Иннокентий (СИ) - Ал Коруд
Сестричка второй человек, к которому у Кеш были искренние приязненные чувства. Так что в начале четырнадцатого года он весьма неплохо батину квартиру продал за доллары. И когда внезапно после взятия Крыма курс рубля рухнул, ему почти хватило на «горящую» новостройку. Хорошие знакомые по секрету сказали, что часть квартир срочно скидывают из-за отказников. Правда, пришлось брать с черновой отделкой. Зато безо всяческих кредитов и ипотек. Это ли не счастье?
Ну а здешний квартал построился всего пару лет назад. Так, а это он откуда знает? Память старого Кеши? Надо же попасть в тело молодого чувака с таким же редким именем. Но похоже, что знания Васечкина и привели Петрова в нужное место. Красная вывеска гласила о том, что именно здесь расположен доблестный ЖЭК № 8. На крыльце заведения кучковались люди. Несколько лиц были смутно знакомы тому Иннокентию.
— Кеша, ты где пропадал?
— Говорят, болел?
— Лечиться будешь?
Мужики в основном относительно молодые, лет до тридцати пяти. Но на лицах некоторых отпечаток крепкого приятельствования с бутылкой. В СССР, получается, также бухали, как не в себя? Но еще и работали. Многие стоят в грязных робах, на руках ящики с инструментами.
«Так, а где, интересно, мой струмент?»
Глава 3
«От каждого по способностям, каждому по труду!»
— Явился не запылился! У меня семь заявок горит! Скоро от руководства горисполкомом начнут интересоваться — где, позвольте, ваш дорогой электрик ошивается?
Видимо, подобный типаж женщин актуален для всех эпох. Времена Союза Кеша не застал, но подобных мастодонтов наблюдал позже и на учебе, и на работе. Иннокентий наезд встретил спокойно:
— Так явился же.
— Здрасьте, милый, дорогой. Облагодетельствовал!
Иннокентий потупился и держал линию, согласованную с мастером:
— Отравился чем-то намедни.
— Знаю я чем, — женщина средних лет и полноты подошла к нему вплотную и потянула носом. — Пили, небось, дрянь какую?
— Съел.
Зинаида Михайловна, именно такое имя всплыло в памяти прошлого Кеши, покачала головой:
— Все пропил болезный и покушать нечего?
В этот момент желудок молодого человека предательски заурчал.
— Да я это…
— Горе ты мое луковое!
Кеша уже понял, что орать начальница горазда, но в душе тетка добрая. Она протолкнула его в кабинет, налила из зеленого эмалированного чайника горячего чая, пододвинула ближе сахарницу. Затем заботливо достала бумажный сверток, в котором лежало несколько пирожков.
— Эти с зеленым луком и яйцом. Быстро ешь и собирайся! Я пока тебе заявки в наряд выпишу.
После такой кормежки обратного пути не было. Придется отрабатывать. Заодно и вникнуть, в какое дерьмо попал Иннокентий Петров в семьдесят пятый год советской счастливой жизни. Память старого владельца тела подсказала куда идти дальше. Шкафчик с одеждой не запирался. Или не воровали, или нечего было. Так, что у нас тут? Рабочие штаны, роба. Все какое-то потертое и грязноватое. Бывший Кеша его когда-нибудь стирал? В голове появилась мысль, что Макарыч давно обещал выдать новое. Этот момент надо будет обязательно отработать. Что положено, будь добр — выдай. Но сначала узнать, что такое заявки и с чем их едят.
На улице Иннокентий внимательно осмотрел наряд с адресами. Целых восемь! Память прошлого владельца подсказывала, что это до фига. А что Иннокентий по своей прошлой жизни хорошо помнил — работа дураков любит. На тебя повесят, ты и повезешь! Сделав несколько шагов, он стукнул себя по лбу — «Инструмент!»
Шошенский ютился в небольшом кабинете за перегородкой. Взглянув на Кешу исподлобья, он без разговоров выставив на стол сумку из кирзы.
— Чтобы сдал вовремя.
Присев на скамейку около ЖЭКа, Иннокентий открыл сумку и изучил содержимое. Вряд ли обычный электрик из жилконторы располагал чем-то значимым. Это все-таки не оборонный завод. Кусачки, плоскогубцы, набор отверток. На длинной надета резиновая трубка, это понятно. Это что за инструмент такой странный? В башке вспыхнуло — «круглогубцы». Ладно, потом разберемся! Тут отдельно что лежит? Индикатор напряжения. Черная матерчатая изолента. Раскладной ножик и маленький самодельный, чтобы было провода удобней обрезать. Небольшой напильник. Несколько гаечных ключей. Они-то зачем? В памяти сразу всплыло — открывать различные шкафчики.
В отдельном отсеке валялась всяческая мелочь для ремонта, лежал моток проволоки с розеткой на конце. Удлинитель? Так, а тут у нас что? Кондовый на вид паяльник, отдельно в свертках припой и канифоль. Еще несколько патронов для ламп и пара простых старинного вида розеток. А серьезные объемы работы у обычного электрика получаются! Кешу охватил мандраж, он же никогда не работал электриком. Разве что проводкой дома сам занимался. Когда в новостройке ремонт делал. Но там все было иначе. Штробили и дырки сделали заранее работяги. Да и к щитку провода нанятый электрик присоединял. Вставить же розетку или включатель много ума не надо. Руки у Кеши некривые.
Но делать нечего, придется начинать первый рабочий день в Советском Союзе. Пока он не разберется, в чем проблема, стоит рассматривать происходящее, как донельзя парадоксальный квест. Только вот интересно, кто его ему устроил.
«Узнаю — убью!»
Чего Иннокентия никогда не любил, так это впадать в уныние. И мама была всегда даже в самые тяжелые годы голодных девяностых человеком неунывающим. Руки-ноги, голова есть? Остальное добудем!
Пройдя квартал напрямик, Кеша оказался в районе двухэтажных кирпичных домиков, окрашенных аляповатой охряной краской. Так, а ведь он это место помнит! Где-то рядом жил Вовка Воробьянинов, с которым они учились в колледже. Точно, вон и аллея! Все-таки хорошо, что его занесло в родной городок. Все более-менее знакомо. Почти знакомо. И деревья ниже, да асфальт заметно хуже. Но подметен чисто.
«Красных партизан. 4. Квартира восемь. Значит, первый подъезд, второй этаж»
Слава те госпади, что он не лифтер в небоскребе, какие стало модно строить в столице. Слышал он истории, как спасатели тащили людей к Скорой с двадцатого этажа. А что ему второй этаж? Тело у этого Иннокентия вроде как крепкое, ноги быстрые, кулачища пудовые. Да и ростом не обижен. Хоть в этом повезло.
— Вы заявку на ремонт подавали?
Дверь открыл хмурый мужичонка в замызганной рубашке прямо на голое тело.
— Сколько же вас ждать можно? Паразиты такие, совсем работать не желаете?
