Из ложно понятых интересов службы (СИ) - Путилов Роман Феликсович
На следующий день, за пять минут до назначенного срока, я заглянул в кабинет судьи.
— Доброе утро. Подсудимый, на девять часов.
— А сегодня заседания не будет, судья заболела. Мы вас известим. — мне показалось, или голос секретаря чуть дрогнул. Что-то тут было не так. В совокупности с тем, что никто из вчерашних участников процесса мне не встретился, это были какие-то неправильные пчелы. Или он все дружно пришли сильно заранее начала заседания и уже успели разбрестись, или о том, что суда не будет, не смогли, или не захотели уведомить только меня…
Задумчиво я пошел в сторону выхода, но в последний момент свернул влево, где, в маленькой пристройке на первом этаже два раза в неделю проводились заседания по жалобам на решения всех судов области по гражданским делам. Записавшись в журнале дежурного милиционера, как участник рассмотрения жалобы какого-то Дорстроя к двум колхозникам, я двинулся на службу. Может быть, я дую на воду, но у меня есть письменное доказательство, что в назначенное время я был в здании суда, поэтому обвинить меня в неявке на суд у моих противников не выйдет.
Три дня я был плотно занят по работе, потом пришли выходные, на которые мне даже не выпало дежурить по РОВД, понедельник, как известно, день тяжелый. Во вторник я забежал в суд, подергал запертую дверь кабинета. Из-за толстой филенки доносился чей-то напористый бас, очевидно, что шло судебное заседание. Смысла ждать под дверью несколько часов я не видел…что заставило меня взглянуть на расписание судебных заседаний, я не знаю. Наверное, проснулся мой ангел-хранитель, но в результате я притормозил на секунду, бросив взгляд на исписанные неровным почерком дела судьи Пташкиной Э. Э…
Согласно этой бумажке, шесть дней назад прошло судебное заседание по моему делу. Ну в эти игры мы можем поиграть, всё-таки в институте учат нас на совесть. И даже, в определенном смысле, это хорошая новость. Раз меня до сих пор не взяли под стражу, к лишению свободы меня не приговорили. А остальное все решаемо. Если рассуждать логически, то у суда нет аргументов против доказательств моей невиновности. И тогда произошла маленькая хитрость. Было назначено заседание, скорее всего, в деле имеется фитюлька, что я получил повестку. А так как в назначенный день я не пришел, решение вынесли без меня. А, может быть, я и был на заседании, сейчас уже ничего не докажешь. Срок на подачу жалобы — семь дней. Сегодня уже шестой. А меня учили — нет на руках решения, подавай жалобу о том, что решение ты не получал, а срок для обжалования уже заканчивается, поэтому с решением ты в любом случае не согласен, а аргументы приведешь позднее, когда текст решения суда будет у тебя на руках…
— Подсудимый, вы уснули что ли? — блин, я задумался, а судьи второй инстанции уже закончили совещаться и стоят, с удивлением глядя на меня.
— Подсудимый, встаньте. — председательствующий судья поправила очки, вглядываясь в листочек, куда от руки набросала решение о моей жалобе:
— Ваша жалоба удовлетворена и направляется на новое рассмотрение в Дорожный районный суд, для разрешения в новом составе суда. Заседание закончено, вы можете быть свободны.
Конец января одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
Дверь квартиры, откуда в дежурную часть Дорожного РОВД, через «ноль два», поступил вызов, выглядела такой же неопрятный, как и сам подъезд девятиэтажки. В довершение всего, не работал лифт. На моё счастье, подниматься мне пришлось только до пятого этажа. На мой стук дверь еникто не торопился открывать. Можно было давным-давно развернуться и уйти, доложив дежурному по РОВД, что, в указанном в заявке адресе, никого нет. До маразма, когда, приехав на вызов и обнаружив, что на адресе никого нет, ты обязан взять письменные объяснения у соседей, пусть даже, на часах уже два часа ночи, оставалось еще девять долгих лет. Попытка достучаться в соседские квартиры тоже не увенчалась успехом, из всех четырёх квартир, выходящих на лестничную площадку, не доносилась ни звука. Вполне возможно, что люди в этих квартирах были, просто старались лишний раз не подходить к входной двери, время сейчас было такое, очень тревожное. Криминальные новости, хлынувший на граждан бывшего Советского Союза с экранов телевизоров и страниц печатных изданий, каждый день радовали всё новыми, более изощренными, способами убийство себе подобных. Появившийся, непонятно откуда, эксперты, деловито советовали, прежде чем вглядываться в окуляр дверного глазка с наивным вопросом: " Кто там?«, махнуть перед стёклышком пару раз толстой книгой или шахматной доской, чтобы не получить пулю в глаз, как в какой-нибудь французской комедии с Пьером Ришаром. А обычный вызов на 'У соседей шумят», часто оборачиваются находкой пары трупов, часто, без головы и кистей рук. Безрукие трупы стали такой головной болью для МВД и прокуратуры, что комитет Верховного Совета РСФСР по законодательству принял к рассмотрению предложение снимать у младенцев в родильном доме не только отпечатки рук, но даже ног и, кажется, языка.
Стоять в пустом подъезде дальше было глупо. Я в последний раз навалился на дверь всем телом, надеюсь, что она распахнётся под моим напором. Дверь горько скрипнула, но не поддалась. После чего, очень медленно и печально, я стал спускаться по лестнице, ведущий вниз. Навстречу мне, чертыхаясь, двигалась невысокая, пожилая женщина, расстёгнутом сером пальто с большой дамской сумкой в руке. Бросив на меня подозрительный взгляд, она поднялась на пятый этаж, после чего загремела ключами возле двери нужной мне квартиры.
— Прошу прощения, дама, а вы случаем милицию не вызывали?
— Вызывала!- расплылась женщина в счастливой улыбке.
— Ну, простите пожалуйста, а какого бубна, милиция должна вас двадцать минут под дверью дожидаться, в то время, когда вы где-то гуляете?
— Ну, простите пожалуйста! Я на пять минут за хлебушком сходила.
— Я не знаю, куда вы ходили, но я под дверью вашей квартиры простоял ровно пятнадцать минут. И вам очень повезло, что я очень ответственный сотрудник и не ушёл отсюда ровно пятнадцать минут назад. Давайте, открывайте вашу квартиру и показывайте, что у вас произошло.
Хотелось скрепить зубами от злости. Ещё двадцать дней назад за хлебушком, действительно, нужно было побегать, то после Нового года, продуктов стало просто завались. Врать не буду, филе акулы в рыбном отделе магазине ещё не видел, но мясо, масло, молоко и прочие колбасы радовали глаз покупатели, как будто страна вернулась в начало семидесятых годов. Не радовали только цены, которые за одну ночь подскочили почти в десять раз. Покупатели теперь в магазин ходили, как на экскурсию, иногда, покупая на пробу маленький кусочек чего-нибудь, чтобы вспомнить давно забытый вкус. А эта гулена за хлебом бегает. Конечно, я немного лукавил, особого желания спешить в РОВД у меня не было. Дежурить мне в любом случае до утра, а возле кабинета, в моём душном подвальчике Дорожного отдела, уверен, толпилась несколько злых потерпевших, затеявших извечную свару «Кто последний».
За последние полгода суточные дежурства по отделу стали всю более злыми и напряженными. Происходила сплошная криминализация общности, ранее называемой единым советским народом. Лозунги, расползающейся на лоскуты страны, сменились с помощи слабым, дружбы народов, мирного существования двух систем на новый, брошенная харизматичным президентом: «Граждане, обогащайтесь!».
Граждане, отталкивая друг друга, бросились обогащаться. Так, как цивилизованно зарабатывать никто не умел, а европейскую норму прибыли в четыре процента граждане бывшего СССР посчитали совковой пропагандой, народ бросился богатеть, как умел, то есть за счёт ближнего своего. Честность и порядочность осталось только в рекламных слоганах, обобрать своего, самого близкого человека стало вполне допустимо.
