Поющий волк в овечьей шкуре (СИ) - Бурак Анатолий
— Наоборот, всё хорошо. — Попытался разубедить коллегу я. — Советский милиционер должен внушать уверенность в собственных силах. А так же в праве задерживать и карать злодеев. Одним своим видом проводить профилактику правонарушений и вообще… — Тут, не выдержав зашкаливающего, прям таки бьющего через край, пафоса я растянул губы в улыбке и тихонько заржал.
— Ладно, младшОй, я тебя понял. — Недовольно оборвал мою попытку похомить капитан. И, так вариантов больше не было, недоверчиво спросил. — А ты сможешь?
— А, куда ж я денусь с подводной лодки? — Философски пожал плечами я. И, указывая на очевидные факты, уточнил. — К тому же, мне не раз говорили, что выгляжу я гораздо моложе своих лет. Так что, шансов, не вызывая подозрений подойти поближе у меня, как ни крути, больше.
— Ну да. — Критически, словно впервые увидев, оглядел меня Василий. — С виду ты шкет шкетом.
— Вот! — Слегка задаваясь, с умным видом поднял указательный палец я. — Так что, не сомневайся. — И, чтобы не исключать автомобиль Познякова из моего, слепленного на коленке сумбурного плана, на всякий случай предложил. — Ты двигатель-то заведи. А то мало ли что.
— Понял. — Поворачивая ключ зажигания, кивнул Василий. — И, сдавая назад, чтобы скрыться за углом здания и, тем самым убраться из поля зрения водителя УАЗика, пробурчал. — Хотя, не хотелось бы… Викеньтьичь убъёт!
— Мне тоже. — Выбираясь из салона и осторожно закрывая дверцу, согласился я. И тут же постарался успокоить товарища. — Если всё получится, думаю, что и не придётся!
— Ни пуха! — Пожелал мне Василий.
И, переключив передачу, чуть-чуть высунул нос жигулёнка из-за скрывающего нас угла.
— К чёрту. — Снова мысленно попросив Создателя за упоминание имени Его врага, машинально ответил я.
И, придав лицу безмятежно спокойное выражение, неторопливо начал приближаться к ожидающему грабителей УАЗику.
Не знаю, то ли бандит здесь ещё не пуганный. А, может, я и самом деле произвожу впечатление молоденького и совсем не внушающего почтения мальчишки. Но, опасения у водителя я не вызвал от слова «совсем».
Ну, во всяком случае, он не стал хвататься за, предположительно имеющийся у него обрез. Да и не нервно ударять по газам, беря с места в карьер и оставляя на сером асфальте дымящиеся следы шин, тоже не торопился.
Пройдя разделяющие нас три десятка шагов, я постучал костяшками пальцев по стеклу. И, когда фигурант с выражавшей явное недовольство мордой лица приоткрыл дверцу, постарался изобразить смущённую улыбку.
— Чего тебе, малОй? — Сквозь зубы процедил злобно вытаращившийся на меня урка.
— Простите пожалуйста, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно застенчивее, еле слышно пролепетал я. — Вы не могли бы…
И, так как дверца стала закрываться, придержал её левой рукой, а правой, резким тычком, угостил оппонента в челюсть. И, поскольку удар мой был не только неожиданным, но и достаточно сильным тот, вполне закономерно, отправился в нокаут.
Не хочу хвастаться но я, не знаю уж по какой причине, значительно сильнее окружающих меня сограждан. Так что, в исходе задуманного и осуществлённого мною мероприятия, нисколько не сомневался.
Не желая откладывать дело в долгий ящик, а так же тянуть кота за яйца и проделывать аналогичные манипуляции с резиной я, не особо церемонясь о целостности тушки водителя, сбросил его на пол перед пассажирским сиденьем и поспешно забрался внутрь.
Потом сорвал с него кепку и, преодолевая внутреннюю брезгливость, нахлобучил на свою многострадальную голову. Очень при этом надеясь, что у жертвы моего произвола нет лишая, вшей или, какой-нибудь завалящей перхоти.
А затем, закрепляя результат, ещё разок отоварил болезного по кумполу. И, подосадовав, что не ношу с собой самого завалящего ножа, просунул пальцы под ремень, поддерживающий его брюки, порвал негромко хлопнувшую кожаную полоску.
Сильно дёрнув, я высвободил импровизированные путы и поспешно стянул руки предполагаемого преступника выше локтей.
Разумеется, я был абсолютно уверен в эффективности выписанной мною пиздюли. То есть, простите за мой французский, был убежден в действенности предпринятых превентивных мер.
Но, бережёного, как говорится, Создатель бережёт. А сюрпризы, в нашем спонтанном и, местами даже безнадёжном деле, совсем не нужны.
На всё, про всё ушло не более десяти секунд. Так что я, посмотрев в зеркало заднего вида и, убедившись, что грабители всё ещё находятся внутри ювелирного магазина, освежил в памяти устройство УАЗика. И, переведя рычаг «на заднюю» принялся ждать.
Не думаю, что бандиты будут медлить и растягиваться цепочкой. А, скорее, наоборот. Выйдут кучкой и, не срываясь на бег но и не задерживаясь, спустятся с крыльца. Тут-то я их и приголублю. Придавлю то есть.
Очень при этом надеясь, что могу угандошить всех сразу. При этом, не дав им возможности «сделать ноги» или — упаси Создатель! — Начать пальбу в центре города.
О целостности самих доморощенных гангстеров, как вы понимаете, я думал в последнюю очередь. Знали ведь, на что шли. И за что боролись. Так что, тут уж, как получится. Смогут отделаться переломами или ушибами — значит, такое их воровское счастье. Ну а, ежели и придавлю кого-нибудь ненароком, получается, судьба у них такой. «Пичальний».
Все под Создателем ходим. Только вот дорожки, по которым переставляем нижние конечности, каждый выбирает сам.
Ждать пришлось недолго. По объективному времени, измеряемому ходом часовых стрелок. Которые бодренько бегут по циферблату, отсчитывая секунды, минуты и часы нашей скоротечной жизни. Однако, по внутренним ощущениям прошло, как минимум пол года.
Образно выражаясь, конечно. А так — где-то минут десять. Именно столько, плюс-минус, само-собой, обежала средняя по длине стрелка механизма, расположенного на моём левом запястье.
Причём, когда украдкой я, то и дело, посматривал на часы, в голове появлялось чувство неправильности. И непроизвольно возникало желание скосить взгляд в левый верхний угол этого же глаза. Где, по смутным и совершенно нелогичным ощущениям должны были отобразиться цифры, указывающие точное время.
Бред сивой кобылы. А так же абсурд и нонсенс в одном флаконе. Чистая такая, ничем не замутнённая ересь. Ибо нет в наших органах зрения таких вот, встроенных неведомыми демиургами приборов.
Тут сатрап, сидящий внутри моей черепной коробки, снова недвусмысленно напомнил о себе. Да-да, угадали. Больно кольнув, прекращая досужие размышлизмы и возвращая на грешную землю.
Ни на секунду не сомневаясь, что наказание последовало не за бредовые фантазии, а было отмеряно за расконцентрацию внимания, ваш покорный слуга моментально вернулся к нашим баранам. Которые, к слову, как и все, лёгкие на помине и не отягощённые интеллектом представители «хомо сапиенс», вышли из дверей ювелирного и начали спускаться по ступенькам.
Правда, в контексте описываемых мною событий, насчёт «разумности» этой троицы у меня возникли смутные сомнения. Но, так как нога первого уже коснулась асфальта, я начал действовать.
Отпуская сцепление, нажал педаль газа и, преодолевая внутренне сопротивление и подкорректировав траекторию движения, резким скачком бросил, вынужденно послуживший орудием атаки УАЗик, на фигурантов.
Видимо, заложенный в каждого человека Создателем запрет на убийство себе подобных сыграл злую шутку. Так как рука моя дрогнула, колени предательски затряслись и, Заполошно дёрнувшись в последний момент, я отпустил газ и вильнул в сторону.
Естественно, будучи сотрудникам правоохранительных органов, да ещё работая в убойном отделе, я допускал, что рано или поздно стану виновником человеческой смерти. Прямо, или косвенно — один Создатель знает.
Да и, в тех случаях, когда неоднократно лупцевал встретившихся на моём пути несознательных граждан, в голове мелькали смутные кадры совершаемой казни. Сопровождаемой словами, о признаваемой перснальной ответственноси.
Но, теория — теорией, а на практике я обосрался. То есть, простите, проявил малодушие и не смог выполнит задуманное до конца. А так же претворить в жизнь или, вполне возможно, в неминуемую кое для кого смерть, согласованный с Васей план захвата преступников.
