Чекист - Павел Барчук
А жить-то как? Мне. Мне как жить с его долбаными тайнами, секретами и непонятными махинациями? Может, конечно, он реально лишь фанатичный сотрудник Комитета. Может, действительно, поступки, которые кажутся мне странными, таковыми являются из-за сложности ситуации, связанной с Комаровой и ее дедом. Может, Максим Сергеевич настоящий патриот и преданный делу чекист, но я такого не хочу. Оно мне не надо. Не хочу никаких шпионских игр, внедрений, работы под прикрытием, или что там еще у них имеется.
Поэтому, когда из кабинета выскочил Калинин со своей радостной рожей, меня взбесило это окончательно. Тем более, причиной его радости была его же тупость, а не реальный повод. Он подумал на полном серьезе, будто и правда гражданка Маслова угандошила своего супруга из ревности, а потом порешила себя на фоне чувства вины. Это каким идиотом надо быть, чтоб поверить в подобную версию. Большим идиотом можно считать только того, или тех, кто данную историю активно пытался разыграть перед ментами.
Очевидно, смерть Анны Степановны имела конкретную цель. Те, кто грохнул инженера, вот так топорно, сводили все к бытовухе. Мол, нет никакой диверсии. И чекистам, значит, тут тоже делать нечего. Потому что все очень банально. Есть тронувшийся умом Лев Иванович, который за каким-то чертом взял чертежи и поехал с ними на дачу Ведерникова. Однако, бумаги вернулись на завод? Вернулись. В целости и сохранности. А ещё, есть такая же тронувшаяся умом супруга Льва Ивановича, которая вдруг решила примерить на себя роль Отелло и заколола неверного мужа, который априори на неверность не способен. Не хватало только слов «Не доставайся же ты никому» для полноты картины. Судя по рассказу Калинина, который, в свою очередь, узнал это из предварительной беседы с майором, в записке, конкретно было сказано, мол, в моей смерти прошу никого не винить. И кстати, супруг мой изменник и подлец. Я его убила. Короче, все по классике.
И вот теперь мы ждали подробностей смерти Анны Степановны. А я так вообще изнывал от нетерпения. Ибо не срасталось ни хрена. Соседка, с которой успел побеседовать, утверждала, будто Маслова утром неслась с корзинами на электричку. По мнению этой глазастой тетки, Анна Степановна планировала рвануть на дачу. Правда, не совсем понятно, на какую именно. Этих дач вдруг стало как-то много. В загородном доме Ведерникова были мы с Комаровой. Анна Степановна там точно не появлялась. Соответственно, имеется еще одно место. С огурцами. Потому что эти огурцы, как и пресловутые розы, не давали мне покоя. В любом случае, совершенно не похоже, что жена инженера планировала помирать. На кой черт ей сдались бы эти корзины? Да и вообще, до тошноты все как-то тупо, примитивно.
Однако, пришлось набраться терпения и ждать, пока к нам выйдет Василий. Просто, когда сунулись в кабинет, там помимо майора, сидел еще один мент. Звание у него было выше, чем у нашего Василия, да и рожа гораздо злее. Видимо, кто-то из начальства. Можно было бы понтануться и в наглую войти в комнату, несмотря на быстрый взгляд майора, намекавший, подождите, пацаны, меня имеют. Но, во-первых, не просто так Беляев тут проверяющим из Москвы расхаживает, корочкой чекиста не размахивает, а во-вторых, зачем Василию проблем создавать. Начальство и закуситься может. Мы-то уйдем. Василий останется.
Поэтому, извинились, осторожно прикрыли дверь и вышли из здания отдела. Правда, недалеко. Остановились за углом. Возле деревьев, которых на территории было аж целых три штуки. В тенечке. Володя сказал, у них это место встречи. Типа, если Василий занят, он ждет его именно здесь. И тут вдруг непонятные слова в моей голове. Вернее, сначала-то не сообразил, что в голове. Подумал, правда Владимир Александрович что-то ляпнул. Это же его любимое занятие — выдавать всякую чушь. Вот и спросил.
— Я вообще ничего не говорил. Максим Сергеевич, Вам показалось, — Калинин выбросил окурок и достал следующую сигарету.
Я проводил улетевший в кусты «бычок» взглядом. Такими темпами на заводе скоро придется менять начальника первого отдела. Помрет либо от стресса, либо от проблем с легкими. Хотя, подозреваю, его и без того придется менять. Потому что Владимир Александрович человек, может, неплохой, но не по Сеньке шапка, как говорит русская народная пословица. А русские народные пословицы вообще дело хорошее. Они врать не будут. Их не просто так придумали.
— Володь, смотри, сейчас закапает отовсюду. Уже третья по счету за последние десять минут.
Калинин глянул на меня с тоской, потом тяжело вздохнул, резко смял пачку вместе с содержимым и швырнул ее в те же кусты, куда только что улетел «бычок». Судя по всему, Володя был на взводе. Его точно задели мои слова, сказанные в порыве моих же чувств, когда он сообщил о смерти Масловой. Но я не мог просто сдержаться. Честно. Калинин так обрадовался предсмертной записке Анны Степановны, в которой она каялась в убийстве мужа, что ни минуты не сомневаясь, поверил, будто все так и есть. Это при том, какие вводные у нас имеются.
— Показалось Вам, — за каким-то чертом повторил он второй раз.
Пришлось сделать вид, будто действительно показалось. Хотя, ни хрена. Я этот голос, который прозвучал в моей голове секунду назад, слышал очень хорошо. Слишком хорошо. Он не похож на глюк. Прежде память Беляева показывала картинки. Вот так, голоса из ниоткуда, еще не приходили. Новая форма то ли сумасшествия, то ли воспоминаний. Хрен разберешь уже. Мне иногда кажется, будто на самом деле, я просто двинулся башкой. И ничего этого вообще нет. Ни 1972 года, ни Максима Сергеевича, ни Комаровой, ни завода, ни инженера Маслова.
Самое интересное, фраза прозвучала резко, просто ни с чего. Говорил мужик, не баба. Взрослый. Точно не полковник. Того я уже запомнил. Вообще, этот новый голос услышал впервые.
На кой черт Максиму Сергеевичу женщины-шпионы? Вот так подумал я, пытаясь понять, что означает фраза и в каких обстоятельствах Беляев ее услышал. Воспоминание было точно из
