Сделай и живи спокойно 4 (СИ) - Демидов Вадим Николаевич Vicont
Вот и сижу такой радостный, довольный, а тут - бац! Открывается дверь и в кабинет заглядывает товарищ Михайлов. Понятно, что моя спокойная жизнь, с этого момента, закончилась.
— Слушай, - без всяких предисловий начал разговор вождь всех комсомольцев Советского Союза, - я там с журналистами приехал. Надо бы с ними поговорить.
— Николай Александрович, - отвлёкшись от записей, я попытался прояснить ситуацию, - я вас безмерно уважаю, но нахрена, простите за литературный русский, мне эти заморочки?
— Товарищ Тихий! - искренне удивился Михайлов, - а как по вашему я должен проталкивать эту вашу новую технологию в массы?
Пришлось помолчать и подумать. Блин! А ведь он прав. Лучшей рекламы, чем статья в газете, в этом времени не найти. Но - как же мне не хочется иметь дело с журналистами. С другой стороны, человек старается и, как нормальный комсомолец - держит своё слово. Обещал, что поможет - вот и помогает. Правда, как-то по своему.
— А может, как-нибудь без меня... - попробовал я ещё раз отмазаться от этой процедуры, - ну их, этих журналистов. Вы им чего-нибудь расскажите, а я тут посижу.
— Какой без тебя? - возопил Михайлов, и вывалил на меня кучу доводов, - кто как не ты знает лучше других свою же технологию? К тому же списки лауреатов бесконечно не могут придерживать! Я и так пошёл на нарушение и поднял все связи какие только возможно, чтобы их задержали и не выставляли в печать. Там люди ждут моей команды, чтобы тебя пропихнуть в этом году. Время, Вилор! Время уходит! А ты сопли жуёшь!
— Да ладно, ладно, - вынужден был согласиться я, - где там эти товарищи журналисты, сейчас поговорю с ними, - и сразу же добавил, - только не долго! Меня Крапивин работой завалил не продохнуть!
— Ну вот, - разулыбался вождь комсомольцев, - сразу же видно настоящего Вилора Тихого. А то придумал тут и Сергея Вадимовича приплёл. С Крапивиным я сам разберусь! Всё! Погнали!
И мы погнали. В мечтах, наверное, так бы и было. Только гнать было некуда. Стоило нам выйти из кабинета, как пять человек набросились на меня с вопросами. Бл... Так мы не договаривались. Быстренько сориентировался, посмотрел по сторонам и принял самое верное решение. Машу, махаю, руковожу, как хотите назовите... и веду всю толпу в Ленинскую комнату. Там точно можно спокойно поговорить и не только. Заодно, есть немного времени чтобы подумать, раз уж всё равно идём, что можно сказать, а что лучше не надо. Ещё добило - это непонятные смешки и перешёптывания. Я даже посмотрел на свою ширинку - а вдруг забыл застегнуть? Но - там всё было в порядке. Чего это журналюг повело на смех? Ладно, разберусь со временем - не самая большая проблема.
Бежим. Нет. Быстро идём. Вдруг - меня ведёт в сторону... Накрыло. Накрыло видение из жизни Вилора в эвакуации. Неожиданно всё это... Лучше бы не вспоминать... Госпиталь. Запах неприятный и какой-то больничный, резкий. Койки, койки, койки - кругом больничные койки! Все они заняты. Раненые кругом. Серый цвет вокруг, бинты, кровь на перевязках. Окна тёмные - вечер наверное. Медсёстры ходят между кроватями. Мы с пацанами и девчонками бегаем, предлагаем написать письмо домой. Кто-то из девчонок сидит на кровати, а у раненого нет ног. Читает письмо. Нас хвалят и благодарят. Кто-то читает письмо - вслух, громко и выделяя имена писавших. Кто-то плачет, кто-то стонет от боли. Чуть позже - мы впятером стоим на лестничной площадке и даём какую-то клятву, и частим обещаниями:
— Отомстим! Смерть фашистам! Бежим на фронт! Сегодня. Есть одна банка тушёнки. Хватит. А ДЕВЧОНКИ? Вилор, что делать?
Тут меня опять шатнуло. Я опять оказался тут, в Московском горкоме комсомола. Осмотрелся. Сижу посреди коридора. Вокруг бегают и активно жестикулируют наши гости и наши сотрудники. Блин! Вот ведь... некстати эта память проснулась. Что это? К чему это? Зачем? Множество вопросов и ни одного вразумительного ответа. Пришлось помотать головой, чтобы всё более-менее улеглось и пришло в относительный порядок. Наверное - это предупреждение! Только вот - не могу понять о чём... Ладно, разберусь и с этим тоже. Мне сейчас никак нельзя отключаться - люди ждут, в конце концов.
Разобрались. Народ вынес решение, что это моя рана, ну та - что в живот, а я сам молчал. А фигли мне говорить-то? Моё молчание это залог взаимопонимания. Они сами всё придумают, а я буду молчать. Решение само образуется. Мне бы с журналистами разобраться, а со всем остальным можно и потом.
Московский горком комсомола это - не очень функциональное здание. Строили его хорошие специалисты. Только вот с проектом намудрили. Но - это моё, личное мнение. Хрен его знает, что там, в том времени, считалось красивым. Может люди раннего Маяковского перечитали в тот момент, а может позднего Белинского - не суть. Главное, в этом здании это коридоры. Они прямые и длинные. А по бокам комнаты. Разобраться - где и что, можно только по табличкам. Хорошо, что окна с одной стороны, а двери с другой - иначе было бы совсем непонятно. В общем - нужное помещение я быстро обнаружил. Это было не трудно. Забежали туда всей толпой и... расселись, разместились, распределились - много разных эпитетов можно придумать. Не знаю - как это действо можно правильно назвать, потому что быстро и шумно всё это происходило. Зато, как-то само собой получилось, что я оказался один. Получается, что они в зале, а я на сцене - рядом с бюстом Сталина. Там ещё такой же, только Ленина, был. Но - я до него не дошёл. Пару метров - не хватило. Да и ладно. Что я Ленина не видел, что ли? Я, между прочим, даже в мавзолее был - два раза. Короче... Меня бюстами не удивить. У моей жены такой, что сам офигеваю. Ночью просыпаюсь и аккуратно щупаю, чтобы удостовериться, как мне повезло. Иногда. Или это про другие бюсты? Надо в словаре посмотреть. Как-то я сомневаюсь.
Зато, сейчас, я на сцене. Теперь им, этим выражателям мнения, на меня смотреть снизу, а это - уже всё меняет и настраивает на правильную волну. Буду контролировать эмоции и смотреть на реакцию. Чему-то меня всё же учили. Да-с...
Долго, с журналистами мне разговаривать, ну - прям не в тему... Знаю я этих товарищей. Им только дай возможность и потом не отстанут, до тех пор пока тебя всего наизнанку не вывернут. А я не хочу быть вывернутым. У меня жена беременная. Я ей нормальным нужен. Вот и решил, что - загружу-ка я их информацией. Да так, чтобы переварить не смогли! А что? Нормально по-моему. Им работа, для мозга, а мне забот меньше. Ну и закатил им лекцию... На час где-то. Причём сразу предупредил, что, на вопросы, буду отвечать только после вводной части.
В МИСИ работали очень любопытные люди - что студенты, что преподаватели. Ведь идея полусухого прессования оказалась очень интересной и многообещающей. Возникла инициативная группа, под предводительством ректора и зав. кафедры строительных материалов. Ну и куча студентов до кучи - сами пришли. Так что за один вечер, прямо в лаборатории кафедры сварки, изготовили ручной пресс, для формовки кирпича. С материалами тоже проблем не было. Попробовали - и у них всё получилось! Ура! Обрадовались так, что смогли сделать почти сто кирпичей. Дальше всё заглохло - песок и цемент у них закончились. Вода осталась - её было хоть отбавляй. Только одна вода, в этой технологии, нафиг не нужна. Сейчас местные снабженцы носятся по базам снабжения и ищут необходимые материалы. Наступила пауза в исследованиях. Но и без этого нашлись дела для студентов. А вот ректор почему-то решил меня обрадовать своими достижениями и заодно согласовать некоторые вопросы. Где я постоянно нахожусь он знал.
Звонок от товарища Карпеченко поступил, когда я уже закончил рассказ о новом методе и просто общался с журналистами - отвечал на их вопросы. Об этом мне сообщили аж несколько помощников Крапивина. Им ведь тоже было интересно посмотреть как я даю интервью. Вот и прибежали толпой: посмотреть, понаблюдать и передать, что звонил ректор МИСИ. Пришлось прерваться, на некоторое время. Журналисты люди понятливые - отпустили меня и ни слова не сказали.
