Вятское вече. Княжич - Владимир Георгиевич Босин
По утру мы решили переждать непогоду, поднялся сильный ветер и начало штормить. Мы опять укрылись в крохотной бухточке. А заодно нужно проверить состояние судна и добычу, взятую с пиратов.
Ну ты посмотри на этого деятеля. Пан Кшиштоф Войцеховский в отличии от герра Пауля Майснера, это спасенные нами вчера купцы, не питает к нам дружеских чувств. Видишь ли, его оскорбило, что я не пригласил купцов составить мне компанию на завтраке. Да я, если честно, позабыл про них. Живы, ну и ладно. Их накормили вместе с командой, а надо было оказать честь и пригласить к себе.
Пришлось прояснить им их положение. Чтобы князь оказывал знаки внимания польскому мелкому шляхтичу, да ещё запятнавшему имя презренной торговлей - не бывать этому. Думаю, господа прониклись и их вполне устроило нынешнее положение.
- Пан Кшиштоф, я вот думаю, отдать распоряжение - выкинуть вас за борт или подождать? Я устал от вас, пожалуй вы и сами доберётесь вплавь до берега.
Этот не высокий и худощавый мужчина с роскошными усами меня уже достал. Его грязные намёки на то, что у меня в трюме находится его товар заставили пожалеть об их спасении. Пришлось напомнить господам о том, что добыча, взятая на меч в честном бою - свята и возврату не подлежит. Лично я у них ничего не отбирал, а с пиратами пусть сами разбираются. Я-то наивный ещё хотел возвратить им оружие и личные вещи. А хрен вам по наглым мордасам.
Немец оказался поумнее и призвал присутствующих успокоится. А я что, я спокоен. Высажу господ в подходящем месте и адью. А когда нам повстречалось то судно, которое сделало ноги, бросив компаньона на растерзание пиратами, я с радостью пересадил на него купцов. Если герр Пауль хоть поблагодарил меня напоследок, то поляк лишний раз показал, за что эту нацию не любят.
Катерина не в счёт. Кстати, чем ближе родной берег, тем чаще её вспоминаю. Как она там, со своим плохеньким русским? Я, правда оставил ей своих бояр в помощь, но на сердце не спокойно.
Так вот, про поляка. Он, сам не желая этого, оказал мне услугу. Когда я спросил его про Мазовецкого князя, заносчивый пан сморщился и выругался. Видимо, он тоже не питает к державному князьку дружеских чувств. Оказалось, что последний князь Земовит VI приказал долго жить, помер от какой-то заразы. Наверное мама не говорила ему в детстве, что когда берёшь в руки каку, надо после ручки помыть. И княжество самоликвидировалось, отошло польской короне. Нет больше такого княжества, замечательная новость, вот поди Катенька порадуется.
Когда мы вошли в Неву, экипаж наконец расслабился, запахло домом.
Сюрприза не получилось, пока мы маневрировали у моего причала, судно то гружёное, народ уже высыпал к берегу. Я с кормы вижу своих людей. А главное — это фигурка жены, она с парой девушек стоит отдельно, как бы показывая своё особое положение.
Наконец я ступил на землю - так надоела раскачивающаяся палуба и противный галдёж чаек. По-быстрому переговорил со своими, главное понял, что всё нормально, остальное потом. И крикнув, чтобы приступали к разгрузке, я заторопился к княгине.
Катя стоит на вершине холма, ветерок играется её сарафаном и делает похожей на скорбную фигуру матери, встречающей неразумного сына из дальнего похода. Она одета почти как местная боярыня, но со своим европейским шармом.
- Ну, как ты без меня?
Не дождался ответа, по глазам понял, что ждала, поэтому просто присев, подхватил её под колени и поднял вверх, уткнувшись в подол лицом. А испуганный девчоночий визг послужил мне наградой.
- Алексей, - назвала меня на русский лад жена, - ну не надо, челядь смотрит.
- И то верно, веди в дом.
Дома вкусно пахнет пирогами, всё чисто, мне даже неудобно в своих грязных сапогах лезть в опочивальню. Скинув в сенях верхнюю одежду и обувь, я направился в опочивальню. По той же причине я не потащил сразу Катерину в постель. Я же не мылся во время похода, редкие ополаскивания морской водой не в счёт, от этого только соль хрустит под рубашкой.
Катя умница уже приказала топить баню, больше всего мечтал об этом. С трудом удержался от того, чтобы не набить брюхо домашней снедью. Ограничился несколькими духовитыми пирожками с кислой капустой.
В баньке по традиции сидели мужским составом. Разговоры оставили на потом, парились - лениво переговариваясь. Уже стемнело, когда мы с уханьем понеслись к берегу, я нырнул с причала по другую сторону от судна, а остальные просто окунулись и назад в парилку.
А вот в предбаннике, где нам накрыли перекус, я узнал последние новости. Собственно, меня не было всего три седьмицы, соскучиться не успели. Новости больше касались города. Опять Ганза нарушила условия договора (так называемое "скре"), обидела наших купцов, тех пограбили уже на территории одного из городов. Сейчас с обеих сторон наблюдается охлаждение со всеми сопутствующими - конфискацией товаров и арестом судов, причём это в основном коснулось непричастных.
Ганзейские купцы по договору скидывают всю продукцию оптом в Новгороде, дальнейшее распространение внутри Руси запрещено. В основном торговля происходит не на торгу, а на подворьях. На Немецком или у новгородских купцов. Деньги в расчётах участвовали только как средство определения стоимости товара. Исключительно меновая торговля, по-нашему бартер. На подворьях также проводили осмотр товара и заключались сделки.
Но сейчас цены на ганзейскую продукцию поднялись, что меня весьма порадовало. В клетях дома сложена трофейная металлическая посуда и железная проволока. Аглицкое сукно и шерсть, а также ткани из Фландрии - всё в кипах. Немного меди и олова, всё что успели вытащить. Если медь в небольших количествах добывали на Руси, то всё олово приходило с Запада.
Затягивать застолье не стал, выпроводил мужиков. Вот же гады, идут ухмыляясь, понимают, куда я тороплюсь.
В моих покоях тишина, только дворовая девка попалась на втором этаже, тут же испуганно нырнула вниз с глаз долой. Интересно, в моей спальни пусто. Ну мы не гордые, прогуляемся десяток метров до женского крыла.
Моя драгоценная стоит у окна, ветерок играет распущенными волосами. На столике ночник и бутылка рейнского вина с двумя бокалами. Подготовилась значить, умница.
Прижал жену к себе и так мы застыли, наблюдая за затихающей суетой на подворье.
Мне стоило
