Ринат Назипов - Невозвращенец. Дилогия
Когда стальная игла пронзила мою руку, а потом неспешно утонула в сплошном камне я уже знал, что и как надо делать. Вскочив на камень, я направился в его центр. Со стороны казалось, что весь камень можно пересечь за пяток секунд, но для меня прошло намного больше времени, я не знаю точно сколько, может час, может два, а может и сутки, месяц, год. Я шел и шел, я просто знал куда я должен дойти и поэтому прикладывал все силы чтобы сделать еще один шаг, приблизиться к центру камня, или, может центру мирозданья еще на шаг, на полшага, на миллиметр. С хрустальным звоном рассыпалась какая–то преграда и до меня дошло, что только что, прямо сейчас я пересек невидимую границу, после которой я должен буду сделать свой выбор. Я оказался внутри огромного кристалла, сотни и тысячи его граней отбрасывали причудливые отражения. В моей голове появилась мысль, что я должен выбрать и сразу же отражения от граней приобрели объем, они начали, сменяя друг друга, проскальзывать перед моими глазами. Я не успевал ни запомнить их, ни как следует разглядеть, но почему–то знал, что это все не то, знал, что мое отражение я и увижу, и запомню, и успею понять, что это именно оно, именно то, что мне надо. И я оказался прав. Карусель отражений внезапно замерла, а сами отражения превратились опять в обычные отражения света на гранях кристалла. Осталось только одно. Величественный лес, освещённый светом двух Лун, на ночном небе россыпи незнакомых созвездий и на этом фоне огромные сверкающие огнями башни, уходящие своими вершинами на многие сотни метров в верх, пронзая тонкими и высокими шпилями небесный свод.
Из глубокой раны на руке продолжала сочиться кровь, образуя маленькую лужицу прямо в центре камня, где оказалась небольшая выемка, отсвечивающая в свете проходящего полярного дня. Эта лужица превратилась в зеркальную дверь, поднявшуюся и вставшую вертикально. Прошло немного времени и дверь пошла рябью, ее покрыла мелкая зыбь. А потом дверь превратилась в бездну, в глубине которой тяжело заворочались какие–то тени, начали клубиться тяжелые облака, изредка подверчивающиеся всполохами молний. Позже облака закружились, потекли, превращаясь в завораживающий хоровод из света и тьмы, хоровод манящий, соблазняющий и гипнотизирующий
Я прекрасно понимал, что за этой дверью меня может ожидать все что угодно. Может поджидать и «Старуха с косой», и «Девица с лилиями». Надо было определяться и я определился, и сделал шаг вперед, потом следующий и следующий. А потом оказался здесь.
Сперва я даже и не понял, что нахожусь уже не на том камне, но резкий и неприятный запах застоявшегося воздуха, чуть заметные миазмы разлагающейся органики и непривычное чувство некоторой легкости в движениях быстро дали понять, что я ПОПАЛ.
Первое время я даже пытался определиться где нахожусь, но кроме того, что лежу на какой–то каменной площадке, почему–то я был уверен, что подо мной точно такой же камень что и в тундре, я не сомневался. Нащупав свой рюкзак, с которым практически никогда в экспедициях не расставался, я провел инвентаризацию оказавшегося со мной имущества, которого к сожалению, оказалось не так и много. В первую очередь это конечно продукты, пара НАТОвских сухпайков, а в придачу к ним три банки какой–то каши с мясом, прочитать название в полной темноте мне само–собой не удалось. Литровая фляга с легким морсом, сваренным нашим поваром из заполярных ягод и плоская фляга с поллитрой неплохого коньяка. Потом пошли профессиональные принадлежности, но археологический набор из доброго десятка лопаточек, щеточек и скребочков никакого смысла сейчас не имел. Экспедиционный ноутбук, в котором я оформлял «Журнал экспедиции», оказался полностью разряжен. Таже участь постигла и мобильник, и фонарик, и несколько аккумуляторов к нему. Из более–менее полезного оказался только хороший нож, привезенный мной еще с армии, как память и пачка СКСовских патронов, по крайней мере, если не найду выход, то смогу застрелиться, много ума для этого не нужно. Находясь в полной темноте, полностью не потерять чувство реальности мне не давали только часы, слабо светящиеся фосфорными огоньками и твердая уверенность, что очень скоро все придет в норму и я смогу выбраться из своего заточения. Я уже несколько раз обошел помещение, в котором оказался, это был квадратный колодец, по крайней мере именно так я воспринял свои ощущения, когда наощупь исследовал окрестности. От стенки до стенки было порядка двадцати шагов в ширину и столько же в длину, никаких дверей, окон, проемов или ниш тут не было, сплошной камень, отполированный до состояния зеркала. Идеальная тюрьма.
Почти двое суток ничего не происходило. В свое время, я неплохо учился в школе, поэтому прекрасно знал, что при долгом нахождении в закрытом объеме человек неминуемо начнет задыхаться из–за недостатка воздуха, но в моем случае этого не происходило, никаких неприятных ощущений я не испытывал, напротив, со временем мне начало казаться что воздух становится чище, по крайней мере исчезла сухость и запашок разложения, иногда даже веяло чем–то освежающим, каким–то цветочным ароматом, да и стало заметно теплее, последнюю ночь я уже не кутался в куртку, а скатав положил ее под голову, все же спать на голом камне было не удобно, да и для здоровья не фонтан.
Сегодня начинается третий день моего пребывания, два дня и три ночи, ну по крайней мере именно об этом говорят мне мои часы, именно столько я провел здесь. Еще бы понять где именно. Поднявшись со своего импровизированного ложа я по привычке начал делать легкую разминку, чтобы погонять застоявшуюся кровь, как в изумлении замер. Я ВИДЕЛ свои руки! Вокруг царила все таже тьма, но вот свои руки, ноги, лежащие на полу рюкзак и куртку я хоть и смутно, но видел. Приведя в порядок свои нервы, я все же закончил разминку и попытался более внимательно исследовать свою темницу. Как только я подошел к стене и начал приглядываться, а вдруг при тактильном осмотре я что–то пропустил, как мне по глазам резанул яркий свет. Дикая боль разрывала мне глаза от нее–то я и потерял сознание.
Очнулся я рывком, как–то так сразу, как будто где–то внутри меня повернули какой–то тумблер, включая меня как машину. Глаза не болели, совсем не болели, пропала и рана на руке, которая в последнее время ужа начала доставлять мне некоторые проблемы. Дышалось легко и свободно, камень был теплым, а вокруг было светло как днем. Я лежал там же где и вырубился, все тот же камень, все те же идеально гладкие стены, вот только на одной из них сейчас четко виднелся дверной проем, точнее, тонкая линия, ограничивающая этот самый, проем, ровный круг почти двух метров в диаметре. Могу поспорить на что угодно, но до моего обморока ничего подобного тут не было. «Похоже мне предлагают покинуть это помещение. Ладно, думаю хуже, чем здесь уже не будет.» поднявшись я собрал свои вещи и шагнул к двери. При моем приближении, то что еще совсем недавно выглядело как сплошной камень, лишь ограниченное тонкой линией соединения, покрылось сеткой трещин, изображая схематичный рисунок чего–то похожего на ромашку и раскрылось подобно диафрагме на старых фотоаппаратах. Выход был прямо передо мной.
В силу специфики своей профессиональной деятельности я не один раз успел побывать во всевозможных пещерах, катакомбах или постройках, много лет простоявших без присутствия человека. Всегда и везде заброшенность выдавал толстый слой пыли, спертый воздух и некий дух покинутого жилья. Этот дух был и тут, а вот ничего другого не было, как будто я нахожусь в каком–нибудь цеху по выращиванию кристаллов кремния для микросхем, где даже само появление человека невозможно, но поддерживается идеальная чистота. Я шел и шел по длинным коридорам, пересекая большие и маленькие помещения и всюду была идеальная чистота и отсутствие хоть каких–то следов разумной деятельности. Только ярко светящийся потолок, а местами и стены, да открывающиеся при моем приближении, все те же круглые двери в виде диафрагмы, безмолвно свидетельствовали, что я в не заброшенном подвале, а во вполне функционирующем комплексе. Почему именно подвале? Так нигде, ни одного окна, один сплошной идеально гладкий камень стен и слегка шершавый пол, по которому так легко и удобно идти. Весь мой поход напоминал путь по комплексу помещений, снабженных многократно дублированной системой шлюзования. В сечении все проходы были чуть больше двух метров в поперечнике, и я уже знал, вернее догадывался, почему. В одном месте мне пришлось буквально протискиваться между стеной и каким–то странным агрегатом, напоминавшем, своим видом, пулю от ПМ. Судя по тому, что аппарат находился посреди очередного коридора, то скорее всего это какое–то транспортное средство, тем более, что его диаметр был почти точно равен диаметру дверей. Вот только принцип движения этой штуковины я так и не понял, никаких колес, лыж, гусениц, видно не было, как не было и ничего хоть отдаленно напоминавшего дюзы и сопла двигателей. В общем, этакая пуля переросток.
