Петля времени - Сергей Александрович Милушкин
Лай сначала усилился, по крайней мере так казалось, потом сместился назад, за спину и постепенно начал отдаляться. Немцы явно потеряли след.
Небольшая группа шла против течения, которое было не сильным, но все равно ощутимым — ноги то и дело цеплялись за коряги, приходилось друг друга поддерживать.
В какой-то момент Витя перестал ощущать пальцы ног. Икры стали каменными. Он боялся взглянуть на Лену и лишь отсвет лунного света от ее лица, да ладонь-ледышка в его руке говорили, что она еще рядом. Два раза она оступилась и упала, намокнув почти полностью. Денис с Петей помогли поднять ее — они забрали у нее консервы и кое-как тащили их.
— Здесь! — Катя остановилась, указав на кусты и темнеющий проход между ними. — Выходим.
Из последних сил, хлюпая по земле, они выбрались на берег и вместе вытянули ящик, который теперь стал почти неподъемным. Избы отсюда не было видно; от бессилия и усталости у Вити на глаза навернулись слезы.
Руки перестали дрожать — он их просто не чувствовал, как и остальное тело.
— Хватайте, хватайте! — яростно зашептала Катя, а ему хотелось все бросить, улечься на мокрую землю и лежать, уставившись в черное небо. — Не спать! Еще немного! Давайте, вы же пионеры! Ребята! — Она говорила что-то еще, про войну, про фашистов и про то, что скоро мы победим, а потом они вместе поедут в парк аттракционов, купят по десять мороженых и будут кататься до упаду на каруселях. Но это потом, хотя и совсем скоро, но, чтобы оно наступило, это скоро, нужно прямо сейчас пересилить себя, взять ящик, консервы и снова идти.
Когда они отошли от ручья метров на двадцать, Катя вернулась, руками подняла примятую траву и камыш, замела следы.
— Теперь можно идти, — сказала она.
Витя закрыл глаза и взялся за ручку ящика.
Когда он снова открыл их, они были уже возле дома, у самых его ступеней.
Он думал обрадоваться, но не смог.
Вчетвером они втащили ящик в дом — потом он взял Лену за руку и подвел ее к печке — та была еще теплая. Уперевшись ладонями о шершавую стену, они стояли, боясь шелохнуться, пока жизнь не начала к ним возвращаться.
Катя очнулась первая. Нехотя отошла от печки, скинула мокрую одежду, оставшись в одной майке и длинных, черных, похожих на солдатские трусы, кальсонах.
Хотя в доме почти ничего не было видно, Витя стыдливо отвел взгляд от ее голых ног, однако, похоже она ничего не заметила. Или сделала вид, что не заметила.
— Быстро, ребята, раздевайтесь пока печка не остыла, нужно просушить одежду. Печку по новой мы затопить не сможем — дым сразу увидят немцы.
Витя взглянул на Лену. Она стояла, не шелохнувшись, и, кажется, оторвать ее от печки было невозможно. Тогда он осторожно прикоснулся к вороту куртки, опустил одну ее руку и принялся снимать. Лена поддавалась без звука.
— Пусть лезет на печку, — сказала Катя. — Там еще осталось тепло.
Витя снял с Лены куртку, стащил с нее спортивную кофту — все было мокрое и холодное и остановился в нерешительности. Снять штаны с девушки он не мог.
— Давай я помогу, — Катя отстранила его легким движением. — А ты пока развесь мокрую одежду.
— А если немцы? — вырвалось у Пети.
— Вешай быстрее!
Витя принялся развешивать одежду Лены и краем глаза заметил, как Денис отыскал в углу дома какое-то покрывало и протянул Кате. Та укутала Лену с ног до головы и помогла ей забраться на печку.
— Грейся, — скомандовала она.
Лена не сопротивлялась.
Там же в углу Денис нашел несколько старых мужских штанов, рубашек, свитеров и какое-то подобие полушубка. Скинув свою одежду, он без сомнений облачился в это старье и кивнул друзьям.
— Давайте, одевайте, сразу теплее станет.
— А вдруг там… пауки? — спросил Витя.
— Ну как хочешь.
Витя разделся и с отвращением посмотрел на протянутую одежду. От нее пахло пылью, потом и ядреным табаком, выглядела она так, будто бы год пролежала на мусорке — иногда по дороге в школу он замечал свисающие с грязного бака штаны или свитер. Но делать было нечего. Скрипя зубами, он сунул ноги в просторные штанины, содрогаясь, надел майку и поверх — старый толстый, изъеденный молью и весь в дырах свитер. И только когда стало тепло, он вдруг подумал, что лучше уж с жуками и пауками, молью и, даже мышами в карманах, но в тепле — и с благодарностью подумал о мужчине, который когда-то носил все это.
Петя еще минут пять сидел в мокрой одежде, но потом, словно решившись, кивнул самому себе и облачился в рванину.
— А что… — сказал он, когда почувствовал тепло. — Может быть, это не так уж и модно, зато по сезону.
Витя улыбнулся.
— Кто носит фирму «Адидас», тот будет мокрый как… — не закончил Денис свой экспромт, явно намекая на спортивный костюм Пети.
— Тот будет мокрый как баркас! — вдруг сказала Катя.
Они засмеялись все вместе.
Катя достала из-за пазухи складной нож и взрезала консерву. По избе пошел запах мяса — настолько ароматный и вкусный, что Витя чуть не упал в обморок.
Покачав головой, Катя открыла еще одну банку.
— Будем экономить. Неизвестно, сколько нам придется тут сидеть.
Денис залез в свою сумку и вытащил оттуда четвертинку черствого хлеба и вилку.
Разломил хлеб на пять частей, каждому досталось совсем по маленькому кусочку.
Такой вкусной тушенки Витя давно не ел. Сверху консервы виднелась прослойка белого жира, его было не очень много и раньше бы он просто выбросил эту гадость в мусорку, но теперь даже и не думал — с маленьким черствым куском хлеба тушенка казалась божественно вкусной.
С Денисом и Петей они разделили банку поровну. Мясо кончилось очень быстро. Витя с сожалением подумал, что добавки попросить нельзя.
Судя по лицу Пети, у того были похожие мысли.
— Никогда не думал, что консерва может быть такая вкусная, — сказал Денис.
