Король мертвецов - Василий Анатольевич Криптонов
Отлично! План действий готов. А теперь — выполнять собственное распоряжение. Отдыхать изо всех сил.
— Спасибо, — сказал я потолку. — Исключительно продуктивно пообщались!
* * *За ужином я объявил о своих планах: завтра с утра в Смоленск. Порешаю кое-какие вопросики, на сколько затянется — пока не знаю.
Земляна к ужину не пришла. Маруся доложила, что в усадьбе её нет. Ну, на нет и суда нет — рванула куда-то. В конце концов, у всех свои тараканы, Земляна вот на независимости повёрнута. Сильная героиня, всё такое. Её право, чё. Подписку на любовный роман в этом мире не купишь, приходится самой вывозить.
Захар, услышав про Смоленск, умоляюще посмотрел на меня.
— Что? — вздохнул я.
— А в Поречье тебе точно не надо?
Я вздохнул ещё раз. Беда с этими влюбленными.
— Ладно, подкину. Заслужил. Не проспи только, я рано свалю.
На другой день тётка Наталья ещё на стол накрыть не успела, а Захар уже топтался возле моей лестницы. Вот что значит любовь! Так-то он поспать не дурак, бывает, что и к обеду не добудишься.
По Знаку мы с Захаром переместились к трактиру Фёдора. Щедрым предложением перемещаться прямо в кабину в моей новой комнате я пока не спешил пользоваться. Не хотелось лишний раз чертить Знаки где попало. Фёдору я, конечно, доверяю, и замок в транспортировочный шкаф плотник врезал надёжный, но и необходимости материализовываться прямо в комнате у меня пока нет. Я и во дворе нормально материализуюсь, не развалюсь. Тем более, что Захар намерен сразу бежать к ненаглядной Марфуше, а самому мне в Поречье и делать-то нечего. Я дальше двину, в Смоленск. К Троекуровскому сыночку Коляну.
— Ваше сиятельство!
Один из отпрысков Фёдора, мальчишка лет восьми, собирающий щепки после рубки дров, всплеснул руками. Щепки, собранные в подол рубахи, высыпались на землю.
— Погодьте, не утекайте! Я папаше скажу, он видеть вас желал! — и рванул в трактир.
Угу. Вот тебе и «делать в Поречье нечего». На секунду появись — тут же тебя кто-нибудь возжелает. И что за город такой?
Через минуту на крыльце появился Фёдор.
— Ваше сиятельство! — Мы поздоровались. — Девка до вас приходила!
— Да быть такого не может. Сто лет на меня девки внимания не обращали, и вдруг на тебе. Магнитная буря, не иначе.
Захар прыснул.
— Что за девка-то?
— Господ Головиных служанка. Красивая такая, статная, — Фёдор, как сумел, изобразил руками стати.
Захар побледнел. Пробормотал:
— К Владимиру? А точно — к нему? Не ко мне?
Фёдор гоготнул:
— А ты-то что за орёл-птица, чтобы тебя в моём трактире разыскивали? Точно к Владимиру. Волновалась шибко. Сказала, ежели их сиятельство появятся, непременно доложить, что она приходила. Имеет до их сиятельства важный разговор.
Захар поник.
— Чего это он? — удивился Фёдор.
— Дурак ревнивый, — объяснил я. — Первая любовь. Не утряслось пока в голове, что предмет обожания — не его личная собственность. И что бывает иногда с девками такое, что мужчин они разыскивают не для любовных утех. Ничего, сейчас я ему по дороге мозги прочищу. Спасибо, Федь, за информацию, — развернулся и пошагал в сторону особняка Головиных.
Чувства испытывал смешанные. Попадаться на глаза Катерине Матвеевне категорически не хотелось. Не потому, что она мне не нравилась, а потому что ей слишком уж нравился я. И если вдруг оказывался в поле зрения Катерины Матвеевны, можно было не сомневаться, что задержусь надолго. А я уже на другие дела настроился, сбивать настрой не хотелось.
— Вот что, Захар. — Мы остановились не доходя до особняка. — Давай-ка ты сам сходи за своей Марфой, а я вас в саду подожду. Я знаю, как через заднюю калитку пройти.
— Знаешь, как пройти⁈ — Тут Захар поник головой окончательно.
Удивительная всё-таки штука — ревность. Даже самых, казалось бы, вменяемых людей обращает в нечто охренительно твердолобое. Любые доводы от человека отскакивают, словно пинг-понговый шарик от стола.
— Здесь, вообще-то, не одна Марфа живёт, — напомнил я. — Другая девушка тоже есть.
— Катерина Матвеевна? — воспрял Захар.
— Нет, блин! Тётушка. Давай уже, чеши за Марфой.
Приободренный Захар учесал. Я укрылся в знакомой беседке. Перед этим тщательно просканировал сад на предмет наличия в нём Катерины Матвеевны. Мало ли, где тут какие кусты необрезанными стоят. Но — нет. В этот раз Катерины Матвеевны в саду не наблюдалось.
Захар вернулся минут через пятнадцать. Плюхал позади Марфы, которая, подобрав юбки, неслась к беседке как реактивный снаряд. И правда, огонь девка. Повезло Захару, с такой не пропадёт.
— Ваше сиятельство, — Марфа попыталась исполнить реверанс.
— Давай без расшаркиваний, — остановил я. — Что за пожар?
— Пожар? — Марфа недоуменно обернулась назад. Посмотрела на свой дом. На соседские. — Нету у нас пожаров, слава тебе, Господи! В позапрошлую субботу возле рыночной площади скорняцкая лавка загорелась, ну да её потушили быстро.
— Это старика Сычёва, что ли, лавка? — вмешался Захар. — Так он сам виноват!
— Стоп, — поднял руку я. — Про пожар — было образно, забыли. Что случилось, спрашиваю? Зачем ты меня звала?
— Ох, — Марфа вздохнула. — Вы ведь знаете, что барин с молодой барышней в Петербург ездили?
— Да, — вспомнил я. — Было что-то такое.
— Так вот, вернулись они на днях. По дороге в Смоленск заезжали, навещали родителей Катерины Матвеевны. И барин говорит, нехорошо там у них. Он это барыне сказал, я случайно услышала.
— Нехорошо? — переспросил я. — А я-то тут при чём? Из меня семейный психолог — как из Гравия видеоблогер. Сожалею, но ничем не
