Восхождение язычника 3 (СИ) - Шимохин Дмитрий

Я рассматривал молодого норманна, вил он имел замордованный, по-другому и не скажешь. К порезу, который я оставил, он еще заимел пару дополнительных синяков.

— И чего тебе надо от меня? — с усмешкой произнес я, сложив руки на груди.

Молодой парень что-то с жаром забормотал на своем языке, но я его не понимал, как и мои люди, не было среди нас знатоков языка.

— Он говорит, что его выгнали. Он теперь опозорен, а еще, что ты оставил на нем свою метку и он теперь полностью в твоей власти. И просит взять к себе на службу и снять метку, если смерть настигнет его, он умер свободным, — включился в наш разговор стоящий Зорен и перевел слова норманна.

Вот они, местные заморочки, мелькнула у меня мысль.

Я же пробежался взглядом по своим людям, они с недоверием смотрели на норманна, но достаточно равнодушно, кроме Трофима, он бросал взгляды, полные злобы.

— Пусть сначала на вопросы мои ответит, а потом я решу.

И Зорен по-быстрому перевел, и норманн закивал.

— Расскажи мне о том, с кем я вчера дрался, и будут ли мне за него мстить? — задумчиво проговорил я.

И через пару минут Зорен начал переводить слова норманна.

— Ты вчера убил Лора Рыжего. А за день до этого убил Олафа Буйного, они с Лором были какими-то родственниками по матери. Больше близких друзей и родичей здесь у них нет. Так что вряд ли тебе сейчас кто-то будет мстить. Лор — младший сын богатого земледельца, он часто со старшим сыном и братом Лора, ходят в Англию торговать и за добычей. Но Лора редко брали с собой, вот так он со своим родичем Олафом здесь и оказался. Если его отец Клайн или его брат тебя встретят, то, конечно, будут мстить, а о родичах Олафа я не так много знаю. Я вместе с ними тогда оказался случайно, они позвали меня за пенным хмельным напитком сходить.

Внимательно выслушав и запомнив эту информацию, я задал следующий вопрос:

— Вчера рядом с тобой возле помоста здоровяк стоял, кто он?

— Керл Большие пальцы, он старший на одном из драккаров. Это он больше всего вчера орал и предложил выгнать меня.

О как!

— Как тебя зовут?

— Его зовут Хрерик, и он просит великого и сильного колдуна снять свое проклятье, он отслужит, — с усмешкой перевел Зорен.

У меня же уголок губ дернулся.

— Да сколько можно говорить, я не колдун! — вырвался у меня рык. — Переведи этому Хрерику, если он посмеет еще раз назвать меня колдуном, я оторву ему его тупую башку.

Хрерик же глянул на меня испуганно, а Зорен, прежде чем перевести, рассмеялся во весь голос, да и мои люди откровенно начали улыбаться.

Я же сурово на них взглянул и показал кулак, на что они предпочли отвернуться.

— Это просто рана от меча, а не какая-то отметина, — с неудовольствием проговорил я. Не объяснять же Хрерику и остальным, что он мне просто под руку попался, и я на него вызверился.

Зорен же перевел мои слова, а Хрерик стоял и тупил пару минут, глядя на меня коровьим взором.

А после он, вытащив из-за пояса топор, протянул его.

— Он говорит, что твое милосердие не знает границ, и просит взять к себе на службу, и обещает служить тебе с честью, не запятнает свое имя трусостью и никогда не покажет врагам спину.

Я же смотрел на эту картину и офигевал, вчера чуть не убил этого мальчишку, а сейчас он мне в верности клянется. М-да уж, как все просто, оказывается.

Глядя на Хрерика, я раздумывал и склонялся к мысли взять его на службу. Все же он норманн, и неважно, дан он или свей, а может, и вовсе из далекой Норвегии, главное, он разбирается в тех раскладах и, если что, сможет подсказать или рассказать о их жизни и укладе. А в том, что я часто буду с ними сталкиваться, у меня сомнений не было, и здешнее Балтийское море они считают чуть ли не своим задним двором.

Взяв в руки топор, я повертел и осмотрел его. Классический норвежский топор, этакая секира, ручка явно новая, а вот лезвие старое, все в выщерблинах, было видно, не раз его правили и подтачивали, покрутив еще немного топор, я вернул его Хрерику.

— Я беру тебя на службу, платить пока не буду, надо показать себя. Но выдам бронь и щит со шлемом, а также будешь получать долю в добыче.

После того как Зорен перевел мои слова, Хрерик весь засветился от счастья. Ведь, кроме оружия, у него ничего не было. Почти голышом выперли парня.

— Прокоп, пригляди за ним, и чтобы не обижали зря, он теперь у меня на службе.

— Хорошо, пригляжу за ним, — хмыкнул мой подчиненный.

Мы же развернулись и пошли на торг осмотреться с прадедом. Зорен поспешил к себе в лавку, все-таки дел у него хватало, заодно обговорили то, что он займется поиском и скупкой нужных мне товаров. А так как вопрос с норманнами в данный момент решен, то и покидать город мне пока не стоит, и можно спокойно купить все, что мне потребно, а после уже и уезжать.

Чтобы купить все нужное мне, у Зорена ушло три дня, и мне пришлось дополнительно еще с десяток золотых отсыпать.

Сидя вечером накануне отплытия на веранде у Зорена за ужином, я лениво жевал мясо, запивая хмельным медом, который периодически мне подливала заботливая Деспа, супруга Зорена.

— Зорен, вот Волин, торговый город, много здесь гостей торговых бывает из разных земель, да и близок он к землям лютичей и ободритов, — медленно проговорил я.

— Ну, — кивнул дядька, а Рознег с хитринкой на меня взглянул.

— Сейчас дела ободритов и лютичей мне не так интересны. А вот их соседи очень даже, к тому же прадед мне недавно сказывал, что властитель тех земель запретил нашим торговцам у них дела вести, расскажи мне о них, что знаешь?

— Ну-у... — задумчиво протянул он, — в германских землях сейчас к власти пришел Оттон Второй, его уже Рыжим прозвали, о нем мало что могу сказать, ведь он только в прошлом году стал королем, после смерти своего отца Оттона. Так вот этот Рыжий и запретил нам торговлю в своих землях. Знаю еще, что он женат на Феофане, родственнице ромейского императора, это его отец постарался. Судя по тому, как он начал, мира между нами точно не будет, а большего мне и сказать нечего, — поведал мне дядя.

Вероятно, он и станет моим противником в будущем, занимательно, однако.

— А о его отце есть что рассказать? — решил как следует разузнать я.

— О да-а, саксонский выродок, — со злобой прошипел дядя. — Сильный и умный, у него этого не отнять. Он саксонец, после смерти своего отца Генриха Птицелова на съезде германских князей был признан полновластным королем, несмотря на то что у него был старший брат Генрих. Сейчас земли гаволян и лучижан и частично лютичей под их властью. Он их Тюрингской, Северной и Восточной марками назвал да поставил своих ставленников. Храмы христианские строит везде, епископства сделал там, а людишек, что там жили, к себе в войска забирал. В Восточной марке, что на земле лучижан, был поставлен такой Геро Проклятый, так он решил замириться и пригласил к себе старшин лучижан. К нему со всех тех земель съехались, общим счетом тридцать уважаемых людей тех земель, так он их подпоил, запер в доме и живыми сжег, вот какое оно, саксонское гостеприимство, так цена всем их словам головешка и уголек, — и дядька потянулся к кубку, чтобы смочить горло, а после продолжил:

— Не раз и не два там людишки восставали, но сил скинуть владычество германцев у них нет. Даже с мадьярами объединялись.

— Мадьярами? — что-то знакомое, но я так и не смог вспомнить.

— Ага, ну, это они себя так зовут, остальные их венграми кличут, весьма воинственные и беспокойные. Так же Оттон со своим сыном воевал, Лютом. Сначала его наследником назначил, а как женился второй раз и у него родился новый сын, сделал его наследником, в итоге Люта привел к покорности, он и с братом своим старшим, Генрихом, воевал так же. А как, с ними закончил то за венгров взялся, слишком они его беспокоили и годин двадцать назад на реке Лех Оттон окончательно смог разбить венгров. После с войском в Рим ушел, где его короновали императором, и он провозгласил образование Священной Римской Империи. Там он с местными князьями и ромейцами воевал, а после и о супруге для своего сына сговорился. Лет десять его в этих краях не было, в прошлом годе вернулся, здесь и скончался. Его сын Оттон Рыжий был признан королем на сборе их князей.