Генерал-адъютант его величества (СИ) - Михаил Леккор
Ха-ха, после того как Макурин промыл мозги его августейшему в будущем собеседнику, тот, оскипидареннный, полетел к фельдмаршалу объясняться. Между двух вариантов — получить тяжелый разговор с папА (ударение на французский манер на последнюю гласную) и взвинчено поговорить со старым Вингенштейном, — он без колебаний выбрал бы последний. И уже, между прочим, без колебаний, начинал.
Андрей Георгиевич с ним не пошел. Он предпочел бы, чтобы его фамилия в этом жизненном писке никак не проявилась. Пусть будущий вполне вероятный конфликт между цесаревичем и его августейшим родителем пройдет без него, а то в российской государственной мельнице он оказался очень близко к жерновам. Это, конечно, самая ценная часть мельницы и здесь мелют муку, но ведь и его ненароком смелют! Не то, чтобы он боялся, но это такой политически интимный момент, когда снова встанет вопрос, кто в России император? А он, слава Богу, уже от этой пропасти отошел и снова приближаться не хотел. И так действительно не хотел, что даже передумал немного вздремнуть и решил проветриться, прогуляться до ближайшей линейной части — Астраханского пехотного полка — и провести в ном молебен. Он ведь святой, кажется, или просто гулять вышел?
В Астраханском полку его не ждали, хотя командир полка полковник Самойлов попытался доказать противоположное. Впрочем, весьма умеренно, а полк действительно споро строился. Не потому, что святой прибыл, а просто командир цепко держал в своих руках часть. За это Макурин простил ему некоторую ложь и даже стаканчик водки, принесенный по приказу полковника денщиком вместе с немудреной закуской. Перекрестил Самойлова, сказал между делом:
— Я не только слуга Господа Бога, но и еще человек и ничто человеческое мне не чуждо. Но все же предпочитаю не начинать любую затею, особенно богоугодную, сразу с водки.
Полковник, наконец-то, немного смутился, предложил выйти к построенному полку. Макурин на него не обиделся, даже мягко улыбнулся, давая понять, что ничего не происходит. Командир полка — это человек, который поведет на смерть тысячи человек, и, может быть, даже себя, что уж ему надоедать всякими мелочами!
Вышел к воинам. Полковой священник суетился с последними частностями — священную воду и елей проверить, пыль с икон стереть. Дело это мирское, хотя и немного божье. Ведь не сам же Бог будет чистить свои изображения?
Благословил священника, перекрестился на священные полковые религии. От этого таинства икона вдруг заблестели, а изображения на них очистились. Словно каким чудодейственным очистителем по ним прошлись, а сами иконы запахли нечто вроде елеем.
Священник слегка пошатнулся от такой благодати, перекрестился, представился:
— Полковой священник Илизарий, преподобный. Что мне теперь дальше делать, подскажите?
Стоящие неподалеку солдаты и офицеры зашевелились, зашептались, стоящие в задних рядах и поодаль вытянули головы, пытаясь понять, что там произошло.
Макурин посмотрел на них, на яркое солнце. Молодец Илизарий, сметливый все же. Не потому, что не знает, что делать, а потому, что рядом с ним Святой и от него надо что-то услышать!
— Батюшка, — негромко, но открыто попросил, почти благословил на богоугодное действие святой священника, — пройдите за мной вдоль строя с иконой, а дьякон пусть окропит священной водой. Я же пойду впереди, буду благословлять наших воинов!
Небольшая группа священников, Макурин среди них, хоть на Земле его никто не причащал на сан, зато на Небесах озаботились, прошлись вдоль строя.
Прошли медленно, Андрей Георгиевич никуда не спешил, благославлял, стараясь, чтобы божий дух оказывал влияние не только на солдат первой линии, но и задних. Благословлял, не только крестом водил по горизонтали и по вертикали, святой захватил Божье терпение и радость и передавал его воинам, да так, что они, казалось, вот-вот взлетят на крыльях Божьего внимания.
А когда батальный командир капитан Ротман, протестант по исповеданию, начал слишком громко выражать нетерпение по поводу затянувшего богослужения, Макурин и к нему подошел и спокойно заговорил, а потом даже перекрестил. Трудно сказать, что он говорил, разговор был негромкий, даже близлежащие его не слышали, но Ротман в итоге был явно ошеломлен и смотрел на всех, никого не видя.
А уже в конце святой на виду у всех перекрестил и благословил полковое знамя. Ткань его мелко затрепетала, словно кто прилежно его чистил. Затем вдруг лик Божий ярко засиял, а его взгляд потеплел.
Макурин прочитал проповедь. Не потому что надо, а потому как что за это приход священника в народ без небольшой речи:
— Воины! Это война не религий, Господь добр и милостив ко всем вне зависимости от того, как вы молитесь и как креститесь. Но Бог очень не любит, когда целый народ через чур наглеет и считает, что он первый изо всех. И если вас ждет там смерть, то потом только благословенный рай. Благословляю вас, дети мои!
И после прочее молитву во славу Господа.
Солдаты и офицеры Астраханского полка и без этого были с большим моральным веянием, а после стали готовы с радостью идти в бой.
Макурин же вернулся обратно. Он выполнил свой долг святого и теперь очередь за генералами. А вот с этим было как раз неблагополучно. Во всяком случае, с фельдмаршалом Вингенштейном.
На краю селения, в котором располагались Ставка и Главный штаб Действующей армии, Макурин встретил строй всадников (в больше степени генералов и офицеров) во главе с хмурыми цесаревичем и не менее хмурым Главнокомандующим.
— Не поедите с нами, Андрей Георгиевич, — мягко приказал, а, по сути, попросил Александр, — Петр Христианович хочет показать мне бедственное положение хотя бы близлежащих полков. Посмотрим доводы, как ЗА так и ПРОТИВ активной войны.
Кроме слов Александр показал и глазами — помоги, Главнокомандующий уперся в своей позиции и не двигается ни на дюйм. Я один ничего не смогу сделать.
Андрей Георгиевич согласно кивнул. Нет, он, конечно, не хотел бы показать себя рядом с первыми лицами в Действующей Армии, но если не получаются у них самих, то он поможет. Ставки-то велики, тысячи жизней убитыми и ранеными. Кроме того, ему очень хотелось увидеть свою структуру снабжения. Как-никак, потрачено уже сейчас более миллиона рублей (астрономические для того времени деньги). А сколько людей он сюда направил и сколько личного времени потрачено. Хочешь —
