Ст. сержант. Назад в СССР. Книга 5 (СИ) - Гаусс Максим
Тем не менее, Ветров его невзлюбил, еще в поезде, потому что сразу понял — тот далеко не прост. Какой-то он был хитровышморганный, слишком дерзкий и сообразительный. А после и вовсе старался гонять больше, чем других.
Антон Сергеевич умело сыграл на этом моменте и периодически подкидывал чекисту липовую информацию, отчего Кикоть все больше присматривался к Максиму Громову. Соответственно сам Ветров был в тени, играл свою нехитрую роль алчного и глупого замполита, а потому никто ни в чем его и не подозревал. И все шло хорошо, близился момент, когда его ждало хорошее назначение на полковничью должность, в штабе округа. Но случилось непредвиденное…
По прибытии из своего увольнения Громов привез ему подарочную бутылку от некоего полковника Кикоть. Вернее, так сказал сам Громов, когда передавал ее. Майор запутался. Но на самом деле, за этой фальшивой фамилией скрывался совсем другой человек. Бутылка — всего лишь удобный предмет выступивший в роли подарка, ведь под криво наклеенной самодельной этикеткой было указание, но Ветров этого не понял. А ночью случилось то, что перечеркнуло ему всю дальнейшую службу в ВС СССР.
Уже три месяца Антон Сергеевич пил каждый день, потому что не видел иного выхода. Жизнь и служба зашли в тупик. Моральное состояние было ниже плинтуса. Семьи не было, а перспективы с дальнейшей карьерой практически скатились на самое дно. Антону недавно стукнуло сорок два года…
Вдруг противно затренькал старенький телефон. Давно нужно было его починить, да все техника не было.
Он звонил редко, не чаще пары раз в неделю.
Недовольно покосившись на пластиковый аппарат цвета слоновой кости, майор протянул к нему руку, но не рассчитал и по пути случайно зацепил бутылку «Столичной». Правда, внутри была не водка, а разбавленный спирт из лазарета. Та перевернулась, содержимое полилось во все стороны, растеклось по крышке стола, закапало на пол и на одежду. Запахло крепким алкоголем. Выругавшись, Антон все-таки снял телефонную трубку.
— Д-да, слушаю, Ветров.
Сначала было тихо. Потом оттуда послышался спокойный голос.
— У тебя нечеткая дикция, Антон. Ты что, пьешь?
— А кто спрашивает?
— Ты знаешь, кто.
Ветров чуть протрезвел — узнал голос. Это был Алекс — тот, кто отдавал ему указания. Короткое прозвище это все, что ему было известно о собеседнике. Ни настоящего имени, ни фамилии, ни должности. Просто Алекс.
— А-а… — скривился майор, словно от зубной боли. — Как ты меня нашел?
— Это не важно. Есть дело.
— Нет, — рьяно качнул головой майор, не рассчитав сил. — Я больше этим не занимаюсь.
Пару секунд было тихо. Затем тот же голос поинтересовался:
— Уверен? Подумай про последствия! Обратный путь только один…
Но Ветров был сильно пьян и думать ему не хотелось от слова совсем. Надоело быть зависимым. Хотелось просто сдохнуть, потому что надежды рухнули.
— Нет, я все. Не хочу. Больше ничего не хочу!
— М-м-м, ясно… — тихо произнес Алекс. — Ну, как скажешь…
В трубке раздались монотонные гудки. Ветров недовольно швырнул ее обратно на корпус аппарата.
— Да пошел ты… Урод хренов!
Он неистово захотел закурить. Пальцы не слушались… Чиркнув спичкой о коробок, майор не рассчитал и выронил ее. Упав на стол, все тут же вспыхнуло — майор вскрикнул, пламя перекинулось и на него…
* * *— Жми! Жми! Пока есть возможность!
Уставший ТАБ-77, ревя двигателем и буксуя колесами по глине и песку, неуверенно заползал по склону холма. В целом, наш бронетранспортер преодолел уже километра полтора, когда появились первые признаки того, что заканчивается топливо. Звук работы двигателя изменился, машину начало трясти — были моменты, когда мы едва не заглохли.
— Ну, давай родной! Давай! Еще немного! — уговаривал его Женька, напряженно всматриваясь вперед. — Во имя карбюратора, компрессора и гаечного ключа, поехали уже!
Может эти слова имели какое-то магическое действие на технику, потому что это сработало. БТР полез дальше.
То самое плато с «баранами», что было отмечено на американской карте, находилось впереди. Дороги тут не было, просто достаточно крутой холм, истоптанный сотнями копыт. Повсюду были камни и валуны, тут и там были трещины, рытвины, овраги. Справа уходила вверх горная гряда, а у самого ее подножия виднелась та самая горная речушка, что привела нас сюда. Слева тоже располагались какие-то скалы, за которыми ничего не было видно.
Фактически, само плато располагалось на территории Пакистана, но до границы с Афганистаном тут было всего ничего — километра три, не более. Если спрыгнуть со спортивным парашютом и полететь, то наверняка можно было бы и долететь.
Одинокий БТР, на значительном расстоянии упорно преследовали духи. Даже навскидку их было человек сто, а то и больше. Снизу, из ущелья показывались все новые и новые люди. Они не стреляли, просто лезли за нами, прекрасно понимая, что наверху нам никуда не деться. Никто не стрелял, потому что в этом не было смысла. Правда, раз по нам попытались пустить реактивную гранату из ручного гранатомета, но тщетно.
Вообще, после того, как я установил в ущелье МОН-50 и она сработала, духи стали вести себя осторожнее. Шут снял парочку из своей СВД, но на ходу это делать было очень непрактично. А останавливаться нельзя — иначе встанем. Душманы сообразили, что у нас могут быть для них и другие сюрпризы, а потому вели себя аккуратнее. Да и ДШК был весьма серьезным аргументом.
— Герц, маяк еще работает? — спросил Игнатьев у связиста.
— Да, вроде… — неуверенно отозвался тот. — Тут никаких опознавательных знаков нет. Я пробовал постучать морзянкой, но судя по всему глухо. Лампы сдохли. Они и так на последнем издыхании были.
— Нас хоть кто-нибудь мог тут услышать?
— Конечно. Но для того чтобы нас запеленговать, нужно быть чуть ли не в прямой видимости. Летчикам придется смотреть в оба!
— Док, сколько патронов осталось к ДШК?
— Одна неполная лента, патронов шестьдесят. Может и меньше! — отозвался тот, проверив короб.
— Не густо!
С боезапасом у нас действительно было не очень — если духи нас обложат, придется занимать глухую оборону и бить исключительно одиночными. Да и на самом плато тоже. Все были настроены решительно, сдаваться никто не собирался, даже раненые. Легче пустить себе пулю в лоб, чем снова попасть к душманам. Им раненые точно не нужны, с ними никто церемониться не будет, потому что в этом нет никакого смысла. Горло им перережут и все. А уж после того, что мы им устроили в лагере и кишлаке, тем более.
Вскоре мы все-таки добрались до каменного плато. Колеса встретили твердую опору, появилась сцепка. Машина пошла увереннее, но едва мы заехали, как БТР зачихал, фыркнул и едва не заглох. Кажется, все. Приехали.
Каменное плато оказалось довольно узким, но вытянутым с запада на восток. Ширина достигала метров десять, не более. Зато общая длина около семидесяти с лишним метров — все заканчивалось каменным мешком, из которого выхода просто не было. Примерно так, как и было на карте. С двух сторон отвесные скалы, с третьей обрыв. Высота, на которой мы находились, составляла примерно метров шестьсот, но не над уровнем моря, а визуально.
— Добрались! — выдохнул Кэп. — Не расслабляться!
— Занять оборону! — продолжил я, осматриваясь по сторонам. — У нас не более десяти минут. Нужно выставить наблюдателя. Шут, займи позицию у того кустарника!
— Смирнов, ставь БТР так, чтобы перегородить проход! — распорядился капитан. — Скорее всего, его попытаются уничтожить, поэтому доставайте из него все, что может пригодится. Герц, Урду демонтируйте ДШК, установите вон на те камни слева. Там отличная позиция. Пулеметчики, занять позицию там и там. Еще один — здесь, у кустарников. Максимально экономьте патроны.
— Лежачих раненых лучше туда, за камни! — я указал направление. — Те, кто может держать автомат, разместим дальше. Лучше, две линии обороны. Лось, Шут, сколько у нас гранат?
