Незримые нити - Александр Нетылев
— Ваше Высочество, — поклонились они, — Барышня Фен.
Дан склонил голову в ответ:
— Приветствую вас. Все готово?
Настоятельница нехотя кивнула:
— Как мы и договорились, на рассвете вы должны будете покинуть монастырь. Также будет лучше, если во избежание досадных недоразумений этой ночью вы не будете покидать выделенные вам кельи.
Дан лукаво улыбнулся и приобнял Сюин за талию, крепче прижав к себе. Девушка удивленно вскрикнула, но вырываться не стала.
— Думаю, мне следует держать под наблюдением похищенное. Так что нам вполне хватит одной кельи.
Чопорное лицо настоятельницы аж перекосило. Секунду она, кажется, собиралась высказать, что обо всем этом думает, но в итоге просто отвернулась.
— Делайте что хотите, Ваше Высочество. Только не трогайте сестер, как мы договаривались.
— Всенепременно, — согласился Дан.
«А что подумала настоятельница, никто не узнал. Потому что она была очень воспитанная», — мелькнула не вполне уместная мысль.
— Вам еще что-то потребуется, Ваше Высочество? — не оборачиваясь, ледяным тоном осведомилась женщина.
Дан посмотрел на Сюин:
— Устройте заклинательницу Фен с комфортом, подобающим благородной даме. И еще кое-что. Что тебе понадобится для второй части плана?
Что он задумал, они успели обговорить в пути, и ему не требовалось уточнять при всех, что конкретно имеется в виду.
— Только жаровня и топливо для неё, — ответила «пленница», — Хотя если в этом захолустье найдутся благовония из чампы, лаванды или можжевельника, это упростит дело. А в нашей келье разожгите миндаль или орхидею. Если есть, разумеется.
— Я распоряжусь, — так же не глядя на гостей заверила настоятельница, — Сестра Ахлам, проводите гостей.
Честно говоря, даже на непритязательный взгляд Даниила келья не походила на покои, достойные благородной дамы. Да что там, у него в общежитии, в родном мире, комната была заметно просторнее. Здесь же почти не было свободного пространства: все помещение насчитывало всего лишь где-то два на два метра, причем половину пространства занимала кровать, четверть шкаф (пустой) и еще четверть — грубый деревянный стол, на котором подставка для ароматических палочек смотрелась как-то неуместно. Но пахло от них приятно. Кажется, это все-таки был миндаль.
Ужин в келью подала все та же монахиня Ахлам; вообще-то правилам монастыря это противоречило, но видимо, настоятельница решила, что чем меньше опасные гости шляются по территории и контактируют с сестрами, тем лучше.
Не сказать чтобы Дан был против.
Ужин при свечах с прелестной Сюин, — о чем еще можно мечтать?
Даже если это ужин в монашеской келье.
Покончив с трапезой, наследница Фен откинулась на кровать, раскинув руки, как крылья.
— Никогда не спала, как простолюдинка, — поделилась она, — Очень интересно. И как ни странно, довольно удобно.
Дан чуть улыбнулся:
— В использовании мебели есть свои преимущества.
Хотя пользоваться ковриками и матрасами, расстеленными прямо на полу, как было принято среди знати, он давно уже привык.
— Особенно после ночевок в походной палатке, — посмеялась Сюин.
Придорожные трактиры Дан в этом путешествии игнорировал, помня, какой клоповник ему подсунули в прошлый раз, и понимая, что Сюин при минусовой температуре комфортно не будет.
— Скоро в твоем распоряжении будут королевские покои, — ответил юноша.
— Конечно, — подтвердила она, — Кто бы из вас с первым принцем ни победил.
Напоминанием о готовности переметнуться к Веймину она снова и снова поддразнивала его, как бы говоря: смотри, мой принц, я могу быть твоей, но лишь пока я чувствую, что ты меня достоин.
Что ты способен укротить огонь.
Дан протянул руку, сквозь тонкую ткань платья мягко поглаживая девушку по столь удобно подставленной подмышке. Затем, склонившись над Сюин, он слегка поцеловал её в самый кончик надменно вздернутого носика. В самый уголок капризно поджатых губ.
И наконец он поцеловал её по-настоящему. Нежно. Осторожно. Лаская, смакуя её губы. Он заметил, что Сюин прикрыла глаза, чего не делала в прошлый раз. И почему-то от этого простого жеста почувствовал он, насколько ближе они стали.
Пройдя долгий путь от врагов и соперников к почти что мужу и жене.
— Моя принцесса, — прошептал Дан, когда поцелуй закончился, — Моя королева.
Сюин улыбнулась и изящно повела плечами, безмолвно выражая намерение подняться с кровати.
— Помоги мне раздеться, — попросила она, снимая с шеи Ленту Феникса, — Не будем нагружать монахинь работой прислуги.
Да уж, праздничное платье наследницы Фен было явно не предназначено для того, чтобы она надевала и снимала его сама, без помощи служанки. Сложная конструкция из лент, крючков и застежек представляла собой натуральную головоломку, с которой Дану пришлось повозиться.
Но такая женщина стоила того, чтобы сразиться за неё с её собственным платьем.
— А теперь тебе придется всю ночь страдать от возбуждения, — вредным голосом заявила Сюин, искоса глянув на юношу, — Сам виноват, что приказал поселить нас в одной келье.
В ответ на это Дан прильнул к её спине.
— Я не буду страдать, — жарким шепотом произнес он, с удовольствием отметив, как волна мурашек пробежала по её шее от его дыхания.
Его ладони скользнули по обнаженным плечам, а вслед за ними плеча коснулись и губы. Осторожно взяв Сюин за руку, Дан целовал сперва кончики пальцев, затем запястье. Внутреннюю сторону предплечья. Он не спешил. Не наседал.
Не это ей было нужно.
По мельчайшим деталям, по оттенкам жара её тела и легкому изменению в тональности стонов уловил он момент перехода. Тогда, только тогда Дан позволил себе быть настырнее. Мягко уложив её на кровать, Дан прильнул губами к великолепной груди наследницы Фен.
От учащенного дыхания девушки, от её нежных стонов кружилась голова. Солоноватый вкус её кожи опьянял, дурманил. От этого можно было сойти с ума.
От этого хотелось сойти с ума.
Приподнявшись чуть выше, Дан вновь нашел губами ей губы. Новый поцелуй, исполненный безмолвного обещания нежности. Однако и грудь он в покое не оставил: накрыв её ладонями, он мягко, осторожно массировал её круговыми движениями.
А затем он стал спускаться ниже. Пройдясь языком по ложбинке между грудей, Даниил осторожно поцеловал живот. Пупок. Низ живота. Постепенно он подбирался к святая святых девичьего тела. Чувствуя его ласки, Сюин стонала, не сдерживаясь, и наверняка её стоны смущали монахинь.
Но им
