Иннокентий (СИ) - Ал Коруд
«Вот так вот. Ты понемногу погружаешься в этот мир? И что дальше?»
Мысль была довольно необычна, и Кеша чуть не пропустил проходивших мимо студентов техникума. Впереди шли дюжие парни, что держали в руках транспаранты и флаги. Они были так горды собой! Кеша же зацепился взглядом за несколько симпатичных учениц, улыбнувшись им во все тридцать три. Девчонки засмеялись, помахав ему флажками. Васечкин тут же вскинул фотоаппарат и щелкнул несколько снимков.
Пригодятся для архива. Мещерский первым делом ему об этом рассказал. У каждого городского фотокорреспондента должен быть собственный фотоархив. Подобный есть и в редакциях. Но им чаще всего заведуют разные люди. Фотографии могут потеряться, испортиться или просто не понравится редактору из-за плохой печати. А тут появляешься ты с архивной пленкой, на которой отмечено нужное название и спасаешь номер.
Такое обычно запоминают, и твоя репутация поднимается на небывалую высоту. Потому что ты останешься для редактора тем, на кого можно положиться, и кто выручит в трудную минуту. Судьба внештатника — быть посланным далеко и срочно. Но это какая-никакая, но известность и энное количество честно заработанных денег. К такому типу заработка никто не прицепится. Он почетен и вполне уважаем и в обществе, и в бухгалтерии. С него платится налог. Так что здесь все чисто. В отличие от свадебных халтур, где до тебя могут докопаться люди с «холодной головой» и незамутненными глазами.
Все! Идут последние колонны малозначащих предприятий. С трибуны уже спускаются, милиция вышла на площадь, окидывая её цепким взглядом. Никто не потерялся? Бывает, что некоторые несознательные личности так излишне набираются, что потом ныкаются по углам. А это неправильно! Не может советский человек в такой праздник валяться пьяным где попало.
— Иннокентий!
Васечкин оборачивается.
— Семен Семенович.
Шпаков отчего-то весел, смотрит доброжелательно.
— Можно тебя попросить кое, о чем?
— Слушаю.
Хоть его сюда и пригласила Светлана, но отказывать партийному боссу негоже.
— Тут такое дело, Иннокентий. Вот нравится мне твое имя, — Семен Семенович широко улыбнулся. — К нам важная делегация пожаловала. Аж с самой Москвы. Они по поводу строящегося завода прибыли. И остались тут на праздник. Сможешь сейчас нас сопроводить и щелкнуть на фоне строительства. Ну и еще где-нибудь в интересных местах города?
Васечкин прикидывает, что у него в запасе имеется целая пленка и кивает.
— Могу.
— А фотографии к вечеру сделать. У нас банкет с пяти часов, потом их на поезд посадим. И если отдать перед этим каждому по пачке фотографий, то они это обязательно запомнят. Соображаешь?
Иннокентий соображал быстро и потому ответил согласием.
— Сделаю.
Шпаков весело хлопнул Кешу по плечу:
— Я вот в тебе ни разу не сомневался. Расходы возместим, не бойся.
Васечкин уверенно залез к водителю в обкомовский «Рафик» с надписью «Латвия» впереди. Шофер тут же поинтересовался:
— Куда едем?
— На стройку. Только не в самую грязь. Есть там место, где что-нибудь уже построено?
— Котельная и первый цех.
— Отлично. Туда и поехали!
— Понял, командир.
— Потом в город вернемся.
Судя по шуму из салона, там уже закусывали. И принимали внутрь то, что закусывали. Кеша вздохнул, сам он успел с утра проглотить лишь пару бутербродов. Отвык держать много продуктов в общаге со Светиными харчами. А калории на холоде тратятся быстро. Надо было что-нибудь прихватить с собой. Выручил водитель «Рафика», что успел залезть в «общий котел». Кеша моментально схомячил пару халявных бутербродов с копченой колбасой, порезанной наискось, чтобы закрыть весь хлеб, и запив все горячим чаем из термоса. В ответ пообещал водителю фотографию на фоне микроавтобуса. Для семидесятых годов очень даже классный обмен.
Делегаты уже были в предвкушении банкета, потому нигде особо не задерживались. Кеша быстро строил их в нужную позицию и делал пару кадров. После строительных площадок поехали к «Вечному огню» и театру. Последний снимок был сделан у горкома. На том и расстались. Водитель по доброте душевной и за фотографии быстро довез Васечкина до фотосалона. Ключи у него были. Он, скидывая на ходу одежду, помчался… Нет, не в лабораторию, а в кухонный уголок. Включить чайник, чтобы затем подогреть проявитель. Пожалуй, пора смастерить специальный подогреватель из подручных материалов. Знания об электрике у него имелись, да и опыт.
Выпив заодно чаю с сушками, кои постоянно приносила Людмила Васильевна, Иннокентий побежал в темную комнату заправлять отснятые пленки в специальные спирали. Три бачка стояли наготове, термометр в бачке показывал двадцать один градус. Проявитель он составил еще вчера. День был пасмурный, пленку тянуть было не надо. Можно обойтись стандартным Д-76.
Вода (30–45 °C) — 750 мл;
Метол — 2 г;
Сульфит натрия б/в — 100 г;
Гидрохинон — 5 г;
Тетраборат натрия кристаллический, в просторечии бура 10-водный — 2 г;
Процесс проявления был прост. В бачок с заправленной пленкой через специальное отверстие заливался проявитель, ставился будильник. Хватало шести минут. После его срабатывания раствор сливался, заливался кислый стоп, что сразу останавливал проявление. Затем продолжаем процедуру и заливаем в бачок с пленкой фиксаж. И то же самое с остальными двумя уже заправленными пленками.
Вентилятор в сушилке уже включен, в помещении тепло, отфиксированная пленка вешается на держатель. Минут двадцать можно передохнуть и подготовиться к печати. Иннокентий идет к шкафчику Германа и достает оттуда две пятидесяти листовых пачки стандартного «Униброма» 13×18. Это их общая заначка из «сэкономленных» материалов. Кеше разрешили ею пользоваться для дела. Сейчас он занимается именно им.
Проявитель в кювете уже подогрет, фиксаж свежий, все на месте. Работаем!
Глава 23
Кадры решают все!
Иннокентий не отвертелся от съемки на банкете. Но он примерно так и рассчитывал, прихватив с собой дедовский «Контакс» со светосильным объективом. Снимать без вспышки в ресторане не получится. Ладно хоть кадров надо совсем немного. Народ с холода подозрительно быстро окосел. Если бы не культурная программа, которую проводила шумная тетенька с пятым размером бюста, то получилась заурядная пьянка.
Хотя, чем партийные люди отличаются от обычного гражданина? Кроме излишнего самомнения абсолютно ничем. Во всяком случае по мнению Иннокентий. Парень из будущего на советский классовые различия взирал с изрядным скепсисом. Человек, по его мнению, мог идти в партию лишь ради карьеры или по принуждению. Это золотая фишка так называемого «Развитого социализма». Что в здешнем СССР, что в будущем будто бы коммунистическом Китае. Там от коммунизма разве что красные флаги и почитание Мао остались.
— Фотограф. Сними нас!
Вот чего Кеша не мог терпеть на свадьбах и подобных этому мероприятиях. Ты нанят и будь добр отрабатывать, отзываясь на просьбы подвыпивших приятелей. А уж от начальства душевного отношения и вовсе не дождешься. Они
