Сделай и живи спокойно 3 (СИ) - Вадим Николаевич Демидов
Вот теперь можно и в отделение зайти. Я с удовольствием потянулся всеми своими конечностями… аж до хруста! Ах! Хорошо!
Мог бы никуда не выходить. Стоило только приблизиться к двери буфета, как нарисовался Фёдор. Сияющий как солнышко в Египте. С новенькой медалью на груди. После приветствия меня проводили в машину, где я, по праву единственного пассажира, занял правое переднее сиденье. Там и просидел всю дорогу до Калуги. Единственное что очень напрягало в пути это рассказы Фёдора. Не думал, что этот товарищ может так. Удивил, прям. Кто его вообще пустил работать в милицию? Тут не надо быть шпионом или специалистом по допросам, чтобы узнать всё о работе калужского отдела транспортной милиции. Этот говорун всё сам рассказал! Медалист фигов.
В отделе кардинально ничего не поменялось. Народ ходил серьёзный и озабоченный. На меня никто не смотрел. Хотя, некоторые ребята здоровались. Но у них тут же находился повод, куда-то бежать. В общем поговорить ни с кем не удалось. Собкин сидел в своём кабинете и занимался обычным делом — заполнял туеву кучу бумаг.
Я наверное ни грамма не изменился, раз товарищ лейтенант даже не удивился моему появлению. Так, только посмотрел и опять занялся своим делом. А ведь мог, хотя бы для приличия, встать и чего-нибудь сказать умного. Я же килограмм пять прибавил пока в больнице прохлаждался. Изменился наверное. Мышц не нарастил, а вот жирку прибавилось точно. Кормили хорошо. Даже очень. Первые дней десять, конечно, строго по схеме питаля, а вот потом… Потом я оторвался за всё. За всё что пришлось испытать! За детдомовское детство и послевоенные годы. За мой дурацкий характер и любовь к приключениям. За Катю и её помощь мне, за Риту и за будущих детей! В общем жрал как не в себя. Результат, скорее всего, должен быть виден, но лейтенант этого не заметил. Обидно, да?! Я старался, как оказалось, зря…
— Явился, — наконец-то оторвался от бумаг Собкин и уставился на меня, помолчал немного и продолжил, — я тебя ждал пять дней назад. Где пропадал?
Офигительно меня встречают! Вообще ничего не понял. Это я ещё и виноват, что ли? Какого блюдского блюда здесь творится? Ладно. Я не Вилор-комсомолец, на котором можно только пахать, как на лошади колхозной, а прораб, который сам на ком хочешь вспашет и заборонит, что угодно и как получится. Ещё посмотрим кто тут и в чём виноват. А для начала:
— Начальник, извини! Лепила оборзел, в карантин закрыл, продоху не давал. Режим как на крытке ввёл. Конвой в белых халатах и с зелёнкой в руках. На любой кипиш укол с горчичником и под арест с голодовкой. Еле вырвался. Во смотри всё в сопроводиловке указано: статья, нарушение режима и меры по пресечению, которые были приняты.
Если кто-то когда-то видел картину «Офонаревший мент», то тот меня поймёт. Я например прямо сейчас её наблюдаю. Но, чтобы добить Собкина окончательно, я вытащил из рюкзака выписку из истории болезни. Покрутил её в руках и аккуратно положил на стол перед начальством. Хотя, какой он мне начальник, после этого. Нахрям этих ментов. Помог им, а они хоть бы значок, как у Фёдора, подарили. Фиг там — только обвинять могут. Уйду я от них. Буду в своём доме жить и картошку растить. Так спокойнее.
— Это что сейчас было? — грозно нависнув над кучей бумаг, спросил Собкин, — я, если честно, половины слов не понял. Это что-то из тюремного жаргона, что ли? И где ты такого успел нахвататься?
Не о об этом я хотел поговорить. Но раз представился случай, то почему бы и нет. Я и выдал всё что думаю по поводу и без него. По детски получилось, конечно. Зато дошло гораздо быстрее. Всё упомянул — и тяжёлое детство, и работу на стройке, и Монетный двор. А самое главное это постоянное общение со сверстниками, которые, по странному стечению обстоятельств, все почему-то предпочитают разговаривать на блатном жаргоне. Причём, дома все белые и пушистые, а стоит только выйти во двор или ещё куда, где собираются подростки, так сразу начинают общаться только так и нету никакой разницы пионер ты или комсомолец. В общем загрузил Собкина по полной программе. Пусть теперь у него голова болит, насчёт этого. Может найдёт решение проблемы, с которой никто не смог справиться. А впрочем, мне это теперь без разницы. Всё равно, я с ментами больше дел иметь не буду. У меня своих дел до фига и больше. Мне вон, на стройку надо попасть, чтобы велосипед и рюкзак свои забрать. У меня, некстати, жор послеобеденный проснулся, а денег свободных в наличии нет. Чем мне в столовой расплачиваться? Да и не нужен я тут больше. Банда ликвидирована, все кто нужно награждены, а кто нет, тот может идти домой. Что я и сделал. Точнее хотел сделать. Но не вышло. Товарищ лейтенант меня остановил и долго рассказывал…
Теперь, после рассказа, мне стало понятно, почему у лейтенанта такое настроение. История стара как мир и известна любому человеку. «У победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота», — не знаю кто именно это сказал, но это подтвердилось, на примере поимки Шульца. Когда его доставили в Калугу, не без приключений по дороге, то уже через сутки состоялся большой сбор грозных начальников всех мастей и с различным количеством звёзд на погонах. По горячим следам, наградили Фёдора, так как он пресек попытку побега Шульца. Этот крендель смог с отстреленной пяткой почти вылезти в окошко туалета. Но бдительный старшина, каким-то образом увидел это или почувствовал, что не удивительно, и выломав дверь в туалет успел перехватить преступника. За что и получил очень почётную медаль. А вот дальше всё пошло не по плану. Неожиданно для всех припёрлись люди из охраны лагеря, откуда сбежал Шульц и начали предъявлять свои права на обладание этим экземпляром. В общем, начались такие танцы с бубнами и пионерскими горнами, что только грозный окрик из Москвы смог всех успокоить. В итоге — Шульц поехал в столицу, а Собкин и все кто попался ему под руку, погнали искать трупы остальных подельников. Только недавно закончили. Нашли мужчину, которого мёртвого выкинули из вагона, женщину, что выпала вместе с преступниками. А вот из грабителей нашли только одного. Второй или выжил и скрылся, или мёртвым
