Шаровая молния (СИ) - Александр Викторович Горохов
- Так приезжайте прямо сегодня. Лёвушка как раз только что вернулся из института. Заодно и поужинаем: вы же, наверное, вечно полуголодный на гостиничных харчах. А я как раз зелёный борщ сварила.
Нет, против этого устоять просто невозможно!
«Лёвушка» оказался худым желтолицым мужчиной болезненного вида, но с умными живыми глазами на измождённом лице. На вид – лет тридцати пяти, тридцати семи, если бы его не старила какая-то болезнь. Значит, лет на двенадцать старше супруги. Действительно физик, прекрасно разбирающийся во всех мировых трендах этой науки.
- Меня беспокоит то, что в последние месяцы из германской печати исчезли публикации по урановой тематике, - поделился он своим наблюдением. – Мне кажется, германцы что-то затевают в этом направлении.
- Гипотетическая бомба на принципах расщепления атомного ядра? – «закосил под дурачка» Николай.
- Гипотетическая она или вполне реализуемая на практике, никто не узнает, пока не создаст. Но исключать возможность её изготовления было бы глупо.
- Почему тогда у нас этим не занимаются?
- Думаю, из-за того, что очень мало кто понимает, что это такое. Меня, конечно, больше интересует мирное использование энергии, скрытой в атомном ядре, но наш мир устроен так, что любую передовую идею, в первую очередь, стараются использовать для убийства. И я опасаюсь, как бы такая кровожадная и неуравновешенная личность как Гитлер не додумалась до использования этой энергии именно для войны. Галочка говорила, что вы работаете в каком-то проектном бюро. И если не секрет, чем оно занимается? Вы слишком хорошо для обыкновенного чекиста разбираетесь в сложных научных вопросах.
- Всем понемногу. Как раз внедряем передовые научные достижения в орудия убийства людей. Так что приходится разбираться во всём.
На едкое замечание не отреагировал. Даже наоборот, кажется, его это удовлетворило.
- Вы уж простите, Николай Николаевич, но мне придётся покинуть вас с Галочкой: незаконченный эксперимент невозможно отложить.
- Ну, тогда и я пойду.
- Нет, нет! Вы как раз оставайтесь. Галочке будет очень интересно продолжить с вами разговор. Галя, отнеси, пожалуйста, вареники бабушке Фросе из одиннадцатой квартиры.
- Лёва, может, не стоит? Я не про вареники…
- Не беспокойся, Галя, я много пить не буду.
Да что же тут происходит?
Ответ дал сам Лев Соломонович.
- Вы простите меня, Николай Николаевич, но я вижу, что Галочка вам нравится. И вы ей не противны. А я… В общем, у нас не может быть детей. Более того, я уже не способен быть мужчиной и вижу, как её это мучает. Не беспокойтесь ни о чём: если у неё родится ребёнок, я его воспитаю как своего собственного. Мы вас никогда по этому поводу не побеспокоим, а если я… Если со мной что-нибудь случится, то о благополучии Гали и ребёнка позаботятся мои родственники.
Эх, Лев Соломонович, Лев Соломонович! Ну, что же ты был так неосторожен со своими излучениями?!
- Вы меня считаете подлецом?
- Наоборот, Николай Николаевич, глубоко порядочным человеком. Но и меня поймите: врачи дают мне от силы год-полтора. И я хочу ещё успеть подержать на руках ребёнка. Пусть не собственного, пусть только рождённого моей любимой женщиной, но он будет носить мою фамилию, и хоть таким образом память обо мне не исчезнет.
Демьянов потрясённо посмотрел на хозяина квартиры.
- А Галочка после моей смерти уедет в Днепропетровск, к моим родственникам.
- Только не в Днепропетровск! – непроизвольно вырвалось у Николая.
- Почему? Вы что-то знаете?
- Знаю, но не имею права об этом рассказывать. Куда угодно: на восток, в Москву, в Куйбышев, на Урал, в Сибирь, но только не в западные области СССР.
- Всё-таки ушёл? – спросила Галина, когда вернулась.
А потом села на стул и заплакала.
Да уж! Не зря говорят, что супервыдержка – это не сказать, обнаружив жену в постели с любовником, «Вы тут кончайте, а я пойду чайник на плиту поставлю». Супервыдержка – кончить после этих слов.
35
- Что за самовольство с ещё одним танком? Вашему Кошкину не терпится повторить судьбу Фирсова или даже Дика? И какое отношение НКВД имеет к 183-му заводу?
- Не НКВД, товарищ комкор, а ОПБ-100. И лично я, поскольку подавал предложения по усовершенствованию конструкции будущего танка.
- Ещё один непризнанный гений! На этот раз из чекистов.
Павлов подтверждал мнение о себе как о человеке резком, не особо стесняющемся в выражениях. Понятно, почему в сорок первом никто не осмелился противоречить ему, когда он отдавал приказы, граничащие с самодурством.
- Спасибо за комплимент, товарищ Павлов, но, скорее, не гений, а хорошо информированный о наиболее передовых закрытых разработках зарубежных танковых конструкторов. В силу специфики службы.
- Мы давали Кошкину задание на разработку двух вариантов танка – колёсно-гусеничного и чисто гусеничного, - проглотил намёк на информацию от разведки начальник Управления. – Примерно одинаковых по массе, одинаковых по бронированию и вооружению. Откуда взялся третий? Причём, не соответствующий тактико-техническим требованиям моего управления.
- Соответствующий, товарищ Павлов. Масса танка осталась примерно та же, вооружение то же самое, но при этом удалось существенно увеличить его бронирование.
- Это как? Стратостат к нему подвесили, чтобы он стал легче после того, как нарастили броню?
- Никак нет, товарищ комкор. Путём изменения компоновки. Вот, посмотрите, - достал Николай сравнительные эскизы двух вариантов будущей машины. – Вариант с торсионной подвеской и поперечным расположением двигателя получается короче, у́же и несколько ниже, чем тот, где используется подвеска Кристи. Среднее расположение башни позволяет разгрузить перегруженные передние катки, а также перенести люк механика-водителя на «крышу» корпуса. Значит, не будет ослаблен лобовой бронелист.
Несостоявшийся (как надеется Демьянов) командующий Западным ОВО пусть и резкий мужик, но танки обожает и умеет отсеять действительно сто́ящие идеи от прожектёрства. В листок с эскизами вцепился клещом.
- Когда Кошкин будет готов показать то, что у него получается?
- Колёсно-гусеничный обещал выкатить из цеха не позже середины июня. Оба гусеничные – до конца июля.
- То есть, к концу сентября, когда запланирован показ членам правительства, должен успеть?
- Так точно, товарищ комкор. Только…
- Что ещё? – набычился Павлов в предчувствии будущих неприятностей.
- Только торсионный вариант, А-34, он – да и я тоже – видит уже, скорее, не как лёгкий, а как средний танк, который пойдёт на замену Т-28.
- Какую броню, в этом случае, можно сделать у этого танка?
- Если не перегружать машину, то лоб
