Попаданец в тело матери роя пожирателей вселенной. Том l (СИ) - Кита Никита

Оса нашла поблизости длинную ветку и взяла её хоботком. С помощью палки Фёдор раскопал и активировал ближайший капкан. Стальные челюсти захлопнулись с чудовищной силой, разламывая сухой сук надвое. Таким образом парень расчистил путь к туеску с соком.

Награда за старания была пречудесная. Полная “банка” любимого сока, доставшаяся почти даром. Юноша всосал его через хоботок, вместе с в плавающими дохлыми мухами и пропылесосил лубяную поверхность дочиста.

После этого манящий запах не пропал. У него появился ещё один источник.

“Вот ведь повезло!” — возрадовался Фёдор — “Сейчас зачищу все ловушки и точно наемся!”

На очередной полянке он обнаружил такой же туесок и капканы. В один из стальных захватов уже кто-то попался. Это был огромный жук, похожий на осу, но раз в пять меньше, чем тело доставшееся пареню. Шипы прорезали хитин и расплющили брюшко, выдавив внутренности наружу.

“Опа! Значит я не единственный ос-переросток в этом мире.” — подметил юноша — “Похоже я всё-таки не на Земле. Или мировое правительство Земли что-то скрывает…”

Фёдор добрался до новой порции древесного сока и употребил его в пищу. Потом подлез к капкану с пойманным насекомым и начал жевать труп сородича. Вкус оказался очень приятным. Словно мясные чипсы, обмокнутые в кислый ежевичный соус. Высокая кухня, не иначе.

Парень выковырял кусочки жука из капкана клешнями и все благополучно сожрал. После этого интересные запахи пропали, а значит больше съестных манков рядом не находилось. Настала очередь ягодного островка. К нему юноша и направился.

Ягодки были очень кислыми и жёсткими. Видимо ещё не поспели. Поэтому их и не собрали жители деревни, тут же догадался Фёдор. Ну а ему, было абсолютно всё равно. Судя по прошлому опыту, он мог бы проглотить хоть валун, и не подавиться. Организм требовал потреблять, вопреки вкусовым ощущениям. То есть, не окажись рядом сока, яблок или яиц, он бы вполне насытился и жухлой травой, лишь бы не сидеть голодным. Буквально всеядная тварь, не имеющая принципов, а только особый интерес к определенным видам пищи.

Кусты с ягодами парень укорачивал вплоть до толстых веток у самой земли. Когда счёт съеденных растений пошёл на третий десяток, он обнаружил, что стал выше. Брюхо, в свою очередь, разрослось до того, что хорошенько надавив, им можно было взрывать дёрн. На затылке и спине, появились толстые хитиновые наросты, в виде пластин с плоскими рогами. Под первой парой крыльев пробилась вторая, пока ещё маленькая, но стремительно растущая. Голова увеличилась так, что вращение глаз больше не позволяло взглянуть назад. Эта проблема решилась сама собой. За ушными отверстиями проклюнулось ещё два глаза и обзор в триста шестьдесят градусов вернулся.

По своим прикидкам, теперь юноша достигал размера бурого медведя. Ускоренный рост, опять забрал всю добытую энергию и вернул осе чувство голода, даже после потребления тридцати пяти ягодных кустов.

“Интересно, я вообще способен наестся?” — задался вопросом Фёдор.

Солнце близилось к закату и, судя по заволакивающей чащу темени, подвижные глаза всё же в темноте не видели. А жаль.

Парень потопал к деревне в ускоренном режиме. Ментально он уже привык к постоянному желанию обожраться и справлялся с ним в разы лучше. Встреченные на пути плодовые кусты и деревья, больше не отвлекали, как поначалу. Но вот какое-нибудь гнёздышко или туесок сока, он всё равно не пропустил бы.

Подойти к поселению, юноша решил со стороны леса отгороженного забором, а не со стороны исхоженной тропы. Чтобы заглянуть за изгородь, он взобрался на дерево лапками, без помощи крыльев, ведь те могли привлечь внимание жужжанием. Конечно, быть скрытным с его то габаритами, та ещё задачка. Фёдор избрал густую крону в глубине чащи, которая смотрела на деревню одной стороной. Передними лапами он раздвинул ветви и смог взглянуть на поселение через открывшийся в листве зазор. При этом, он стал виден на широкой полосе пространства, но хотя бы с боковых точек его прикрывали кроны соседних деревьев.

Ближний к забору домик был собран из толстого сруба и имел примитивную односкатную крышу. По двору расхаживали толстые птицы, похожие то ли на куриц, то ли на индюков. В их распоряжении находились корыта с водой и остатками зерна. Длинное бревно под стеной жилища приглашало присесть. Рядом со входом стоял инструмент с деревянным древком, похожий на вилы с двумя широкими зубцами.

“Так, жителей не видно, но курочки есть, и их кормят. Значит дом не бесхозный.” — рассуждал парень — “Ещё бы в разгар лета, деревенька реконструкторов стояла пустая. Они же только на зиму разъезжаются в город, по квартирам. Хотя кто знает. Есть же люди, намеренно отказавшиеся от благ цивилизации, ради жизни по заветам предков. Может здешние ребята представители, какой-то древней народности, не желающие утратить культурные корни.”

Юноше хотелось выяснить, на каком языке они говорят. От этого зависело какое послание лучше носить с собой. Если они разговаривают на непонятном наречии, придется нацарапать какой-то общеизвестный символ. Сердечко, например. А может какое-то имя, чтобы подумали, что у него есть хозяин. Ошейник с именем, отличная идея. Только шея постоянно растет и расширяется, и неизвестно когда прекратит.

Створка на двери в деревенский дом откинулась. Фёдор застыл в предвкушении. Существо вышедшее из прохода было гуманоидом. И это точно был не человек. Длинные руки с четырьмя суставами вместо трех, тянулись ниже колен. Кожа виделась осе серой, с какими-то вкраплениями. Лысая морщинистая голова, имела вытянутую форму. Под приплюснутым носом зияли четыре большие ноздри. Тонкие, вытянутые вширь глаза, походили на прорези в рыцарском шлеме. На тощий узкоплечий торс была надета желтоватая льняная рубаха. Трёхсуставчатые ноги, скрытые под тканевыми штанами, выглядели вполне нормальными по людским меркам.

“Ох, ну и уродец…” — подумал Фёдор — “Хотя, кто бы говорил. Пока всё говорит о том, что я не на Земле. Но жизненный уклад этой расы похож на земное средневековье. Значит, есть два варианта: либо это гуманоид-крестьянин, либо гуманоид-реконструктор, любящий в свободное время воссоздать образ жизни, далеких предков.”

Житель деревни захлопнул створку и взял вилы в ладонь с четырьмя пальцами. Взгляд его скользнул по той области леса, в которой притаилась оса. Вытянутое лицо гуманоида дёрнулось и уставилось на парня. Стоило, наверное, отпустить ветки и дать листве скрыть тушу гигантского насекомого. Юноша, как-то запоздало сообразил и сыграл с “реконструктором” в гляделки. Вытянутые глаза длиннорукого существа округлились. Прорезь низко посаженного рта раскрылась и оттуда прозвучали слова:

— Вархата и-и! Вархата и-и! Нук-влак-клак!

Интонация голоса подсказывала, что деревенский житель, крайне обеспокоен присутствием жука. Выражение лица у гуманоида отражало нечто средние между испугом и яростью. Фёдор понадеялся, что просто неправильно распознает эмоции у незнакомой расы. В конце-концов, откуда ему знать как у этого существа выглядит ярость.

А тем временем, реконструктор не прекращал орать на всю округу “Вархата и-и!”. Вот его взгляд наконец отвлекся от парня и посмотрел на вилы, сжатые в руке. В одно ловкое движение он перехватил их на манер метательного копья. Сомнения, по поводу намерений гуманоида, стремительно исчезали. Но юноше было сложно поверить, что прямо сейчас инструмент для перекладывания сена отправится в атакующий бросок.

Вилы лежали на ладони поднятой к плечу, и зубцами смотрели в сторону осы. Реконструктор начал набирать разгон, выставив свободную конечность вперёд, будто прицел. Длинная рука метнула древко с неистовой силой и точностью.

Фёдор спрыгнул с ветви и отправился камнем вниз. Расправлять крылья он побоялся из-за возможности поцарапать перепонки об сучки. Вилы прорезали лиственный щит и вонзились зубьями, прямо в том месте, где недавно находилась оса. Парень грохнулся с высоты и от удара тяжеленным брюхом, по земле разнёсся глубинный гул.