Ревизор: возвращение в СССР 2 - Серж Винтеркей
— Что-то случилось дома? — догадался я.
— Да мать с отцом поцапались за завтраком, — неохотно сказал он, — они у меня это делают редко, но метко. И я виноват отчасти.
— Это как? — удивился я.
— Да вот из-за моего вопроса про подработку и зацепились. Отец сразу одобрил, и даже похвалил, а мать затянула тут же песню — дескать, он так мало зарабатывает, что сыну приходится бросать школу, и идти ящики таскать, как в царские времена. Батя тут же на дыбы, как медведь при виде охотника — дескать, денег бы на все хватало, если бы кое-кто неведомо куда их не спускал. Я уже и из дома вышел, а стекла все еще дрожали от криков.
— Если редко это, и до рукоприкладства не доходит, то не бери в голову, они просто пар выпускают, — попытался успокоить я друга, — человек странное существо — даже если все хорошо, все равно периодически недовольство накапливается, как в чайнике, и надо пар стравить. Так что они покричат, покричат, пар выпустят, да и успокоятся.
— Лишь бы батя из-за этого скандала на работу не опоздал! — проворчал Славка уже с менее мрачным видом, похоже, аргументы начали действовать, — а то опоздание зафиксируют, премии лишат, и мамины жалобы станут пророчеством, придется мне в этом месяце школу бросать и батрачить на базе постоянно.
Ну что же, раз шутить пытается — значит настроение улучшилось.
— Кстати, знаешь, где живет Мишка Кузнецов? — спросил я его, — надо бы сходить к нему, чтобы сговориться на работу. Вдруг мать его против будет.
— Да не будет она против, им наверняка деньги нужны позарез, живут же без отца! — покачал головой Славка, — и знаю я, где он живет — давай сразу после школы и зайдем!
Мы вошли в школу и прошли сменочный контроль. Я, погружённый в свои мысли, кивнул, здороваясь со стоявшими напротив входа директором школы, Кириешкой и пионервожатой Кирой. Они слишком близко стояли, явно обсуждали что-то. Заметив нас со Славкой, они переключили своё внимание на нас.
Директор озабоченно смотрел на меня в упор. Я хотел идти в раздевалку, но Игорь Иванович остановил меня.
— Павел! — громко крикнул он, чтобы перекричать гул множества голосов.
Я остановился и не представляя, что ему от меня может быть нужно, направился к нему.
Кириешка и пионервожатая отошли от директора в сторону и напряжённо следили за нами.
— Что у тебя в портфеле? — строго спросил директор.
Я внутренне удивился, что ему до содержимого моего портфеля и машинально взглянул на него. Из моего портфеля торчало топорище.
Я понял, что привлекло внимание директора и с облегчением внутренне рассмеялся нелепости ситуации.
— Это топор, Игорь Иванович. — с полуулыбкой сказал я, доставая топор из портфеля, — Аркадию Наумовичу надо вернуть.
Забыл его оставить в кабинете, когда разгружались после похода. Только дома обнаружил, что с казенным имуществом домой пришел.
— Я сам верну, — заявил директор, выхватывая у меня топор.
— Ну, хорошо. Спасибо, — пожал я плечами. — Я пойду?
— Иди, — ответил Игорь Иванович, пристально глядя на меня.
Славка ждал меня немного в стороне. Мы вдвоём вошли в раздевалку.
— Чего он у меня топор забрал? — спросил я озадаченно Славку. — Он что, подумал, что я тут рубилово устрою?
— Кто его знает, — пожал плечами друг. — Может, просто не хотел, чтобы ты с топором по школе разгуливал.
В раздевалке мы застали Лёху Мужицкого, я сразу вернул ему книгу, пока помню.
Вместо физкультуры у нас опять была замена в нашем классе. Класс потихоньку наполнился учениками. Вскоре подтянулись педагоги внушительным составом, вместе с пареньком-комсоргом школы. Пришли директор школы с Кириешкой и вожатой. Они остались стоять у доски.
Немного погодя, к нам присоединился Аркадий Наумович и сел на свободной парте.
Прозвенел звонок, в классе стояла тишина. Я чувствовал, как над нами сгущаются тучи. Судя по слету педсостава, похоже, сейчас начнётся разбор полётов по итогам нашего похода. Что тут выходка Тимура, если и я знал за собой косяк и напряжённо ждал.
— Кто ходил в прошедшие субботу-воскресенье в поход, поднимите руки. — велел директор.
Мы подняли.
— Ещё Полянские были, — подсказала пионервожатая.
— Где они, кто-нибудь знает? — спросил директор.
— У Тимура травма, у Дианы бронхит, — ответил я.
Игорь Иванович подошёл ко мне и внимательно посмотрел на меня. Я старательно выдержал его взгляд, ангельски улыбаясь, и изображая из себя самого образцового советского школьника, что он когда-либо видел в жизни.
Директор переключился на остальных и выдерживал паузу. Психологически давит, — понял я, — в этом возрасте, да в это время директор школы — огромная величина. Старается прогнуть учеников еще до того, как начнется разбор полетов. А может, и примечает тех, кто не держит его взгляд, чтобы потом знать, на кого надавить, кто легче прогнется.
— Кто принёс в поход выпивку? — строго спросил он наконец.
В классе стояла тишина. Многие знали, что одну из бутылок принёс я. Вот сейчас меня и сдадут, подумал я.
Но в классе стояла тишина.
— Это был Тимур Полянский, — вдруг сказала вожатая.
Она-то откуда знает? Втихаря же пили. Проболтался всё же кто-то…
— Его поступок поставил под угрозу всю туристическую группу, — встал школьный комсорг. — И закономерно привел к последующему буйству в больнице. Предлагаю поставить вопрос об исключении Тимура Полянского из рядов комсомольской организации за поведение, несоответствующее моральному облику советского комсомольца.
В принципе, что Тимур вылетит сегодня из комсомола, можно было не сомневаться. Устроить пьяную драку в больнице, да еще и разбить там какое-то оборудование — какой там комсомол! Меня больше интересовало, как он в него вообще попал, насколько я понял, он и до этого ангельским поведением не отличался. В моем детстве, насколько помню, таких парней в комсомол все же не брали. С другой стороны, слышал и рассказы друзей о том, что в их школах в комсомол загоняли всех поголовно, чтобы отчитаться в районо, или где им там положено по таким вопросам отчитываться. Видимо, сильно это зависело от конкретного города и района.
«Поставить вопрос»? Что делать после выступления комсорга школы, не понял не только я, но и остальные. Все переглядывались между собой.
— Голосуем, товарищи комсомольцы, за исключение Тимура Полянского! — строго сказал комсорг, сообразив, что его бюрократическая формулировка оказалась для школьников непонятна.
Руки подняли все, и я в том числе. Вопрос спасения комсомола от Тимура был решен полюбовно.
После этого вдохновленный комсорг закатил речь минут на пять о том, чем и как должен заниматься настоящий комсомолец, чтобы не
