Боги, пиво и дурак. Том 6 (СИ) - Юлия Николаевна Горина
— Ох, Лёха…
— Что Лёха-то сразу? Что Лёха? Да я, рискуя собственной жизнью служил его величеству!
— Вижу, — хмыкнул я.
— Эх, Даня, не суди, да не судим будешь! Иной раз прибить какую-нибудь сволочь с кучей покровителей — это самое что ни на есть доброе дело.
Я хмыкнул.
— Не могу не согласиться. А барону ты за что задолжал? Тоже помог кого-нибудь со свету сжить? — полюбопытствовал я.
— О, нет, — отозвался Самеди, который, как оказалось, прислушивался к нашему разговору. — Со мной у господина Алекса куда более тонкая, я бы даже сказал, приватная договоренность. И обсуждать ее на людях мне кажется делом неделикатным. Не так ли, господин Алекс?
Барон поднялся со своего места, вытащил из кармана крупные часы на цепочке и, взглянув на циферблат, негромко окликнул своих костлявых коллег.
— Господа, я прошу вас ненадолго прервать обсуждение идейных разногласий! Если угодно, вы всегда сможете продолжить свою дискуссию в другом месте.
Индеец и Санта Муэрте тут же умолкли, повернув свои черепа в сторону барона.
— Скоро рассвет, так что пора заканчивать то, ради чего мы пришли, — с прежней ленивой небрежностью в голосе проговорил Самеди. — Думаю, сейчас самое время единственному живому в нашей компании выйти за дверь, предоставив нам возможность без лишнего стеснения обсудить все детали…
Красные огоньки Лёхиных глаз расширились и засияли, как фары.
— Даня, срочно возьми меня с тумбочки! — крикнул он мне. — Давай, скорей!
Еще не понимая, что происходит, я бросился исполнять его просьбу. Схватив череп в руки, как гранату с выдернутой чекой, я громко воскликнул:
— И что дальше?..
Скелеты, умолкнув, недоумевающе уставились пустыми глазницами на нас с приятелем.
— А теперь быстро ставь меня на пол!.. — выпалил Лёха.
— Куда?.. — непонимающе закрутил я головой.
— Прямо возле ног! Нет, не так! Лицевой костью вниз!.. Так! Теперь встань! Да встань ты нормально, господи, наказание! А вы, господа, назад! Все — на один шаг назад, вы мешаете!..
Я стремительно выпрямился и весь подобрался, готовый ко всему, чему угодно — что пол сейчас разверзнется дырой в преисподнюю, или павшие когда-то на местное ристалище бойцы, будто заправский спецназ, вломятся ко мне в окно и всех спасут.
И тут вдруг Лёха заголосил:
— Даня, друг, прости ты меня, грешного! Прими на себя мои долги! Богом клянусь — я помогу тебе их выкупить, я знаю, как! Я бы сам справился, честное слово, но они не заключают контрактов с мертвецами!..
От неожиданности у меня открылся рот.
Я был готов к чему угодно. Но не к такому повороту событий!
— Лёха, прекрати!..
— Нет, я не встану, пока ты…
Наклонившись, я подхватил с пола череп.
— Пока я сам тебя не подниму! — сердито напомнил я некроманту. — Ты что здесь такое устроил?
— Даня, они же убьют меня! — плачущим голосом воскликнул Лёха.
— Вот уж кому-кому, а тебе бояться смерти!..
— В смысле, совсем! — из самой глубины своего невещественного сердца. — Они пожрут мою душу, запьют твоим бухаловом и довольные собой разойдутся по домам!
Я покосился на барона.
Тот выразительно кивнул — мол, да, примерно так оно и будет.
— Нет, господа, ну так дело не пойдет, — запротестовал я. — Друга я так просто не отдам, давайте договариваться!
— Ай да Алекс! — воскликнула сеньора, приблизившись к нам и хищно склонившись к черепу у меня в руках, будто и правда собиралась начать его надкусывать. Так что я даже слегка посторонился, отодвигая от нее приятеля. — Ай да Алекс, вот молодец! Повесить на живого мальчика свои мертвые грехи — тьфу на тебя, бесстыдник!
— Муэрточка, душенька… — залопотал Лёха. — Так, а что же мне делать? Помирать-то не хочется! Да и потом, зачем тебе я? Видишь, у меня ни одной косточки скелета не осталось, одна голова. Зачем тебе такое? Ты достойна лучшего…
Угрожающий стон голого индейца перебил его извиняющийся лепет.
— Даааа-лжооок, — опять протянул парень в перьях.
— Да помню я про тебя, помню! — почти простонал Лёха. — Обещал тебе храброе сердце. И ведь достал! Собственными руками выкрал из анатомического театра! Вильгельм Доблестный, надеюсь, достаточно храбрый для тебя? До сих пор хранится в банке! Ну, в смысле в банке, которая хранится в банке! Ячейка двенадцать четырнадцать! Даня хоть завтра съездит за ним и возложит на алтарь в твоем храме! Я сам собирался, правда, но пришлось срочно уехать в имение к супруге — чем эта поездка закончилась, ты видишь. Прошу!.. Даня, ты поможешь? Ты же друг мне?
— Боюсь, что уже слишком поздно, — заявил барон, приободряюще коснувшись моего плеча. — Не печальтесь — в конце концов, этот человек уже прожил свое. И то, что от него осталось, по праву принадлежит смерти.
— Подождите, это досадное разногласие наверняка можно как-то решить! — возразил я. Отступив от барона, я наткнулся на протянутые тощие руки индейца.
— Ы-ыыыы! — кровожадно изрыгнул тот.
— Я первая! В конце концов, я — женщина! — воскликнула сеньора, протискиваясь поближе к нам с Лёхой. Ее нижняя челюсть заклацала, как у голодной собаки, в черных пятнах глазниц засветились зеленые огоньки.
— Даня, прости!.. — плакал череп в моих руках.
— Просто отдайте его мне и уйдите, — мягким, почти отеческим тоном проговорил барон. — Вас никто не тронет, клянусь своей шляпой…
Чего?
Эти скелетоны всерьез рассчитывают, что я просто так возьму и отдам им друга?
— А ну прочь из моей комнаты!!! — выкрикнул я, поднимая Лёху повыше. — Не дождетесь! Его смерть принадлежит мне, ясно? Потому что именно я вытащил его останки из озера! Я, а не вы! И я хочу, чтобы он жил после своей смерти, как ему угодно, и столько, сколько пожелает!..
— Ы-ыыыы! — тупо мычал мне в ответ индеец.
— А-ааа! — орала сеньора.
Они тянули руки к Лёхе, а я только успевал уворачиваться.
— Увы, мой дорогой Даниил, — развел руками барон. — Долг платежом красен. Ваше мужество, безусловно, делает вам честь. Но простой смертный не может противостоять богам…
И тут меня окончательно перемкнуло.
— Да вы просто понятия не имеете, с кем связались! — взревел я, чувствуя, как глаза у меня наливаются кровью. — «Парящий гриф», подъем! — выкрикнул я и с силой отпихнул от себя ногой индейца. Тот отлетел от меня на тумбочку, громко бряцнул костяшками и с хрустом рассыпался на куски.
— Ой, — заторможенно проговорил его отломленный череп.
— Ай! — театрально отшатнулась от меня сеньора Муэрте. — Барон, да что же это творится? Что за дерзость такая у молодых?..
— Парни, наших бьют!!! — проорал я, проскочив мимо нее
