Демоны пустыни - Маркус Кас
— А свидетели?
— А свидетели подтверждают, — отрезает она. — Всем пострадавшим оказана помощь и выплачена хорошая компенсация.
— Жертв много? — я не хочу задавать этот вопрос, но заставляю себя.
Верховная молчит, только пристально смотрит холодным взглядом. Добрая бабушка выключается.
— Не надо тебе этого знать. Это не ты виноват, — наконец отвечает она.
Конечно, не за мной охотился этот психопат. Как бы его не обманули, оправдать то, что он устроил, я не могу. Панаевский позволил себе свихнуться на почве фанатизма. Но преследовал он меня.
— Давайте все же я сам буду решать, что мне надо знать, а чего нет, — я злюсь и чуть не разбиваю чашку, зажатую в руке. — Когда за меня решают другие, получается полная хрень.
— Не выражайся, Белаторский, — жрица морщится. — Это не та информация, которая тебе поможет.
Я продолжаю сверлить ее взглядом, аккуратно поставив на столик чуть треснувший по краю сосуд.
— Жертвы есть, — сдается жрица, мрачнея. — Несколько демонов забрались в здания.
— Дети? — мне становится тяжело дышать, но я не отступаю.
Верховная чуть заметно кивает. Приходится призывать силу, чтобы успокоить волну ярости, поднявшуюся внутри. Ну, держитесь, твари, я разнесу вашу пустыню до основания.
— Да простит меня Шед-Херу, но я понимаю твой гнев, — окончание фразы я почти не слышу.
Имя бога иссушивает меня изнутри, съеживая все органы. На какой-то миг я чувствую себя невесомым, словно дотлевающий лист бумаги. Все чувства пропадают, оставляя только невыносимую тоску и сожаление.
Я хватаюсь за подлокотник дивана и, кажется, рву обивку. Сила пульсирует, отгоняя наваждение. Жрица вежливо отводит взгляд, видимо решив, что меня трясет из-за злости.
— Можете мне объяснить, как такое вообще возможно? Призыв демонов, — продолжаю, справившись с чувствами.
В горле пересохло и я берусь за чай, руки дрожат, и чашка с блюдцем дребезжат, стучась друг о друга. Эдак я совсем дерганным стану к последнему имени.
— Не могу. И советую тебе даже не заикаться об этом. Мы эту тему вообще не должны с тобой обсуждать, — ее ледяные глаза промораживают насквозь.
— А как вы… Ну тот демон, которого вы для нас… сделали.
Я уже понял, что он был ненастоящий. Настоящие воняют так, ни с чем не спутаешь. Да и силой хаоса от него не несло. Теперь, когда есть с чем сравнить, это становится очевидно. Но каким образом такое возможно, узнать не помешает.
— Артефакт, — жрица облегченно вздыхает, обрадовавшись смене темы. — Очень искусная симуляция, с кафедры боевой подготовки Императорской академии. Низшие воспроизводятся со всеми деталями, вплоть до способов поражения. Конечно, смертельной угрозы не представляют, только парализуют. При помощи таких артефактов и тренируются тактические группы.
Интересно. Тот жук был физически совершенно реален, в отличии от иллюзий салюта. Было бы неплохо иметь подобную вещицу в кармане. Не завалит, так хоть отвлечет в случае чего.
— Не со всеми деталями, — усмехаюсь я, морща нос. — Запах забыли, вонь — еще одно их оружие.
— Передам артефакторам академии, — серьезно воспринимает мое уточнение верховная.
— Так а что с моим даром? — вспоминаю свою главную тайну.
— А ты сам не догадываешься? Впрочем, рано или поздно, это случится. Просто сейчас ты совершенно не готов.
— К чему еще? — догадываться мне поднадоело, мягко говоря.
— К службе, Белаторский. На благо империи. С таким даром ты не просто по стопам родителей пойдешь, а гораздо дальше. Если не запрут в допросных. Ты можешь видеть силу хаоса…
И до меня доходит. Так, что пот прошибает. То, что мне не показалось необычным, на самом деле может выводить на чистую воду всех. Ну то есть вообще. Я могу видеть кто человек, из какого рода, какой силы. Если выучу всех зверушек, то есть воплощения.
И эта история с призывами хаоса. Меня же сделают детектором сил добра и зла. Хтонический елдак…
— Вот именно, — резюмирует жрица, заметив как я бледнею. — Так что помалкивай об этом. Пока к тебе не вернется память. Или пока не освоишься достаточно.
Следующий вопрос мне не хочется задавать. Но мне нужно понять, чего и почему все так боятся.
— Почему потеря памяти настолько опасна? До такой степени, что меня могли за это убить.
— Глеб… — она кривится от боли. — Я не хочу его оправдывать, Игорь. Расскажу тебе одну историю. И об этом тоже никто не должен узнать. Потеря памяти после ритуала — случай крайне редкий. И последний такой произошел десять лет назад. Мальчик тоже подавал очень большие надежды. Из… хорошего рода. И Глеб тогда пожалел его, поверил, что тот справится. Он переживал за парня, пытался помочь ему. До последнего, даже когда он сорвался. Не справился с силой и погибли люди. А сам Глеб пострадал так сильно, что исцелить его до конца так и не смогли. Тогда его лицо и парализовало.
Это многое объясняет. Хоть и не оправдывает, опять же. Ну не хочется мне ставить себя на его место. Здоровый эгоизм только способствует выживанию.
— Так он сорвался из-за того, что все забыл?
— Да. Сила очень отзывчива, на любые эмоции и желания. Когда ты учишься обращаться с ней постепенно, год за годом, срывы практически невозможны. И, к моменту получения еще большей силы, во время ритуала посвящения, ты знаешь, как с ней справиться. Все обучение с малых лет ведет к этому моменту. Контроль эмоций, понимание ответственности, даже желания. Все это становится важным.
— Ну а успокоительное дать, не вариант? — предполагаю я очевидное.
— И ты действительно думаешь, что до этого никто не догадался? — к бабуле окончательно возвращается строгость и поучительный тон. — Это не помогает удержать силу. Ее ты не успокоишь. В этом случае сила все равно вырывается, но при этом еще и сводит с ума. А сумасшествие и неспособность контролировать силу — гораздо хуже, чем просто отсутствие контроля.
Ну а медитация и теплые ванны? Но больше я вариантов не предлагаю. Что я вообще могу об этом знать? И правда, возможно испробовали они многое.
Верховная начинает поглядывать на часы и нетерпеливо перебирать фантики. Моя голова и без того гудит от ответов, новые вопросы выдавать отказывается. Хотя и гложет ощущение, что я что-то забыл.
Благодарю и получаю пожелание хорошо отдохнуть. От верховной слышать «выспись» звучит скорее угрожающе, чем заботливо.
Мой неожиданно обострившийся нюх слышит аромат благовоний из главного зала. И я понимаю, что я забыл.
* * *
Сначала я провожу разведку на местности. Вяземский снова скрывается в тени колонн позади храма Эрнутет. Прячется он отлично, но со слухом
