Гостебник (СИ) - Босин Владимир
Далее, стал прикидывать список владельцев верфей, которых у нас немало. Отдельно пошли крупные землевладельцы. Список разросся, когда я стал добавлять некоторых купцов.
Блин, я так могу дойти и до заграничных оппонентов. Кого я где-то когда-то толкнул или обидел.
От гнетущих мыслей сильно разболелась голова и я решил сменить деятельность, — Богдан, не хочешь сабелькой помахать, чтобы не забыть, как это делать?
Седмицу ничего не происходило. От моих ребят вообще результаты придут нескоро, как бы не через месяц. Никандр молчит, поэтому мы ватагой выезжали на охоту. Вернее я оставлял их в оговоренном месте. А в случае удачи, звал вместе с тачкой, которую я позаимствовал у соседа. Если раньше я мог подбить зимовавших в нашем лесу тетерева или его более крупного собрата глухаря. Или же подловить на рогатину кабанчика, то сейчас с нашими стрелками стали приносить косулю или оленя. Мясо меняли на рыбу и прочие продукты. Так что охота стала и необходимостью, и развлечением. Я чувствую, как мы начинаем сближаться. Время, проведённое в дороге и сейчас в Новгороде позволило мне узнать, чем дышат все мои дружинники. Есть из одного котла и спать рядом на снегу, это здорово сплачивает. Ну а они немного узнали меня. Вроде приняли меня как командира. А если я смогу привезти их семьи, думаю основа дружины у меня будет.
— Слышь, старшой, там малец до тебя, — один из наших окликнул меня.
Мелкий пацанчик лет семи, сунул мне в руку записку и, пока я искал мелкую монетку, уже исчез.
Так, это объявился Никандр. С ним мы встретились в едальне, напротив торга. Здесь много людей и мы не будем бросаться в глаза. Оба одеты по-простому. Мелкий торговец с рынка и крестьянин решили перекусить.
Заказав горячее, я приготовился слушать:
— Ну, сперва по сотскому старосте. Мне удалось узнать, что его никто на разбирательство не потянул. И виру за нападение на тебя тоже не наложили. Делай выводы.
— Далее, твой Скорята в городе и вроде даже окончательно переехал сюда. Говорят даже нашёл работу охранником в порту. Мои люди смогли его немного разговорить. Про тебя говорил скупо, поведал что исчез хозяин. Грешит на завистников.
А самое главное про Скоряту Никандр сказал в конце. Я просил у него узнать, не появились ли у моего товарища внезапно большие деньги, — мои люди поспрашивали соседей, подкатили к его хозяйке. Нет, живут скромно. Она стирает бельишко для богатых, а он только недавно устроился в охрану. Нет в доме достатка, не видать, — Никандр немногословен и говорит чисто по делу.
Ну хоть тут какая-то определённость. Ведь, как бы то ни было, Скорята в курсе всех дел. И кто, как не он может мне помочь?
Операцию назначили на следующий день. Мои люди просто отследили Скоряту и когда он возвращался в сумерках домой, немного пристукнули его и спеленав, привезли к нам.
Там его спустили в подпол, привязали к металлическому кольцу и стали изображать приготовления к пыткам. Даже притащили жаровню и стали калить железки. Типа будут пытать. Я же прячусь снаружи, но всё слышу.
— Слышь, хороняка, куда деньги дел за загубленного хозяина? Где тридцать серебряников?
Антураж такой, что Скорята попал по наводке в руки лихих людей. Не думаю, что бывший наёмник хорошо знаком с представителями криминального дна города. Расчёт такой, что он отдаст вырученное, если пригрозим ему смертью его любушки.
Когда ему к носу поднесли раскалённую кочергу, запахло палёным. Это борода затлела. Скорята забился в крепких руках, пытаясь спасти глаз, в который и целился истязатель.
— Нет у меня ничего. И отродясь не было, проверьте, в хате шаром покати. Баба моя бельё варит и полощет в ледяной воде. Были бы деньги, что ж я не одел бы её в шелка и парчу?
Я за долгие годы узнал своего товарища. Фальши в голосе нет. Страх есть, немного истерит. Ну так любой запаникует, когда ему в глаз тычут раскалённой железкой. Но как же хочется ему верить.
Я сделал знак и психологическое давление на пленника закончилось, — смотри, приедет пахан, лично пытать будет. Лучше сам расскажи, куда деньги дел. Тогда просто отпустим на все четыре стороны. А нет, так пытать будут люто, всё одно отдашь.
До утра Скорята останется в холодном помещении. А ежели утром не сдастся, то буду считать, что он не виновен.
Испытываю ли я чувство вины за похищение? Нет, никакого. Жестокое время и здесь нет место слабости. Я приблизил к себе несколько человек и перешёл на тот уровень нормальных лично для меня отношений, когда это вполне могли принять за слабость и нерешительность. Поделом мне и впрок наука.
В эту ночь выспался я вполне неплохо, муками вины не страдал, почти. Соседка притащила свежую выпечку и накрыла нам стол. Вот мы с мужиками сидим и поглощаем тёплые ещё пироги, заедаем икоркой красной. Репы довольные, актёры из моих ребят неплохие. Сейчас предстоит последний акт трагедии. Или комедии, кому как нравится.
Слышу приглушённый голос Богдана из подполья, — ну, надумал чего? Аль вести тебя на правило?
Ответа не услышал, но первым поднялся мой старший дружинник и отрицательно покачал головой. Затем показалась всклокоченная башка моего бывшего товарища. Я стараюсь не смотреть в его сторону, наоборот мне сильно увлекло зрелище за окошком. И не важно, что оно мутное и там ни зги не видно.
Боковым зрением фиксирую замершего мужика. Он-то не сводит с меня глаз. А вот что у него в башке сейчас делается, мы сейчас узнаем.
Медленно поворачиваю голову и равнодушно смотрю на вытаращенные глаза Скоряты. С него можно картину писать — «Не ждали». Я показушно зеваю с царственной львиной грацией, затем шумно хлебаю травяной настой. А после не мигая посмотрел прямо пленнику в глаза. Я ни хрена не гипнотизёр и не психолог. Но в этой ситуации Скорята сдался первым. Он кинулся ко мне и упал в ноги. Вцепившись в них, стал то ли рыдать, то ли причитать. Но он не винился, из этих звуков ясно, что он рыдает от радости видеть меня.
Богдан осуждающе посмотрел на эту сцену и вышел на улицу. Ну да, ему легко чистеньким оставаться. Не его в рабы определили. Не его в море за борт кидали на верную погибель. А сейчас он явно меня порицает.
Мне надоело унижение и я усадил Скоряту напротив. Пытаюсь разглядеть в нём признаки предательства. Но мужик сейчас больше похож на пьянчужку- попрошайку. Глаза воспалённые, поди не уснул в подполье, всё переживал за свою зазнобу. Губы трясутся, руки впрочем тоже.
— Ну, как поживаешь, мой друг? Как там меня уже схоронили, или ждёт ещё безутешная вдова?
Я говорю спокойным и даже равнодушным тоном. Будто ответы мне отлично известны, спрашиваю чисто из вежливости. Но на самом деле в них всё то, чего я так боюсь.
Когда сидящий напротив выхлестал горячий взвар, его попустило. Перестал трястись, теперь он больше похож на того, знакомого мне неунывающего товарища.
— Как же я рад тебя видеть. Я же тебя второй раз уже хороню, — опять затряс губами сидящий напротив.
— Ежели рад видеть, то скажи, кто меня на этот раз предал?
Скорята напоминает рыбу, вытащенную на берег. Шлёпает губами, беззвучно раскрывает рот и хлопает растерянными глазами. А потом сиплым тихим голосом произнёс, — а не знаю. Честно, не знаю. А наговаривать не привык.
Смотрю на него и думаю. Что не похож он соучастника. Был бы при делах, жил бы побогаче. Не думаю, что ему хватило бы терпения спрятать большую сумму денег и жить два месяца впроголодь.
— Да ты кушай, кушай. Голодный поди, а я пока подумаю.
Я встал и вышел во двор, чтобы не смущать того. Пусть подкрепится. Богдан, стоявший у плетня, подошел ко мне:
— Ну и, думаешь он?
— Нет, не похоже. Повсему он не причём. Но будем держать его при себе.
Минут через десять я вернулся. Наши ребята уже закончили трапезничать, один Скорята сосредоточенно жует. На меня глянул без опаски, вызова в глазах тоже нет. Значить простил, не держит обиду.
