КИМ 1 (СИ) - Prophet
- Паршивый стратег, - сразу же ответил Никонов. - Это при том, что с тактическим мышлением у Белова все в порядке. Еще из его недостатков можно отметить неистребимый русский акцент в английской речи. Если по-немецки Белов научился разговаривать с бранденбургским акцентом, то, когда он говорит по-английски, сразу становится понятно, что перед тобой русский.
- Что ж, неплохо, - заключил Ершов. - Есть еще что-нибудь по Белову?
- Есть, - Никонов полез в портфель и достал оттуда прозрачный файл с несколькими листами печатного текста. - Пару месяцев назад мы предложили курсантам разработать свой вариант внедрения в прошлое. Это работа Белова. Прочтите, Юрий Михайлович, поверьте, такого наглого, но при этом вполне рабочего плана вы еще не видели!
- Хорошо, я ознакомлюсь, - кивнул Ершов. - Вот что, Витя, скинь мне личные дела остальных кандидатов, я их чуть позже просмотрю. А Белов пусть зайдет ко мне сегодня, часика в четыре. Хочу лично с ним побеседовать.
- Хорошо, Юрий Михайлович, я сообщу Белову, что вы хотите его видеть, - кивнул Никонов, доставая из портфеля заранее приготовленную флешку и передавая ее Ершову. - Здесь личные дела. Я могу быть свободен?
- Ступай, Витя, - отпустил подчиненного Ершов.
12 ноября 2021 года. 15:30.
Штаб-квартира проекта «Хронос». Ленинградская область, поселок Токсово.
Максима Белова майор Никонов обнаружил в тире, расположенном в подвале учебного корпуса. Несколько секунд полюбовавшись тем, как молодой человек гвоздит по мишеням из автоматического пистолета Стечкина, с небывалой быстротой перенося огонь с одной цели на другую, Никонов сделал знак дежурному и тот включил в кабинке Белова красную лампочку, означавшую команду прекратить стрельбу.
Белов, одетый в советскую военную форму образца сорок третьего года, что в изобилии имелась на складах Министерства обороны и использовалась в Центре в качестве повседневной одежды для курсантов, аккуратно положил пистолет на стол, стянул с головы наушники и только потом обернулся.
- Здравствуйте, товарищ майор! - вытянулся по стойке «смирно» Максим.
- Здравствуй, товарищ Белов, - кивнул Никонов, старательно удерживая на лице серьезное выражение.
Вся эта стилизация под СССР тридцатых годов неизменно вызывала у Никонова улыбку, но понимая важность проекта, и особенно - после полученного утром начальственного «фитиля», он старательно следил за собой, стараясь не показывать это свое отношение. К чести майора, в присутствии курсантов это ему всегда удавалось.
- Опять ты со «Стечкиным» тренируешься, - укоризненно заметил Никонов. - Знаешь ведь, что никто тебе не даст взять его в прошлое.
- Знаю, товарищ майор, - вздохнул Максим. - Но ничего не могу с собой поделать. Вот нравятся мне большие пистолеты, и все тут! Но я и с «Вальтером» регулярно тренируюсь, и с «Тотошкой», и даже с «Наганом», хотя этот револьвер мне сильно не нравится!
- Это ты правильно делаешь, - похвалил курсанта Никонов. - Но на сегодня заканчивай. В шестнадцать часов ты должен быть у полковника Ершова, он хочет с тобой поговорить. Так что, сдавай оружие и собирайся.
- Есть, - машинально ответил Белов, чрезвычайно удивленный приказом.
Нельзя сказать, что полковник Ершов был для курсантов какой-то недосягаемой фигурой, отнюдь. Он вместе со всеми обедал в столовой, всегда поздравлял курсантов с днями рождения, и даже читал им спецкурс по истории спецслужб СССР. Но чтобы он вызывал кого-то из курсантов для разговора - такого Максим припомнить не мог.
Сдав пистолет и неиспользованные боеприпасы и расписавшись в журнале, Белов поднялся на первый этаж учебного корпуса. Забрав из гардероба шинель и шапку, Максим вышел из учебного корпуса и направился в корпус административный, в котором ему раньше бывать не доводилось.
С самого порога корпус поразил Максима своей отделкой, которая, в отличие от остальных помещений Центра, была выполнена в современном офисном стиле. Что-то подобное Максим помнил по детскому дому, в котором он воспитывался до попадания в центр, но там все было гораздо, гораздо беднее.
Поднявшись на второй этаж, Максим оказался в приемной, оформленной в бежевых тонах. За широким столом, сделанном под темное дерево сидела Елена Дмитриевна, бессменная секретарша полковника Ершова, поздоровавшись с которой, Максим представился и попросил доложить о себе.
Пока Максим снимал с себя шинель с шапкой и вешал их в шкаф, Елена Дмитриевна успела позвонить полковнику и доложить о его приходе.
- Проходите, товарищ Белов, - мягким приятным голосом произнесла Елена Дмитриевна.
Поблагодарив секретаршу, Максим осторожно заглянул в кабинет.
- Разрешите, товарищ полковник? - заглянул в дверь Максим, не знавший, чего ему ожидать от разговора и потому чувствовавший себя неуверенно.
- Да-да, проходите, - раздался в ответ голос полковника Ершова.
Максим зашел в кабинет, бесшумно прикрыв за собой дверь и, ожидая дальнейших распоряжений, с большим интересом принялся разглядывать кабинет, оклеенный темно-синими обоями и отделанный панелями темного дерева. За таким же темным столом сидел сам полковник, почти полностью скрытый большим широкоформатным монитором.
Наконец, Ершов оторвался от экрана и, поднявшись с кресла, встал напротив Максима, внимательно того рассматривая. Должно быть, удовлетворившись осмотром, полковник задумчиво кивнул.
- Присаживайся, Максим, разговор будет долгим! - предложил Ершов и указал на кресло за конференционным столиком. - Что, непривычно видеть современные интерьеры?
- Не то слово! - с готовностью ответил Белов, устраиваясь в предложенном кресле. - После наших советских интерьеров я словно в другой мир попал.
- Это хорошо, что советская обстановка стала тебе ближе, чем современная, - удовлетворенно кивнул Ершов. - Значит, тебе легче будет вжиться в ту эпоху.
- Товарищ полковник, вы имеете ввиду… - со смесью надежды и недоверия выдохнул Белов.
- Да, Максим, Виктор Николаевич рекомендовал для отправки в прошлое именно тебя. А я, ознакомившись с твоей работой, счел возможным с ним согласиться, - ответил Ершов, занимая кресло напротив Белова. - Вот скажи мне, Максим, как тебе, вообще, пришла в голову столь наглая идея?
- Ну-у-у… - протянул Белов, собираясь с мыслями. - Я посчитал, что предотвращение убийства Сергея Мироновича позволит мне достичь сразу нескольких целей. Во-первых, предотвращение убийства Кирова наверняка даст мне некоторый кредит доверия…
- Спорное утверждение, - заметил Ершов. - Тебя могут посчитать иностранным шпионом, использовавшим спасение Кирова для внедрения в руководство страны.
- Не посчитают, если я продемонстрирую сперва Кирову, а затем и Сталину, доказательства своего иновременного происхождения, - возразил Белов.
- Ну, допустим, - не стал спорить Ершов. - Продолжай, Максим.
- Во-вторых, Киров может помочь мне выйти на контакт со Сталиным, - сообщил Белов. - В нашей истории Сталин прибыл в Ленинград на следующий день после убийства, думаю, узнав о покушении, он поступит точно так же, особенно, если сам Киров его об этом попросит.
- Допустим, - повторно кивнул Ершов. - Что-нибудь еще?
- Да, товарищ полковник, - кивнул Белов. - Не уверен, что у меня это получится, но я постараюсь отговорить Сталина от обвинений в покушении на Кирова Зиновьева со товарищи. Тогда не будет «Первого московского процесса» и, возможно даже, что и «Большого террора».
- Значит, ты хочешь избежать «Большого террора», - задумчиво произнес полковник Ершов. - По-твоему, он был не нужен?
- Нужен, товарищ полковник, даже необходим, но не такими же методами! - ответил Белов. - На мой взгляд, репрессии должны быть точечными, а не массовыми, и без этих липовых обвинений всех и вся в шпионаже. Уверен, можно найти вполне объективные причины, чтобы кого - посадить, а кого - и расстрелять!
- Тут я с тобой согласен, - хмыкнул полковник. - Подумай еще над тем, что репрессии стоило бы растянуть во времени, например, с тридцать пятого по тридцать восьмой годы, а не проводить за один год. Ладно, вернемся к Кирову. Что еще может дать его спасение?
