Выпускник. Журналист (СИ) - Купцов Мэт

Если и это тело порешат, где мне обитать?

Похоже, там, откуда я сюда попал, моего тела больше не существует. Внедорожник раскатал его всмятку.

Значит, будем биться за то, что имеем!

— Ты не стесняйся, я уже в курсе, что там было.

— Я не стесняюсь, — жму плечами.

Просто не в курсе, — хочу добавить, но помалкиваю.

— Сам слышал в прошлый раз ваш разговор с Гришкой Ковалевым.

— Который разговор? — уточняю уклончиво. Я-то не в курсе о чем речь, а мне позарез надо знать каждую деталь.

— Ну, тот, когда он спрашивал: «-Защитник нашелся, твоя девчонка?»

Горшкова Света? Прислушиваюсь к себе. Никак не отзывается. Похоже, она мне никто. Тогда на черта я влез? Дурацкая манера молодых — лезть во всё что горит и дымится.

— Моя, — ответил ты.

— Моя? — опешил я.

Конечно, я уже успел убедиться, вкусы у нас с Сомовым разные. Может, Горшкова и была его девчонка. Но лично я абсолютно ничего не чувствую.

— Тогда выкуп плати, — заявил Ковалев.

— Сколько?

— Узнав, сколько он хочет, даже у меня дыхание сперло, — продолжает завхоз.

Какая-то нехорошая история, требуют выкуп за Горшкову. Нежели действительно моя пассия? Даже если с натяжкой такое и предположить, при чем тут выкуп?

Не в рабстве же она у них?

О чем это я? В СССР рабства не было! Однозначно.

— Не испугался дворовой шпаны. Борешься с ними, уважаю, — хлопает меня по плечу завхоз.

Дверь открывается — на пороге возникает чернявый крепкий парень лет двадцати пяти.

— Привет, Сан Саныч. Вот заглянул проведать. Уезжаю на месяц на стройку.

Разглядываю мужчину в упор.

— Заходи, Валера, — Саныч протягивает ему руку.

— Да, нет, я спешу. Пришел передать привет от моих ребят.

— Спасибо, Валера, что не забываете.

— Ладно, Сан Саныч, я тоже пойду, — поднимаюсь с места, топаю к двери.

Выходим из двери каптерки вдвоем с этим самым Валерием.

— Валера, у тебя работа для меня не найдется на недельку? — спрашиваю, дерзко глядя в глаза мужчине.

— Ты что уже закончил школу? — удивленно смотрит на меня.

— Нет, но деньги нужны даже школьникам.

Конечно, ничего отдавать я тем упырям не собираюсь. Но ходить с мелочью в кармане, тоже не вариант. Я в новом мире, и, как я уже понял, купюры даже здесь решают всё.

Какого ляда старики вспоминают про СССР, говорят, как здорово там жилось. Плановая экономика, всё тип-топ. Мне одному не повезло — я в какое-то неправильное тело попал. Сразу на деньги встрял.

— Нет проблем, подъезжай, — отвечает он.

Вот это уже разговор настоящих мужиков.

Валера уходит, а я стою думаю о новой жизни.

Экзамены по любому сдам. Не дурак. А вот заработать денег это совсем другое дело. Мне сейчас нужно адаптироваться в новых реалиях. Я не знаю, что меня ждет завтра или послезавтра. Времена странные. Чудеса невнятные. Деньги при любом раскладе не помешают.

— Макар, — слышу знакомый голос.

Черт!

Откуда я здесь могу слышать знакомые голоса?

Разворачиваюсь всем корпусом.

Взгляд выцепляет рыжеволосую девочку лет десяти, выделяющуюся из общей массы одинаково одетых ребятишек.

— Маша? — удивляюсь я.

Девочка кивает, подходит ближе. Увидев мой подбитый глаз и кровь на лице, таращит глаза.

— Ты снова попал под грузовик⁈ Или подрался?

— Неужели я такой драчун? — улыбаюсь приветливо.

Не снова, а опять, — отвечаю себе мысленно.

— Это те ребята, которые всю школу держат в страхе?

Вот даже как? Коваля надо срочно тормозить. Зарвался вконец урод.

Стою, облокотившись о подоконник, наблюдаю, как школьники по звонку бегут обратно в классы.

И тут, словно молния ударяет в мое сознание. Вспоминаю про Свету, соседку, с которой, якобы, у меня, роман.

— А ты знаешь Свету Горшкову из нашего подъезда? — спрашиваю всезнайку рыжулю.

— Да, знаю, — отвечает бойко Машенька. — а ты разве не знаешь? Забыл? Она же с тобой учится в одном классе.

И тут я задаю вопрос, который терзает меня:

— А что с ней?

— Ничего, — недоуменно пожимает плечами девочка. — Ты что совсем ее не помнишь? У неё еще парень есть Леонид, — спокойно произносит Маша.

Останавливаюсь, не веря своим ушам.

— Какой Леонид?

Какого черта, тогда я вписался, сказав, что она моя девушка?

— Обыкновенный Лёнька. Ты же сам его знаешь, — Маша качает головой

— Я знаю?

Моя другая АИ:

Я погибаю в бою, но перерождаюсь в теле бойца в СССР. 1984 год. Меня отправляют в зону боевых действий. А на поле боя, понимаю, что на меня охотятся не только боевики https://author.today/reader/394159/3642219

Глава 2

Солнце печет во всю. И сознание растекается. Похоже на сотряс. Темнеет в глазах.

Понимаю, что надо добраться до дома и хорошенько отоспаться.

Мать твою.

Сцепив крепко челюсти, шагаю вперед. Подхожу к подъезду пятиэтажки. Откуда–то знаю, что я у цели.

Откуда?

Запрокинув голову, смотрю наверх на балконы пятого этажа. Где — то там мой?

С чего такая уверенность? Да, кто его знает.

Захожу в подъезд. Стены окрашены зеленой масляной краской до середины, сверху побелены.

Жутко пахнет краской. Запах въедливый, тошнотворный.

Стараясь не дышать, поднимаюсь по лестнице наверх.

Шатает чуток, и я, не бахвалясь стойкостью молодого организма, хватаюсь рукой за перила.

— Шарахаюсь целый день по жаре, вот и разморило. Ко сну тянет, — бубню себе под нос.

Сцепляю челюсти так сильно, что слышу скрежет зубов. Ускоряюсь. Чем скорее поднимусь, тем быстрее найду четвероногого друга, и плюхнусь на него. Пока не рухнул где–то на грязной площадке подъезда.

В этот самый момент невольно сравниваю подъезд в своей пятнадцатиэтажке, и здешний. Всё–таки есть смак в том, чтобы жить в двадцать первом веке — везде лифты. Ну бывают отключения, но всё же, чаще работают, чем отдыхают без запчастей.

На площадке пятого этажа застываю перед дверью, обитой коричневым дерматином. Звоню.

Дверь почти сразу открывает старушка.

— Макар, что с тобой? — восклицает она, увидев меня.

— Я в порядке.

Захожу в прихожую, скидываю обувь, машинально направляюсь в большую комнату.

Здесь вижу одно спальное место. Не спрашиваю, чье оно, не пугаю бабулю, а без раздумий падаю на него.

Просыпаюсь с ощущением, что лучше бы продолжил спать.

Голова гудит, словно в ней играют на барабанах, а глаза не хотят открываться.

Может я в коме? Всё остальное мне померещилось?

Если в коме, то шанс очнуться у меня еще есть. Так бывает. Вот и я завтра очнусь и мир станет прежним. Будет мне рыбалка в воскресенье, в субботу футбол с ребятами с работы. Потом банька. В теплой дружеской компании расскажу, как тут в коме весело. Жизнь кипит и бьет ключом, прям как в молодости.

Шевелю руками, ногами, ощупываю то, на чем лежу. Другом этот диван назвать сложно. Не такой уж он дружелюбный. Мать его! Еще и звуки издает странные.

Лежу на твёрдом диване, обитым старым, потёртым материалом.

Открыв глаза, разглядываю комнату — вижу низкий потолок чужой квартире.

На стенах выцветшие обои с цветочным узором, в углу на тумбе стоит радиоприёмник «Спидола», а рядом с ним раскинулся шкаф с хрустальной посудой и старинными фарфоровыми статуэтками.

Перевожу взгляд.

На столе стоит перекидной календарь. И вижу дату, на которой он открыт — шестнадцатое мая тысяча девятьсот семьдесят шестого года.

Похоже, всё, приехали. Это реально — семьдесят шестой!

И мне досталось новое тело. Как бонус за хорошо проделанную работу? Ребенка–то я спас.

Все вокруг становится более реальным, детали начинают оживать. Чувствую себя частью происходящего. И мое тело реагирует на всё, что вокруг происходит.

Подтягиваюсь, сажусь на диване.