Герильеро (СИ) - "Д. Н. Замполит"

Побочным плюсом этой эпопеи стало чтение запоем, причем не новомодных муракамей или упаси бог отечественных обличителей — нет, их Вася тоже пролистывал, — а все больше документальных книг о Латинской Америке, с которой он сживался все больше и больше. Ну и дополнительная нагрузка — дядя Миша принялся учить его работе с электроникой и фототехникой. Серьезно так, обстоятельно, как все, что делал дядя. Через полгода Вася стал штатным фотографом класса, а через год — и всей школы. А парочка электронных приколов, спаянных на коленке из всякого барахла, принесли ему разборки с завучем и славу крутого перца. Он даже на некоторое время затмил школьных певцов и гитаристов — нет, он тоже умел играть, в испанской школе гитарой баловались чуть ли не поголовно, но никогда не был “в первой десятке”.

Ближе к окончанию школы родители и дядя Миша понемногу начали подкидывать ему интересные биографии — Иосифа Григулевича, Николая Леонова или Африки де лас Эрас. И ненавязчиво рассказывать про перспективы государственной службы, а отец даже начал регулярно ездить с ним в тир. Стрелял Вася с удовольствием, книжки глотал и разговоры слушал, а потом сложил два и два и получил, что его подталкивают к поступлению в одно из учебных заведений Службы внешней разведки. И взбунтовался — подал документы на географический факультет МГУ. Родители погоревали, но сами воспитали, сами и расплачиваются, так что решение приняли, тем более, что Вася ухитрился поступить на бюджет. Не первым, но и не последним, так, в середке списка.

От полной студенческой свободы поначалу сорвало у него крышу и он втюрился по уши, до полного нерассуждения в девицу, которую мама иначе как “вертихвосткой” не называла. Среди однокурсниц Инна ничем, кроме выдающегося шнобеля, не выделялась и задним числом Вася недоумевал, чего он в ней нашел, кроме готовности потрахаться. И это при том, что был он парнем видным — спортивным, высоким, с правильными чертами лица и на него заглядывалась не одна девчонка, как он выяснил сильно впоследствии.

На зимнюю сессию он выполз еле-еле и чуть было ее не завалил совсем, но вытянул на прежних знаниях из школы и книжек. И семимильными шагами понесся к тому, чтобы уверенно завалить летнюю, но озверевшие от Васиных закидонов отец и дядя Миша приволокли его к знакомому, заведующему некой лабораторией. И тот за три вечера, легко и непринужденно, без всяких наездов, одними разговорами поставил молодому человеку крышу на место. Особенно на Васю подействовала нейропрограммка, показавшая, какой каркалыгой станет Инна через лет пять.

Потом как бы случайно в его жизни появилась Полина, уложившая Васю в койку на первой же свиданке и оттрахавшая так, что гормоны перестали давить на юный мозг, в которым сильно укрепились мысли “а не слишком ли я бегаю за Инной?”

Она мгновенно почуяла изменение в отношениях и пыталась удержать, но… если раньше Вася ничего слаще морковки не пробовал, то теперь все отдалялся и отдалялся. Летом их отношения прекратились после попытки скандала, когда он при работе в приемной комиссии закрутил с тихой девочкой из абитуры. За год было еще несколько легких романчиков с первокурсницами, потом появилась Татьяна, потом к спортзалу, тиру и книгам добавилась подработка в ИЛА и на всякие глупости времени уже совсем не осталось.

И вот все это, вместе взятое, и начитанность, и походы, и спортивная подготовка, и работа в ИЛА вылилось в удачу большую и уже почти нежданную — Институт Латинской Америки все-таки утвердил его младшим лаборантом в комплексную экспедицию в Боливии. Полгода работы в поле, на непосредственном материале, в группе высококлассных специалистов… Что он сдаст экзамены сомнений не было, а с таким бэкграундом даже после академки его сто процентов возьмут в магистратуру, а там и до аспирантуры недалеко. В экспедиции можно себе и научного руководителя найти, а можно и прямо в ИЛА, где его уже знают. И — считай, что карьера обеспечена. Молодой ученый, с полевым опытом, на хорошем счету… Научная работа по любимой теме, конференции, а с контактами родителей и дяди-тети — так и гранты от испанских или даже американских фондов, зарубежные поездки. Считай, сделал себе жизнь.

— Васян! Здорово! Как ты?

— Юрка, привет! Отлично! Ты сам как, где был?

Солидные четверокурсники хлопали друг друга по плечам, обнимались как будто не виделись долгие годы, хотя с окончания практики прошло всего-то полтора месяца. В первый день занятий весь поток понемногу собирался вместе в лекционной аудитории, построенной амфитеатром.

— О, Вася! Ты чо, на первую лекцию собрался? Нафиг-нафиг, я сейчас на первом курсе та-аких двух девчонок заметил, айда со мной! — курсовой ловелас Сеня был в своем репертуаре.

— Не, не пойду, — подтвердил Вася и не дав Сене порадоваться, добавил: — И на вторую тоже не пойду. И на третью. Я сейчас в деканат, сдать заявление на академку.

Услышав такое, ребята придвинулись поближе и вытрясли из Васи подробности. Новость об отъезде на полгода в боливийскую экспедицию вызвала у кого восхищение и радость за товарища, а у кого неприкрытую зависть, которую не смогло разбавить даже приглашение на “отвальную” через десять дней.

Интерьеры в Главном здании МГУ— особенные. Даже там, где их коснулась реновация, они сохраняют дух и величие “большого стиля”, что особенно хорошо видно в отреставрированном актовом зале, где восстановили все, вплоть до мозаик с красными знаменами. Классические колонны, старомодные ковровые дорожки, высоченные окна, кресла… Даже там, где все старое и покрытое, так сказать, “пылью веков” от сточенного студентами гранита науки, все равно ощущается грандиозность замысла. Храм, натурально храм науки, и стоя на девятнадцатом этаже, откуда открывался потрясающий вид на город, Вася прочувствовал это еще раз.

Замдекана пришлось ждать — первое сентября, все заняты, но Анна Ивановна сумела выкроить минутку.

— Что у тебя, Егоров?

— Вот, заявление на академку хочу написать.

Брови доцента Прасоловой поползли вверх.

— Заболел? В армию уходишь? Что случилось?

— Нет-нет, все в порядке, вот… — Вася протянул письмо из ИЛА.

— Однако… — прочитав бумагу, протянула Анна Ивановна. — Даже не знаю… Нет такого основания для отпуска — экспедиция.

У Васи упало сердце.

— Как нет?

— Очень просто. Отпуск предоставляется по медицинским обстоятельствам, но ты здоров. На время службы в армии, но тебя не призывают. По беременности и родам, но ты мужчина. По уходу за ребенком, но ты неженат…

Сердце упало еще ниже, в голове заметались мысли “Неужели все, облом? Или отчисление? Но тогда призыв, а повестка придет, когда я буду в Боливии… И меня посчитают уклонистом… Что же делать?”

— … или по семейным обстоятельствам.

— Ну… как бы…

— Не мямли, говори четко.

— В экспедицию я еду с отцом и дядей. Это же такой шанс! — взмолился Вася.

— Да, понимаю. В принципе, документы, подтверждающие эти самые семейные обстоятельства, отданы на усмотрение комиссии, которая будет назначать академку… Знаешь что… принеси-ка заявления от отца и дяди, напиши свое, приложим справку — я думаю, комиссия согласится. На всякий случай, сходи к декану, пусть Сергей Анатольевич свою визу поставит. Комиссия через неделю, действуй.

Декана в тот день Вася не поймал, но на всякий случай запасся рекомендацией от завкафедрой этнологии, в которой тот прямо рекомендовал назначить студенту Егорову В.Г. академический отпуск для участия в экспедиции и более того, зачесть это в качестве практики за четвертый и пятый курсы.

Вечером, умотавшись беготней по коридорам Главного здания, где неожиданно нашлось множество дел, Вася добрался домой и только собрался набрать Татьяне, как она позвонила сама:

— Уезжаешь?

— Ага!

— Ну-ну.

— Что? Это же нереальное везение!

— Да, конечно.

— Ты не рада?

— Почему же, очень.

— Что-то случилось?