Случайностей на свете не бывает - Елизавета Пузырева
Рыжий противный дядька только усмехнулся, а с той стороны, за которой была столица, да что там мир, цивилизация вдруг послышался резкий, нервный стук, потом и вовсе забарабанили что есть силы. Кто – то явно стремился сюда попасть! Да что там – ворваться. Может хотят спасти? Меня? Вот интересно, почему у кого – то там снаружи реакции больше, чем у меня – я ведь не связала и двух слов, воочию узрев не стыкующие ни со здравым, ни с каким вообще смыслом действо? Не оказала сопротивления, не выказала возмущения. Ничего. Двери – то больше не было!
– Вот видишь, ещё немного и местные аборигены могли, о чем – то догадаться! – возмущенно проворчал рыжий тип. – Безобразие! Раскричалась она. Меня же уволили бы за это в два счета! Потерять такое место!!! Такую должность! Это при моей то категории! Ты представляешь? Лишиться дохода, из-за какой – то соплюшки! А у меня семья, между прочем. Дети! Ты их кормить будешь? Пигалица… Что за туристы пошли! Ведь инструктаж проводили! Вы бумаги подписали! Никакой ответственности! Ну! Не стой столбом – марш в помелот! И не надо больше голосить, как недорезанный турикан.
Кто? Какой ещё турикан? Или ключевое слово – недорезанный, и образуемое от него – дорезанный, зарезанный?! О! Мне надо срочно выбираться из этого места! Нет, ну что же я молчу? Но только я попыталась раскрыть рот, как меня грубо развернули и предали ускорение, отнюдь не вежливо толкнув в проём, который я поначалу и не увидела.
Я хотела возмутиться, да, что там, рот уже открыла, чтобы наконец-таки тявкнуть – гавкнуть на нахального дядьку, ну или хотя бы пискнуть для начала, но так и осталась стоять с открытым ртом посреди чиста поля. Хотя нет, про поле я загнула, но поверьте, мне простительно.
Ну не могло, просто не могло посреди застроенной многомиллионной столицы быть уходящей за горизонт широкой трассы и бескрайних полей по обе стороны! А уж огромной конструкции на колёсах в три этажа ярко – красного цвета, вообще по факту быть не может. Ладно трёхэтажной – это ещё можно проглотить, видела же на картинках в Англии автобусы двухэтажные есть. Но вот крылья, здоровенные, мощные, да по обе стороны и ещё белые – белые с красной каёмочкой по краям – это вообще перебор. Они вообще для чего?! На этой штуке, что летают?!
– Давай, двигай к нам! – кто – то махал мне из окна второго этажа.
Ну что же я! Надо было говорить, убеждать, да что там – орать, ногами топать, что это недоразумение, что я и есть тот самый абориген, появления которого так опасался этот дядька, что это ошибка! Ошибка?! Нет, это маразм! Меня надо срочно вернуть на место! Это надо немедленно исправить. Стоп. Стоп. Да, тпрууу! В моём мозгу всплыла – таки одна единственная здравая, осмысленная мысль, да что там, меня осенило – возможно, очухался, наконец – таки, здравый смысл и подал, виновато о себе знать? А что, если они примут какие – то меры, коли я углядела то, что видеть мне не полагалось? Аборигены, говорите? И где ж, меня после выяснения этого недоразумения прикопают? Или может для таких вот случаев у них своя инструкция имеется? А? Развоплотить? Развеять? Ага, таким же ластиком, что они давеча дверь размыли. Ой, мамочки, меня аж затошнило, даже думать не хочу! Сначала исчезнет больная на все сто головушка, потом ножки подотрут… Не, так и местный дурдом, где в каждой палате по знаменитости, причем и исторической, и не очень, ещё посчитается лучшем вариантом.
Одним словом, я прикрыла рот, и вяло так, без особого энтузиазма помахала в ответ.
– Иди уже, пигалица, – не очень – то дружелюбно рявкнул сзади долговязый дядька, – не хватало ещё и правда из графика выбиться.
Я обернулась и надо же, почти не удивилась тому, то за нашими спинами больше ничегошеньки не наблюдалось. НИЧЕГО. Поля по обе стороны от уходящей в даль дроги. Всё. Возвращаться, собственно говоря, больше было некуда.
Интересно, а седые волосы в мои годы пробиться смогут? Да в раз? Лишь бы не в разброс, а прядью, всё какой-никакой, а стиль … О чем я думаю, дурочка…
Так, вдох, выдох. Еще раз только медленней. Вдох, выдох. И спокойствие, только спокойствие. Кто это говорил? Кажется, дядька под сороковник с пропеллером на спине, любитель варенья, плюшек и прогулок по крышам. Ну, если у Малыша тогда мозги не сдвинулись набекрень, то может, и я смогу удержать рвущуюся в свободный полет психику? А, смогу? Вот, не уверенна я, ох не уверенна…
А вообще, врагу не сдаётся наш гордый варяг! Не прихлопнули сразу – уже хорошо. А то ведь и в самом деле размазали бы и меня таким же макаром, как дверь в этих жутких Летописях. С них станется. И кто бы меня, бедную, искал… Ладно, как говорил Мальчиш Кибальчиш? Нам бы только день простоять, да ночь продержаться. Что – то меня на детскую литературу тянет, хотя очень даже к месту. Надо и впрямь продержаться, а там посмотрим, что делать по обстоятельствам, но сдаваться вот так без боя – нет, это даже не по-русски, как – то.
Я распрямила спину, поправила на спине худосочную сумку – рюкзачок и всё же почувствовала себя если и не шпионом, не Штирлицем, то порядочной дурочкой. Вместо того, чтобы сидеть сейчас как все в кинозале с попкорном, куда рванула большая часть группы или в какой-нибудь кафешке с мороженным или пиццей, я решила зайти в подозрительные «Летописи Геспервайда» и найти себе то ещё приключение. Стоит только уповать, что не с летальным исходом. Ага, жить – то хочется. А что будет с моими приемными родителями?! Они же себе ни места, ни покоя не найдут?!
Мне опять сзади придали ускорение. Так что пришлось быстренько миновать разделяющие меня с чудом – техникой несколько метров и забраться по ступенькам – широким, с черным мягким, пружинистым ворсом и светящимся ярким, флуоресцентным светом кантом по краям. Ух. Ничего вроде бы так. И удивления я ни у кого пока что не вызываю. Парни, девчонки, кто постарше, кто помладше. Национальности правда разные. Тут вот японцы кучкой или корейцы, кто их там разберёт – глазки узенькие, волосики гладенькие. Там несколько негров, причёска у одного ещё та. Как их называют – то? Дрэды?
