Сердце кошмара - SWFan
4. принцесса
Наконец я осмотрел книги, которые превратил в свои тайники, но все они были пустыми. Либо Натаниэль истратил запасы, которые я ему оставил, что было вполне вероятно, ибо прошло уже больше шести лет, либо переместил их в более надёжное место.
Наконец я вернулся за стол и задумался.
И так, что было в прошлом я понял. Наверное. Отчасти. Вообще вопросов было ещё много, но, думаю, успею наверстать. Теперь мне следовало определиться, что происходит прямо сейчас и что мне, и Натаниэлю, делать дальше.
Судя по ему записям, прямо сейчас он держал путь на некий 'Большой Совет. Я читал про него, кажется, но только урывками. Можно было спросить самого Натаниэля, что это значит, что сделать это прямо сейчас было немного проблематично. Я только недавно завладел его телом, а значит душа его ещё пребывала в глубокой спячке. Со временем, когда я почувствую первые признаки дремоты, она наоборот начнёт пробуждаться, и тогда мы, возможно, сможет поговорить. Сейчас же мне следовало полагаться на свои собственные силы.
И свою команду.
Я кивнул, поднялся и направился на выход из каюты.
Всё, что можно было узнать в последней, я узнал. Теперь следовало проверить остальной корабль. Может быть в одной из многочисленных кают найдётся канцелярия, в которой хранятся более подробные сведения. К тому же мне явно не помешает размять ноги. Тело Натаниэля хотя и было необычайно подтянутым прямо сейчас немного ломило. Возможно причина была в том, что целую ночь его использовали, и довольно небрежно, в качестве матраса.
Не успел я пройти коридор до конца, как дверь передо мной открылась, и показалась юная служанка, которая везла поднос с единственным серебристым блюдцем. Она удивлённо посмотрела на меня своими большими чёрными глазами и спросила:
— Господин Натаниэль, разве вы не собираетесь завтракать?
— Потом… Оставь еду у меня на столе, эм…
— Грета, господин Натаниэль. Разумеется, — сказала девушка и почтительно, хотя и немного прохладно, по всей видимости обиженная, что я забыл её имя, покатила свою тележку дальше. Я проводил её взглядом и вышел на среднюю палубу.
Между делом я отметил, что Тиберий заметно изменился в плане своего внутреннего убранства. Он стал менее роскошным. Прежде корабельные коридоры местами покрывала старая и потёртая лепнина и прочие украшения, которые говорили о том, что судно некогда представляло собой роскошный лайнер; теперь всё изменилось. На смену замшелому лоску пришёл бойкий утилитаризм. Прежние иллюминаторы, очень широкие, чтобы пассажиры могли в своё удовольствие любоваться дельфинами и прочими рыбками, были заделаны; на смену некоторым из них пришли бойницы. Деревянные доски местами укрепили, а местами заменили на новые, более крепкие. И при всём при этом корабль вовсе не казался теперь сухим и скучным. Напротив, все эти обновления как будто вдохнули в него новую жизнь. Теперь от судна веяло свежестью, особенно на фоне необычайного оживления, которое царило на палубе и в коридорах.
Шагая по деревянным доскам и пристально разглядывая всё вокруг, я снова и снова слышал приветственные возгласы матросов. Некоторые из них были почтительны. Другие веселы или небрежны. Среди них мелькали как новые, так и знакомые лица. Последнее было особенно удивительно — неужели Натаниэль до сих пор не прогнал шайку идиотов, которые составляли изначальную команду Тиберия?
Впрочем, заметил я про себя, поднимаясь по старым, но лакированным ступенькам на верхнюю палубу, если капитан корабля переменился к лучшему, ничто не мешает измениться в том числе его команде.
На верхней палубе меня встретило ясное утреннее солнце. Я поморщился, а затем почувствовал на своём лице нежный солоноватый бриз.
Небо было ясное. Море — синеватое. Его цвет был немного необычным и на пару оттенков отличался от того, которое я запомнил во время своего прошлого плавания. Причина была понятной. Это было другое море, Четвёртое, причём самый его край на границе с третьим, судя по широте и долготе, которые Натаниэль указал в судовом журнале.
Довольно опасные воды. Здесь встречались странные вещи. И действительно, на мачте я заметил сразу нескольких матросов, которые пристально, несмотря на ранний час, смотрели в подзорные трубы, и может статься, что даже были трезвыми, что было неслыханно на пиратском корабле. Остальные матросы тоже казались самую малость взволнованными — это было слышно в голосе, которым они меня приветствовали.
Справа и слева я заметил отдалённые очертаниях двух других кораблей, которые составляли флотилию Тиберия.
Вскоре мой взгляд опустился на единственную фигуру, которая казалась совершенно спокойной. Девушка в рубашке и штанах, с длинными волосами цвета спелого лимона, развалилась на бамбуковом стуле прямо у корабельного носа и смотрела на воду и волнистый горизонт.
Остальные матросы держались перед Хризантемой… Крисс на почтительном расстоянии. В их отношении к ней читалось смирение н уровень выше, нежели то, которое они проявляли к персоне самого Натаниэля, и сторонний наблюдатель, как, например, я сам, вполне мог заключить, что именно она была настоящим капитаном.
Немного помявшись, я приблизился и стал с нею в один ряд. Море было далеко внизу, и всё равно я почувствовал на губах призрачные солоноватые капли.
Вдруг Крисс, — я смотрел на неё краем глаза, — приподняла руки и сказала:
«Скоро будем на месте».
Наверное.
«Помнишь своё обещание?»
— Разумеется.
Нет.
Она медленно кивнула.
«Я сама его прикончу».
— Знаю.
Кого?
«…Будешь мешать, откушу тебе…»
И она лязгнула своими золотыми зубами.
Я сглотнул.
— Понимаю…
Крисс кивнула, продолжая валяться на своём шезлонге. Я постоял ещё некоторое время, помял ноги и с лёгким ощущением тревоги спустился на среднюю палубу.
Вернувшись в свою каюту, я присел за стол, на котором стояло накрытое крышкой серебряное блюдце, и с минуту барабанил пальцами по ручке кресла; затем вздохнул, взял нож и вилку и приступил к своему эскалопу.
Впрочем, даже во время завтрака слова Крисс не выходили у меня из головы. Не те, которые про откусывание **** Натаниэля, но первая часть её фразы. Обещание, прикончу… О чём она? Что здесь вообще происходит? Ощущение было такое, что я открыл роман прямо посредине — и самое ужасное, что этим романом вполне могла оказаться «Тайна Пирата».
Мне следовало во всём разобраться, и как можно скорее.
Поэтому, как только я покончил со своим завтраком, и служанка пришла, чтобы унести тарелки, я
