(Не)добрый молодец: Зимогор - Алексей Птица
Кинув мешок внутрь баньки, Вадим достал кинжал и сделал им два контрольных удара в голову докучливого зомби. Чувствуя себя каким-то чёрным киллером, он воткнул кинжал пару раз в землю и юркнул в баню. Хлопнула дверь, скрипнул засов. Вот и знакомая лавка. Стряхнув с неё листья и прочий мусор, что нанес сюда шальной ветер, Вадим разостлал вещи и прилёг отдохнуть.
Уже лёжа на лавке, он подумал, что надо бы скинуть с себя те лохмотья, что на нём надеты, и переодеться, наконец, в прихваченную из какого-то сундука рубаху, но двигаться не хотелось, и он заснул.
Ночью его никто не беспокоил. Вадим спал и не видел, как опять прилетал филин и, кося круглым жёлтым глазом, ёрзал на верхушке баньки, словно выслеживал оттуда кого-то. Просидев на коньке бани почти до утра, с рассветом филин взмахнул огромными крыльями и улетел в лес, напоследок несколько раз ухнув для приличия.
Глава 12
В Козельск и от него
Утром Вадим, распахнув дверь, никого за ней не обнаружил, что весьма обрадовало. Раз никто к нему в гости не пожаловал, то можно подготовиться и отправиться к стенам города. Вид надо бы иметь, как можно презентабельный, и он кое-как привёл себя в порядок, воспользовавшись теми вещами, что нашёл в избах. Нашёл немного, но чем богаты…
Приведя себя в относительно божеский вид, Вадим направился к городу. На этот раз испытывать судьбу возле главных ворот не стал, и сразу повернул к запасным. Мертвяков обходил заранее, и ни один из них ему не встретился. Дойдя до стены, Белозёрцев пошёл вдоль неё и вскоре оказался у запасных ворот.
— Эй, стража⁈
Сверху на него изумлённо уставилась пара стрельцов, вооружённых лишь холодным оружием. Их Вадим не видел в прошлый раз, и они видимо тоже о нём ничего не знали.
— Гляди, никак живой, или мертвяки заговорили?
— Живой я, живой, — развеял их сомнения Вадим. — Открывай ворота, а то, не ровен час, мертвяки набегут, да убьют меня.
— Ишь ты, какой прыткий, а вдруг ты заразен?
— А то! — и Вадим, оскалившись, быстро защёлкал зубами.
— Тьфу ты, шут гороховый! А ну, иди отседова, пока арбалетный болт в ребро не получил.
— Да как же так? Ужель честного воина к себе не примите? Или вам не нужны они?
— Нужны, да токмо, поди, угадай: кто ты такой. Проваливай, покуда цел.
— Эх, был бы у меня пистоль али пищаль, всадил бы я тебе пулю в рёбра, а так живите пока.
— Эх-ма, какой бедовый! Тогда сказывай: кто ты такой да откель сам? Дело пытаешь или от дела лытаешь?
— Сам я поместный дворянин из Литвы, вот отбился от своих. Мимо шёл, да вас нашёл. Приходил я с родственницей своею в прошлый раз, да с детьми её. На главных воротах подняли их на верёвках в город. Вот и вернулся, чтобы узнать живы ли здоровы.
Стражники переглянулись.
— Слыхали мы о том, слыхали. Живы они. Сейчас десятника позовём, а тот сотнику скажет, а тот — воеводе. А уж разрешит воевода тебя впустить али нет, того не ведаем. Жди, щас позовём.
Голова одного из стражников тут же скрылась. Вадим ждал, отойдя в сторонку, чтобы его не заметили мертвяки. Через минут пятнадцать вернулся гонец, и появилась третья голова, на этот раз десятского.
— Так ты кто, говоришь?
— Поместный дворянин, Белозёрцев фамилия, звать Вадим.
— Ммм, так ты живой?
Вадиму хотелось материться.
— Нет, блин, зомби ходячий да разговорчивый.
— Ты это, паря, давай без глупостей. Задают вопросы — отвечай. И неча тут юродствовать и словечки свои литвинские говорить. Живой, говоришь, это хорошо. А как нам проверить?
— Спускайтесь вниз и проверяйте.
— Не-е, спускаться мы не будем.
— Тогда меня пропустите, я докажу.
— И впускать не будем.
— Ты дурак? — Вадим был совершенно спокоен.
— Ты, это… — чуть не захлебнулся от негодования десятник и грозно добавил: — Сейчас арбалетным болтом получишь!
— За что?
— За то! Чтоб знал.
Вадиму казалось, что он разговаривает с армянским радио.
— Вам люди нужны? Я же говорил, что Марусю-швею спас, а с ней девка вместе, Агашей зовут. Я вообще-то уже штук пятьдесят мертвяков упокоил и ещё до сих пор живой, а вы и носа не кажете из-за стен. А вас там не один человек, что же вы трусите?
— Мы???
— Вы, — кивнул Вадим, — и вообще, зови уже сотника, с тобой мне не очень говорить охота, авось, он поумнее будет. Я уже третий день в посаде живу, и хоть бы хны, а вы всё трясётесь за стенами.
— То не твоего ума дело, паря! Ладно, позову я сотника, жди, — и десятник ушёл.
Вадим снова отошёл от стен и опустился на траву, внимательно оглядываясь по сторонам. Чуял он, что нагрянут скоро бесы по его душу! Всеми фибрами души чувствовал, но уйти пока не мог. Хотелось увидеть Агашу и передать ей денег, или в сам Козельск войти. Хотя нет, не стоит. Не даст это ему ничего, не выбраться в свой мир без нужных знаний. А все знания не здесь хранятся.
Некоторое время спустя, когда Вадим уже был готов рвать и метать, на стену пожаловал и сам сотник, им оказался Кишка. Внимательно оглядывая закипающего от злости парня, он не торопился ничего говорить, стремясь понять: кто стоит перед ним. Тот ли это литвин, или не тот⁈
Внешне он выглядел похоже, но в то же время сильно отличался. Сейчас сотник видел перед собою молодого парня в сильно потрёпанной одежде: армяк сверху располосован и подшит кое-как, портки тоже не в лучшем виде, сапоги старые, но ещё крепкие, только рубаха новая да целая.
Голова не покрыта, с копной удивительно густых, неровно, будто ножом обрезанных волос, ласково игрался ветер. Что примечательно: на лице приблудного дворянина выделялся кривой багровый рубец свежего шрама. И вообще, весь вид молодого парня свидетельствовал о том, что он немало повидал на своём недолгом веку. Это чувствовалось по повадкам, по глазам, тревожно зыркающим по сторонам, и по тому, как он держал в руках
