разумную силу, поэтому парня, пусть он и не навсегда с ними, признали за своего. Не успокоился лишь Давид – пущенное в ответ на его «шутку» обидное прозвище неожиданно приклеилось, грозя перерасти в кличку. Позавчера он попробовал подстроить очередную каверзу, в ответ получил в постель шипокобру и заорал посреди ночи как резанный, когда она поползла где-то в районе трусов. В итоге все, кто был на базе, хохотали до сих пор: рейдер, а испугался трусливого и безвредного любителя падали. Но формально протащить зверушку в жилую часть казарм – это нарушение протокола биозащиты, пусть два штатных кота каждый день отлавливали возле кухни и помойки по несколько этих вездесущих ящерок. А ко всякого рода доставшимся от предков инструкциям большинство относилось со священным трепетом.
Невысокий и немолодой, сухопарый и выглядевший старичком подполковник Баскаков был как раз из тех, про кого Глеб когда-то сказал «негодяй, но на своём месте». И подворовывал, и крутил свои не очень законные дела. Но люди у него в рейды уходили нормально снаряжённые и возвращались живыми, он не давал рейдеров обижать, если не по их вине случались провалы. Баскаков всегда знал, что происходит в пустыне, и не раз распутывал ситуации, в перспективе обещавших Городу проблемы. Не зря пережил уже трёх официальных командиров полка.
– Господин подполковник, рейдер Каховский по вашему приказанию прибыл.
Сейчас, едва дверь кабинета плотно захлопнулась, реальный хозяин рейдерской службы молча сунул подчинённому фотографию Богдана. Глеб мгновенно впитал данные с вклеенного в пластик чипа – запечатан информационный пакет был личным кодом, подделать такой невозможно.
– Вам сказали, кто я.
– И я готов выразить вам восхищение, молодой человек. До этого я и не догадывался. Провели. В связи с этим меня предложение. Я так понимаю, вам сейчас было передано, что?..
– Да. В двухсотом секторе посланцы Пустынного хана должны с кем-то встретиться и получить что-то нужное.
– Главный город Пустынного хана слишком вырос, им не хватает воды. Но и уменьшить население – сложно и неразумно. Скажу открыто. Мне понравилось, как два месяца назад вы вскрыли обман и предотвратили войну с Ханом. Нам выгоден мир. Пока Хан держит в руках пустыню и внедряет в ней своё слово и свой закон, там царит порядок. А это благотворно сказывается на делах и на шкуре моих подчинённых. Насколько получилось разведать вашему товарищу, в пустыне нашли и хотят отдать Хану установку, способную расширить скважину. Возможно, пробурить ещё несколько. Это в интересах Города, но не в интересах… Скажем, отдельных городских жителей. Открыто я вмешаться не смогу, мне связали руки. И что вдвойне подозрительно, в этот же квадрат отправится рота Лисицына. У него с Ханом свои счёты, как и у кое-кого из его бойцов. Объяснение срочного рейда идиотское, якобы в тех краях может быть кладка завроидов.
Глеб кивнул, по спине вдоль позвоночника поползли нехорошие мурашки. Объяснение и впрямь идиотское. Да, за «ужасом пустыни», как прозвали завроидов, охотились тщательно, особенно за кладками. Даже пустынники, обнаружив следы завроида, бросали любые дела и торопились сообщать в Город, а оттуда высылали группу зачистки. Не
