Послание из прошлого - Сергей Александрович Милушкин
Потом человек прочистил горло и каким‑то дрожащим голосом крикнул наверх:
— Э… товарищ капитан, тут… тут кажется потоп из говна! Еще немного и все это польется на улицу!
Витя вжался в стену, боясь вздохнуть.
Если про него вспомнят, разумеется, раздумывать никто не будет, его бросятся спасать.
И тогда… Впрочем…
— Дядя… — позвал он тихим голосом и вдруг почувствовал к себе такую жалость, что тут же расплакался. — Дяденька! Спасите меня! Я тут!
Мужчина, скорее всего это был милиционер, уже начал подниматься обратно наверх, когда Витя заголосил.
Шаги замерли.
— А… черт! — рявкнул мужчина в сердцах. — Котенок! Чертов говняный котенок! — И он опять подошел к краю ступенек. Витя видел его длинную косую тень, упавшую на движущуюся субстанцию.
Несколько мгновений стояла тишина, нарушаемая звуком бьющей рывками струи из канализационной трубы.
— Я тут, дяденька… — взмолился Витя, потом вспомнил про шапку, быстро достал ее из сумки и напялил на голову.
— Нет, — твердо сказал мужчина. — Нет, нет и нет. Я туда не пойду. Да чтоб тебя!
Раздался шлепающий звук, и Витя понял, что мужчина спустился прямо в зловонную жижу.
— Где ты, парень? — услышал он голос. — Я тебя не вижу. Черт, как же тут воняет!
Глаза у Вити слезились и от вони он не смог сразу ответить.
Шлепающие шаги раздавались за стенкой.
— Я тут, — сдавленно произнес Витя, забравшись на небольшой приступок, остававшийся сухим. Он не мог сдвинуться с места. Ноги затекли, а спина стала деревянной. Но теперь даже столбняк казался ему не таким уж плохим исходом по сравнению с погребением в вонючем склепе.
Голова у него кружилась, сумка стала неимоверно тяжелой, ее лямки резали плечо.
— Да где ты, черт тебя побрал!
Мужчина наконец вышел из‑за стены и увидел Витю.
Витя тоже его заметил — молодой милиционер в форме, на лице которого застыла гримаса отвращения. В глазах от испарений у мужчины стояли слезы. Он постоянно их тер, но от этого ему становилось еще хуже.
— Чего ты сюда полез? — спросил он сдавленно. Его острый кадык смешно дергался, и Витя подумал, что парня сейчас вырвет.
Однако он додумался расстегнуть милицейскую куртку и закрыл ее полой лицо. Оставив только глаза, он почти наощупь продвигался вперед.
— И это хваленый центр! Арбат! — беззлобно хрипел парень, с трудом вынимая ноги из вязкого болота. — Не могут канализацию сделать!
Чтобы сверить курс, он еще раз взглянул на мальчика, стоящего на возвышении и вжавшегося в стену и медленно двинулся к нему.
— Так… потерпи… дядя Степа идет на помощь… — попытался пошутить милиционер, но закашлялся. Фраза его оборвалась
— От переднего края раскаты гремят, Похоронки доходят до тыла… — хрипел парень, с трудом переставляя ноги.
Витя дрожал всем телом. Он понятия не имел, что будет дальше и боялся он даже не того, что произойдет, когда его все же достанут и выведут на белый свет, а того, что сейчас этот молоденький милиционер споткнется, потеряет сознание и рухнет в зловонную жижу. А вслед за ним отправится и Витя, потому что стоять на маленьком уступке, прижавшись спиной к стене, он уже физически не мог.
— Потерпи! — проскрежетал зубами милиционер, вытягивая ногу из трясины. — Сейчас…
Видимо, он уже понял, что с форменными ботинками, брюками и остальным комплектом одежды, придется распрощаться, поэтому перестал ставить ногу так, будто бы под нею могло быть какое‑то менее глубокое и грязное место.
Везде было одинаково паршиво.
— Держись, парень! — милиционер протянул Вите руки и тот, не веря своему счастью, схватился сначала за одну, потом за другую.
Мужчина подумал, потом чуть отстранил Витю, повернулся спиной и сказал:
— Вот, так будет лучше! На лошадке умеешь?
Витя сначала оскорбился — он был уже в шестом классе, какая лошадка? Это для детского сада! Потом, оценив ситуацию, решил не выпендриваться.
Он обхватил шею милиционера одной рукой, протянул ногу, которую мужчина тут же подхватил и перелез полностью.
— Ну вот, поскакали!
Наверное, у него маленькие дети, подумал Витя, и он просто думает, что я сильно перепугался. Хочет меня успокоить. Впрочем, так оно и было.
Он вдруг почувствовал теплую благодарность к этому парню, который полез за ним в это дерьмо… другой бы плюнул и сказал, что будет дожидаться коммунальщиков. Или еще кого‑нибудь.
— Спасибо вам, дядя, — странным фальцетом пропищал Витя. — Я… я чуть‑чуть не задохнулся.
— Да уж, — сказал милиционер. — Как тебя угораздило. Нашел котейку‑то?
Витя покачал головой. Он вдруг почти поверил, что котейка на самом деле был и нуждался в спасении.
— А как вас зовут? — вдруг спросил Витя, чувствуя, как тяжело парню его нести. Дыхание милиционера было тяжелым и каким‑то свистящим. От вони резало глаза, а легкие выворачивало наизнанку.
— Меня?.. Леша меня зовут. Алексей Попов. Младший лейтенант уголовного розыска.
При этих словах Витя с силой сжал шею парня и тот охнул. Он пошатнулся, но успел ухватиться за ручку перил. Они почти подошли к лестнице.
— У меня папа тоже был младший лейтенант. А потом стал старший. А что вы тут делаете?
Парень постоял минутку, пытаясь отдышаться.
Сверху послышался окрик.
— Попов, ты где там? Не утонул?
— Иду, товарищ капитан, — откликнулся парень.
Витя посмотрел вниз. Милиционер стоял по щиколотку в грязной темно‑коричневой жиже. Штаны его почти по колено были мокрыми.
— Мы тут… дело у нас. Кража в квартире наверху. Украли очень ценные драгоценности… — он сделал шаг и наконец вышел на сухие ступеньки. Его пошатывало и как‑то знобило, будто он был пьян. — В общем, не ожидал я, что так вот начну… Это мое первое дело… — признался он, опуская Витю на сухой бетон. — А твой батя где служит?
Вите вдруг сделалось настолько стыдно, что он едва сдержался, чтобы не рассказать все как на духу — от магнитофона до, собственно, спрятанной коробки в спортивной сумке.
Когда он открыл рот, чтобы выдать молоденькому милиционеру все — от «а» до «я» (потому что поклялся больше никому и никогда не врать), его вдруг прошибла жуткая мысль:
РАЦИЯ ОСТАЛАСЬ ВНИЗУ.
Она осталась лежать там, рядом с трубой, куда он ее положил,
