Гибель титанов. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий
— Я ни за что так не поступлю! — в запальчивости воскликнул Святослав. — И на своих братьев я не подниму руку! Этого не случится никогда!
— Я буду молиться, чтобы это было именно так, — серьезно кивнул Стефан. — Иди к жене, Святослав. Она очень скучала по тебе. Я жду вас на ужин. И тебя, и Юлдуз, и Александра. Мой повар сегодня превзошел самого себя!
— И все-таки, что плохого, если мы тут начнем торговать перцем? — пробурчал Святослав, уже покидая покои дяди. Речь про достижения дядюшкиного повара он пропустил мимо ушей. В еде он оставался весьма неприхотлив, как и подобает воину. — Ну не убудет же с них! А мне крепости на западе восстановить надо! И легионы развернуть!
— Я буду молиться, чтобы этого никогда не произошло, — шептал Стефан, глядя в спину удаляющемуся племяннику. — Святослав даже не вспомнил за весь разговор, что он наследник! Ведь это же именно ему когда-нибудь придется ехать в Братиславу, чтобы занять трон отца! Старый волк не молодеет, его волчата матереют на глазах, а их клыки становятся все больше и острее! Что ждет нас впереди? Великий боже! Помоги верному рабу твоему!
А Святослав уже шел по подземным коридорам, соединяющим дворец дядюшки с его собственным. Вот он и дома. Несуразный особняк египетских префектов, украшенный княжной как бог на душу положит, грел его сердце каким-то сладостным теплом. Юлдуз не видела в этой жизни ничего, кроме довольно скромного дворца в Братиславе и отцовской юрты, а потому здесь в беспорядке лежали ковры, закрывающие старинные мозаики, а римская статуя могла соседствовать с вазой, привезенной из далекого Китая. Вся эта несуразица заставляла почтенного логофета Стефана морщить свой нос, но он благоразумно молчал и с непрошенными советами не лез. Нравится людям так жить, ну и пусть живут. Святослав и вовсе был более привычен к походному шатру, чем к дому. А в своих поездках он частенько ночевал под открытым небом, подложив под голову седло, чем приводил в шок и трепет податное население. Оно, население, почитало высшую власть божественной. Это в него было вбито еще со времен фараонов.
Святослав зашел в покои жены, и две повитухи присели в поклоне. Он сделал короткий жест, и они вышли из комнаты, прикрыв за собой тяжелую дверь. Княжна кормила дочь, которая крошечным комочком лежала рядом и лениво теребила грудь. Малышка уже была сыта, но отрываться от матери не хотела. Ей и так было хорошо. Святослав сел на кровать рядом и чмокнул жену.
— Любимый мой, ты вернулся! — глаза Юлдуз вспыхнули, словно две звездочки. — Я так ждала! Мы ждали! Александр! Отец приехал!
Мальчишка был очень похож на родителя, но глазки имел темные и слегка раскосые, а волосы темно-каштановые, куда темнее, чем у самого Святослава. Он играл неподалеку, таская за уши Тугу и Вугу, которые переносили его издевательства с воистину стоическим терпением. Пара собак, способных остановить бегущего тура, позволяла двухлетнему мальчишке абсолютно все. Малыш бросился к Святославу, взобрался к нему на колени и прижался к груди. Он тоже скучал. Ведь отец бывал дома нечасто, уходя иногда чуть ли не до первого порога. Провинция Фиваида, самая южная из всех, граничила с Нубией, откуда везли слоновую кость, золото и дерево, которого так не хватало на севере. Поездка туда занимала месяцы…
— Подрос-то как! — улыбнулся Святослав, взлохматив непослушные волосы сына. — Того и гляди пора будет в Сотню отсылать на учебу.
— В Сотню? — неприятно удивилась Юлдуз. — Это еще зачем?
— Ну а где он еще воином станет? — непонимающе посмотрел на нее Святослав. — Во дворце этом, что ли? Он будущий воин, а воину не место рядом с женщинами.
— В кочевье к брату моему отправь, — не выдержала Юлдуз. — Зачем сына за море увозить? Он и тут воином станет.
— Ладно, — отмахнулся Святослав. — Чего ты начала? Мальчишке трех лет еще нет. Еще много воды утечет. Как тут у вас?
— Скука! — с тоской ответила Юлдуз. — Я почти месяц в постели пролежала. Повитухи эти проклятые вставать не позволяли. И дядя с ними заодно! Я думала, с ума сойду! Давай на охоту поедем, а?
— Давай, если хочешь! — пожал плечами Святослав. — Я прикажу, чтобы выследили стадо антилоп. С делами только надо разобраться. Много их накопилось. А насчет повитух, это ты зря. Их матушка прислала, а она нам только добра желает.
— Да я знаю, — вздохнула княжна. — Но мне тут даже поговорить не с кем было. Они мне все новости братиславские рассказали. Там такой театр! Такие страсти! Вот бы и у нас театр был!
— Да мы вроде были с тобой в театре! — наморщил лоб Святослав. — Там еще какой-то Эдип глаза себе выколол и орал, что недостоин жить.
— Там совсем новые спектакли появились, — умоляюще посмотрела на мужа Юлдуз. — Напиши батюшке, пусть они сюда приедут! Ну, пожалуйста!
— Хорошо, — равнодушно пожал плечами Святослав. — Напишу. Мне ему очень много всего написать нужно. Напишу и это.
— Я отдам Екатерину кормилице на ночь? — призывно посмотрела на мужа Юлдуз. — Или ты снова уедешь куда-нибудь в Пелузий сразу после ужина?
— Даже не надейся! — Святослав ссадил с коленей сына и пошел к двери. — Поужинаем все вместе. Дядя приглашает. У него сегодня опять что-то особенное. А я бы просто кусок мяса съел.
Святослав вышел, а вернувшиеся повитухи бережно забрали у матери юную княжну и положили ее в люльку. Знатные дамы Словении кормили своих детей сами, пользуясь услугами кормилиц, только если молока не хватало. Так учила княгиня Людмила, советов которой слушали все женщины княжества, даже христианки. В этом вопросе ее авторитет был непререкаем.
— Как вам повезло, госпожа, — вздохнула одна из них. — До чего молодой князь собой хорош. Просто глаз не оторвать!
— А вы глаза свои в другое место уставьте, — поджала губы Юлдуз, которая ревнива была невероятно. — Не то вырву их! У вас свои мужья есть.
— Вот поедете в Братиславу, — медовым голосом сказала младшая из повитух, которая годилась княжне в бабушки, — его там непременно еще раз женят!
— Все дочки боярские передерутся, — подхватила и вторая. — Непорядок! Не может у владыки всего одна жена быть. Не по обычаю это!
— Пошли вон! — Юлдуз вскочила, напоминая разъяренную тигрицу. Она кричала, задыхаясь от злости и бессильных слез. — Вон отсюда! Я родила уже! Вы тут больше не надобны! Чтобы на первый же корабль сели и убрались отсюда! И если я ваши морды постылые еще раз увижу, прикажу собакам скормить! Вон!
Повитух, как ветром сдуло, а Юлдуз упала на ненавистную кровать. Княжна горько рыдала. Они, эти старые жабы, абсолютно правы: не случалось еще такого, чтобы у хана всего одна жена была. Засмеют ведь!
— Мы же христиане теперь! — с неистовой надеждой зашептала она, когда первый припадок ярости прошел. — У нас никак нельзя других жен брать. Грех это великий! Надо мужа в церковь почаще водить. И дары богатые святым отцам принести. Не бывать другим женам в этом дворце! Мой Святослав, и только мой! А в Братиславу эту проклятую мы больше ни ногой! Здесь наш дом теперь!
Глава 3
Начало марта 641 года. Братислава.
Главная улица словенской столицы, что прямым лучом пронзила город от ворот до Замковой горы, носила незатейливое имя Большая. Поначалу ее назвали Большой Новгородской, а потом слово «Новгородская» отвалилось, и прижилось именно это имя. И теперь вот Малая Новгородская в Братиславе есть, а Большой нет. Впрочем, это почему-то никого не удивляло, и даже князь, видя такую несуразицу, махнул на нее рукой. Пусть, мол. Именно по этой улице шли все выезды государя с семейством. Именно на ней поселились бояре и нобили княжества, измеряя честь собственной семьи близостью своего жилища к цитадели. Ведь участки под стройку великий князь лично жаловал. И кто вперед их получил, тому и чести больше. Первыми стояли дома Горана и Люта, а за ними — Збыслава, Деметрия с Любавой и родовитейших бояр из верных, вроде Святоплука. В конце первого перекрестка построили дома нобили Вуйк и Лотар, и бояре помоложе. Из тех, кого, как Вацлава Драгомировича за заслуги в это звание поверстали. Дальше, у ворот, жили богатейшие купцы и известные мастера. Сам резчик Хейно и лекарь Илья тоже жили там в знак особой милости. А иных свободных участков на улице Большая и не было. Не было совсем. И купить их тоже нельзя, как нельзя купить родовую честь. Дом Ворона стоял пятый по четной стороне, что понимающим людям говорило о многом. Ведь его братья Тур и Волк жили от ворот княжеской цитадели куда дальше.
