Срезанная ветвь - Андрей Валерьевич Скоробогатов
На миг хватка ослабла — похоже, это было неожиданностью. Этого хватило мне, чтобы извернуться, сделать подножку и повалить его на бок.
Я повалился на бок, кинув в него стул, использовавшийся как щит, затем повалил очередной столик, отошёл на пару метров. Итак, пули его не берут. Огонь не берёт. Может…
— Мне под кожу, мне под кожу мне запустить дельфинов стаю… — вспомнился я мотив и навык, «подаренный» мне покинувшей нас Аллой.
Йорген лежал на боку и только начал подниматься. Струйки воды, который лились на его лицо, начали твердеть, смерзаться в комок. Холодный пар заклубился над Йоргеном, он успел подняться, приподняв руку, но сталагмит над лицом и грудью вырос за считанные секунды, вморозив его в пол вместе со стульями.
Если он не замёрз окончательно, то однозначно задохнулся.
Сил это потребовало очень много. Я рухнул на колени под струями воды, ноги и колени тут же защипало от ледяной воды.
— Браво, Цим-циммер, — послышался голос Игоря. — Спасибо. Дядя Йорген давно стоял у меня на пути в иерархии. Что ж, теперь никто не помешает…
Глава 28
Он подошёл ближе, нож сверкнул под ледяным дождём из системы пожаротушения. Схватка была короткой. Замах, поворот, блок, ещё взмах. Я поймал его руку, повёл вверх, заломил за спину…
И в этот момент в бок мне вонзился шприц, который Игорь держал во второй руке. В глазах потемнело, я ослабел, по венам разлилась мучительная вялость.
Я рухнул на пол.
— Ты ничего не понял, Цим-Циммер, — раздался приглушённый голос в ушах. — Дело не в отце, и не в Ануке, дело в том, что перед твоей смертью я хочу выжрать всю твою силу. И у меня есть один такой инструментик. Отец мне запрещает, но…
Он уселся на меня верхом и помахал у меня перед лицом амулетом с вращающейся спиралью.
«Вор Сечения», вспомнил я. Полумифический драгоценный и запрещённый всеми конвенциями артефакт, способный «вынуть» из убитого некоторый процент сечения и прибавить к своему. Вряд ли все мои семь с половиной процентов. Вряд ли с гарантированным успехом. Вряд ли навсегда и даже надолго.
Но теперь меня точно собирались убить, а я лежал и не знал, что можно ещё сделать.
Первым делом он откинул пиджак вынул из кобуры и откинул в сторону пистолет, которым я так и не воспользовался — да и вряд ли бы смог. Затем полез в карманы. Первым выудил «понижающую» цепочку, которую всё ещё таскал с собой, затем нашёл камень.
— Так, что это у нас… О, камушек… Мощная штука! Она отлично запитает мою поделку, тут не полпроцента потянет, а все полтора! Что ж приступим. процесс не быстрый.
Он взял нож и порезал мне рубашку и кожу на груди — крест на крест. Боли почти не было, потому что обезболка ещё действовала. Он принялся что-то бормотать — слова африканского наречия, скорее всего, что-то на абиссинских языках.
«Грёбаный вампирюга!» — скорее подумал, чем пробубнил я. Сознание ещё жило, а вот тело уже не слушалось, даже губы. Несколько секунд я ощущал, что лежу на мокром полу, затем и тактильные ощущения прошли. Итак, что мы имеем. Кинектический, пирокинетический, «ледяной» навык я использовать не мог. Лекарский… сил практически не было, и я чувствовал, что силы у меня стало значительно меньше — не то от вколотой дряни, не то от действия артефакта, не то просто от общей усталости после применения трёх разных навыков подряд.
Но я попытался. «Всё идёт по плану… всё идёт по плану» — твердил я мысленно.
Почки. Надпочечники. Почистить кровь. Впрыснуть побольше гормонов, блокирующих яд. Включить заблокированные нервы. Затянуть крупные кровеносные сосуды…
Толком ничего не вышло. Я закатил глаза и начал засыпать, тут же получил пощёчину от Игоря.
— Тихо! Пока рано. Сейчас, ещё пара минут, и ты отправишься в новое перерождение.
Нет уж, хрен тебе, а не перерождение. Что ещё у меня есть? Кольцо! Для чего-то же оно нужно. Я сосредоточился, кое-как ощутил его тяжесть на пальце, попытался представить иконку для входа и основной входной канал для матрицирования.
В ответ была пустота — такое чувство, что камень был полностью пустым, что в нём отсутствует вшитый алгоритм.
Но не мог же Андрей Петрович обмануть? Может, просто хитро запрятал?..
От мыслей отвлёк голос, который едва доносился до меня через журчание воды.
— Та-ак… Это кто тут у нас Эльдарчика обижает?
Игорю в плечо выстрелили — из чего-то крупнокалиберного, похожего на дробовик, и наверняка. У Игоря тоже был щит от пуль, но его почему-то снесло вместе со щитом, он упал в метре от меня, а я с запозданием узнал голос.
Тётя Мариэтта. Первый родственник, которого я увидел в этом мире. Не зря Мариэтта Генриховна — лучший артефактор Верх-Исетска, её оружие наверняка матрицированное. Зачем, ну зачем ты сюда явилась!
— У-хо-ди… — прошептали губы.
Ещё выстрел, где-то совсем рядом. Игорь, едва поднявшися, снова упал. По мокрому полу шваркнуло, скользнуло что-то и ударилось в пальцы левой руки.
— Лови! — послышался голос тёти Мариэтты.
Увы, она, по-видимому, не увидела, что я парализован. Ладно хоть она не подходит близко. Лишь бы она не подошла ещё ближе.
— Ты кто такая⁈ — начал Игорь. — Пошла прочь!
Он потянулся к пистолету, отложенному в метре от меня. Нет, позволить навредить тёте Мариэтте я не могу.
Чувствительность пальцев восстановилась. Третий выстрел из дробовика, Игорь снова упал. Большой палец моей правой руки коснулся кольца…
Что произошло в следующий миг — я не понял сам. Ещё секунду назад я был на полу, и вдруг очутился над потолком. Падая с трёхметровой высоты, я инстинктивно потянул еле-гнущуюся руку на себя, ещё не осознавая, что держу рукоять топорика для рубки мяса, обронённого кем-то из поваров.
Лезвие топорика нашло мясо, вонзившись в шею лежащего подо мной Игоря.
Всё было кончено, я грудой израненного мяса свалился на его брызгающей кровью труп. Затошнило, но организм был слишком слаб, чтобы даже вырвать, а вколотая наркота продолжала действовать.
Сознание вырубилось, чтобы включиться, как мне показалось, буквально через секунду. Палата — уже не операционный стол, и то — хорошо. Свет потолочных панелей.
Тут же три фигуры в халатах вошли в комнату, я узнал тётю Мариэтту, она подошла и потрепала по голове.
— Который час?
— Семь утра. Второе октября. С днём рождения, герой…
Я приподнялся. Тело ныло, как после похмелья, но точно не так, как могло бы после множества переломов и порезов.
— Он умер? Ведь так?
Сам не понял, сказал я это с сожалением, или с облегчением. С облегчением — потому что это был один из моих самых заклятых врагов, а с облегчением — потому что был всего лишь человек, всего лишь тупой самовлюблённый юноша, бессмысденно добивавшийся уважения отца-деспота.
Тётя кивнула.
— Прикончил ты его, ага. Даже думать не хочу, что бы он мог с тобой сделать. Учитывая, что за приблуду у него в руке нашли.
— Спасибо. Спасибо что подоспела как скоро. Но ты зачем… туда сунулась, тётя Мариэтта⁈ А если б что-то случилось?
— А ты б один и не справился! Хотя, конечно, спецназовца этого мощно одолел. Я с таким боем к тебе пробиралась — там же оцеплено всё было. Просто проезжала мимо, вспомнила, что ты сказал, что там встречаешь друга…
Тут она осеклась. Марк. Он предатель, вспомнилось мне. Получается, он навёл на меня Игоря…
— Друга я так и не встретил, — хмуро сказал я. — И друг меня предал.
— А друга еле живого нашли у входа в торговый центр. Истекающего кровью и высосанного той приблудой почти в ноль. Сейчас в закрытой больнице.
Мысленно взял все плохие слова про непутёвого Марка обратно. Я откинул покрывало, осмотрел раны — всего пара пластырей через грудь, катетер капельницы в правой руке. Тётя продолжила полушёпотом:
— По поводу трупов — я попыталась сама разобраться, но там сказали, что какие-то серьёзные ребята уже занимаются. Так что лезть не стала. Тебя в коридоре там один товарищ ждёт, — она продолжила уже в полный голос. — Ещё я тут быстро вызвонила лекаря с медицинского факультета, знакомьтесь, Леонид Михайлович. Считай подарком на день рождения. Много дряни у тебя в организме было, но откачали-отфильтровали быстро.
— Спасибо.
Я пожал руку незнакомому господину.
— Примите поздравления. Дошли слухи, наслышан про
