Седьмой царевич - Иван Шаман
— Покушение на убийство. Только вот неудачное, поскользнулся, упал на шприц…
— Ну, хотя бы не пятьдесят раз, а то и такое в нашей практике встречалось, — усмехнулся второй. — Не беспокойтесь, мусор мы уберём. Он сам так, или его кто подослал? Может, знаете?
— Так, в порядке бреда, звучали имена Никиты и Берёзова.
— Увы, проверить это, допросив, мы уже не сможем, — с сожалением сказал безопасник, проверив пульс. — И приказа вашего отца это не отменяет. Прошу оставить вас все личные вещи и предметы обихода, они вам не понадобятся. Не беспокойтесь, мы принесли новое.
— Не хотите вначале разобраться с покушением?
— Ваша безопасность всегда была нашим приоритетом, — тут же сказал старший. — Хотя проколы и случались… Однако ваше присутствие во дворце ничего не изменит, а с новой личностью, вдали от родственников и конкурентов вашего отца вы будете в большей сохранности. К тому же у нас приказ.
— Ладно, и как вы меня собираетесь загримировать, так чтобы на улицах не узнали? Не будете же вы мне делать пластическую операцию?
— Не беспокойтесь, для этого к нам прибыл господин Генри Жозеф. Он лучший в этом деле.
— Ви знакоми, — коротко бросил гражданский, для которого русский явно не был родным. Даже у меня он лучше. — Моншер, на зрите меня…
— Что вы планируете делать? — чуть нахмурившись спросил я, но затем мужчина достал скальпель. Я инстинктивно напрягся, готовясь к схватке, но вместо этого гражданский начал водить инструментом в воздухе. И всё бы ничего, если бы вслед за кончиком лезвия не оставались искрящиеся линии.
Магия! В этом мире была магия, и я видел её собственными глазами. И не просто видел — чувствовал. Ведь получающийся знак вспыхнул у меня в памяти. Я уже встречал нечто подобное в одном из миров. Символьный, рунический язык первых. Атлантов, что ушли в небытие тысячи лет назад.
И сейчас символ прожигал реальность, меняя её одним своим существованием и одновременно оставляя неизгладимый отпечаток на моей душе и теле.
И значил он лишь одно: Облик.
Глава 2
Моё лицо стало словно из пластилина, и точными движениями скульптора Генри правил черты, меняя их по своему разумению. Сопротивляться не было никакого смысла. В первую очередь, потому что символ, который он применил, я не просто запомнил, он отпечатался в памяти, горя пламенной буквой неизвестного алфавита.
Один символ, из многих тысяч. Словно иероглиф давно забытой цивилизации. Чёрт, я слишком мало знаю об этом мире. Сколько бы я их ни повидал за свои жизни, надо сказать довольно насыщенные, но каждый мир отличался от других. Какие-то были почти одинаковыми, в других история могла расходиться на тысячелетия и даже эпохи.
А после первой тысячи ты уже не отличаешь деталей, лишь общую канву, вычленяя базовые правила. И сейчас я как раз получил ещё один кирпичик в основу понимания этого мироздания. К счастью, пока всё, что я видел, слышал и ощущал, складывалось во вполне нормальную картину. И хранитель не обманул. Пока никаких катаклизмов на горизонте не маячило. А остальное — не мои проблемы, я тут в отпуске. За власть и прочие мелочи пусть сами дерутся, главное, чтобы меня не трогали.
— Дан. Можешь открыть ай, — грубо смешивая языки, сказал одарённый.
— Ваше преображение полностью записано на камеру, как видеодоказательство, в случае, если с господином Генри что-то случится, и он не сможет восстановить вашу внешность через пять лет, их будет достаточно, чтобы претендовать на все титулы и долю наследства, — развернув ко мне крохотный экран, сказал безопасник. — Мы сделаем три копии компакт-диска и сохраним оригинал.
— Хорошо. Могу я попрощаться с родными?
— Боюсь, это нежелательно. Император дал чёткий приказ — минимизировать количество людей, которые будут знать об изменении вашей внешности, для того чтобы сократить возможность стороннего вмешательства в ваше соревнование. Вас выведут под видом одного из сотрудников, после чего увезут на конспиративную квартиру, выдадут новые вещи и документы.
— И единственным доказательством того, что я это всё ещё я станет только диск?
— Конечно, нет! Ваша ДНК от этого не поменялась, как и фотография сетчатки. К тому же у вас будут наши показания. Да и дисков сделают несколько, для хранения как в отделе ФСБ, так и в СИБ, — сообщил он, показав мне небольшой, с ладонь, блестящий кругляш. — Носитель надёжный, не то что плёнка. Размагнитить не выйдет, можете не беспокоиться. Теперь прошу смотреть на меня, сделаем фото на паспорт.
— Здесь? — удивлённо выгнул я бровь.
— Ничуть не хуже, чем в любом другом месте. Улыбнитесь, — проговорил безопасник, наведя на меня дуло объектива. Ну я и улыбнулся, да так, что он вздрогнул. — Знаете, пожалуй, не стоит. Просто смотрите на меня. И, готово.
Раздался щелчок, затем противный писк, и через мгновение из устройства, которое он держал, появилась чёрная бумажка. Сибовец помахал ею в воздухе и на ней проявилась моя новая хмурая физиономия. Вторая за день, между прочим. Третья, если учитывать ставшее привычным лицо убийцы богов из мира крепости.
— Отлично вышло. Теперь нужно определиться с именем. Увы, под своим собственным мы вас отпустить не можем, сами понимаете.
— Ну хоть номер красивый вобьёте?
— Если для вас это важно, любой, на ваше усмотрение. Но вначале имя.
— Его высочество может сохранить имя, оно довольно распространённое, — заметил его коллега. — Как и отчество. А вот фамилию придётся сменить.
— Учитывая, куда меня отец отправил, пишите — Иван крестьянский сын.
— Ваше высочество, давайте без лишнего юмора, иначе мы выберем за вас, — покачав головой, проговорил первый безопасник. — Понимаю, что вы вернулись в Россию совсем недавно, но тут такие фамилии не используются. Как на счёт Щукин-Емелев. Ну или Рязанов.
— Нет, спасибо. Давайте уж что-нибудь запоминающееся. Не хотите крестьянского, пусть будет королевский сын.
— Майн гот. Конинг сан. Нон… Фест Кинг Карл Сан. Е? — предложил на своей жуткой смеси из языков Генри.
— Иван Карл-сан, почему нет, — мне такой даже понравился.
— Отлично, так и запишем, Иван Васильевич Карлсон, — удовлетворённо проговорил безопасник, вбивая клавиши. — Номер?
— Все семёрки, — тут же ответил я. — В конце концов, я седьмой сын
