Курсант: назад в СССР 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Черт… Не скажу же, что конторские меня сюда посадили.

— Горкома, — соврал я.

— Допустим, — кивнул Горохов. — Читал я ваше личное дело. И про медаль знаю. И про желание поступить в школу милицию знаю. Хорошее рвение у вас. Но немного странное.

— Это почему?

— Ну как же? В милиции много не платят. День ненормированный, работа не из легких. С чего вдруг такое желание у вчерашнего школьника? И родственников у вас в этой сфере нет, по чьим стопам бы пошли. По моим сведениям, вы изначально в медицинский собирались поступать.

Вот гад! Хорошо подготовился. Когда только успел?

— Передумал с медициной связываться, — пожал плечами я. — Многосерийный фильм посмотрел про милицию и передумал.

— Какой фильм?

— “Следствие ведут знатоки”. До сих пор смотрю. А вы?

— Я вас попрошу из города никуда не уезжать. Даже на выходные.

— Могу дать подписку о невыезде, — улыбнулся я.

— Не надо. Пока обойдемся без нее. И последний вопрос. Подозреваемый Трошкин ваш друг?

— Друг.

— Странные у вас друзья.

— Почему?

— В убийстве подозревается. И, возможно, не в одном.

— Он ни при чем.

— Откуда такая уверенность? Почему вы его покрываете? — следак вдруг привстал. — Или это он вас покрывает?

— Доказательств его вины нет. То, что он был в тот вечер в гостях у убитой, ничего не доказывает. Я могу засвидетельствовать, что Илья был влюблен в Звереву. И долго пытался завязать с ней отношения. Тем более, он не мог убить других девушек. Не такой он человек.

— Каких других девушек? Мы расследуем убийство Зверевой и исчезновение ребенка.

— Вы сами знаете, каких.

— Ваша осведомленность меня удивляет. Официально дела еще не объединены. Почему вы думаете, что это сделал один и тот же человек?

Прокурорский перестал напирать, даже тон изменился, но тут я решил промолчать. Ясно, что он провоцировал меня высказать свои соображения. А соображения у меня были не по статусу слесаря. В то, что я бывалый опер никто не поверит, а в то, что преступник, могут. Раз все знает, значит причастен к этому…

— От оперов слышал. Обсуждали, — пожал я плечами. — Сам не особо в курсе. Да и незачем мне в это вникать. Уверен, что вы найдете убийцу, раз вас сюда послали…

— Не сомневайтесь, найдем, — колко ответил Горохов. — Спасибо, вы свободны. И помните о моей просьбе не уезжать из города.

— До свиданья, — я напоследок чуть улыбнулся психологине. Та в ответ чуть прищурилась.

Я вышел и нарочно громко хлопнул дверью. Пусть будут уверены, что их никто не слышит.

Повертел головой. В коридоре никого. Прильнул ухом к замочной скважине. Из кабинета доносился разговор.

— Что думаете, Светлана Валерьевна?

— Судя по сенсомоторным реакциям, по эмоциональной устойчивости и структуре речи этого Петрова, могу заключить, что либо он отменный лжец, либо говорит правду.

— Ха… Обрадовали, Светлана Валерьевна. А мне-то что думать? Как дальше с ним работать?

— Никита Егорович, тут другое важно… Его поведение не типично для восемнадцатилетнего юноши. С таким я еще не сталкивалась. Он, будто опередил свой календарный возраст лет на двадцать. А то и больше.

— Как вы это поняли?

— Вам будет скучно выслушивать рассказы о моих методах. Для того я с вами и приехала, чтобы применять их. Думаю, что из виду Петрова упускать не стоит. Интересная он личность.

В коридоре послышались гулкие шаги. Я отскочил от двери и как ни в чем не бывало зашагал прочь. Вот, бл*ха, попал! Никогда не верил в психологов. Считал их всех немного “того”. У меня даже товарищ был, который пошел учиться на психолога лишь для того, чтобы присмирить тараканов в собственной голове. Потом стал успешно практиковать. Кабинет свой открыл. Сайт оформил, зарабатывать стал. Только на тараканов это никак не повлияло. Живут себе и здравствуют. А эта “княгиня” — другого поля ягода. Чуть не раскусила меня. Выходит, надо с ней поаккуратнее…

Глава 20

Погодину начальник розыска даже дал свою служебную машину с водителем Егорычем, чтобы сгонять на фабрику вместе со мной.

Мы уселись в бодрую “копейку”. Водитель — усатый дядька предпенсионной наружности в звании старшины — сочно матюгал прохожих, которые, по его мнению, пытались прыгнуть ему под колеса специально. Егорыч в последний момент успевал затормозить, после чего наполовину высовывался в открытое окно, махал кулаком и крыл всех матом.

Почему-то пропускать людей на пешеходном переходе он считал делом зазорным и никак не мог понять, почему другие участники движения снисходят до такого.

— Вообще-то, Егорыч, — пытался вразумить его Федя после очередного экстренного торможения. — Ты не прав, мы должны были уступить. От такой езды меня уже мутит. Давай правила соблюдать будем, а?

— Да при чем тут правила! — топорщил усы старшина. — Всем известно, что автомобиль — скотина опасная и непредсказуемая. Разбегаться люди должны при виде его. Они ползут по дороге, как сонные мухи, я же их воспитываю. Увидел машину — прочь с дороги! В кусты или еще куда подальше! Я-то их не задавлю, Егорыч шофер со стажем будь здоров! А ну как другой наскочит? Что тогда…. Они мне еще спасибо должны сказать…

— Что-то не похоже, что люди тебе благодарны, — улыбнулся Федя. — Вон бабушка клюкой шлепнула по багажнику, а вон тот студент плюнул тебе на крышу.

— Бабушка просто со слепу не разобралась, вот и шваркнула клюкой. Маразм у нее, ей простительно. А студенты народ борзый, не поймешь, что у них на уме. Молодежь уже не та. Избалованная. Туфельки, каблучки… Вот раньше, в мое время… Мы в деревне в лаптях ходили.

— И что? А еще раньше с каменными топорами бегали. Пойми, Егорыч. Дело не в молодежи. Время не стоит на месте. Скоро мы будем на Луну, как на дачу к себе летать.

— Не скоро, — вмешался я. — А вот автомобиль, уверен, будет почти в каждой семье, а у некоторых и не один даже.

— Да ну-у… — скептически почесал бритый затылок старшина. — Прям в каждой семье? Это ж где столько заводов автомобильных надо построить у нас? А две зачем? Солить их, что ли?

— У жены своя, у мужа своя. Удобно же…

— Ха! Насмешил! Зачем бабе автомобиль, в булошную кататься? И потом… Она ремонтировать его не умеет. А какая без ремонта езда!

Я больше не стал спорить. Егорыч совсем не готов принять новое время. До сих пор лаптями попрекает…

Красная копейка подкатила к проходной Новоульяновской фабрики музыкальных инструментов. Мы прошли через вахтера, сверкнув нашей (одной на двоих) ксивой.

— С чего, вернее, с кого начнем? — спросил Федя.

— Пошли в цех, поспрашиваем, кто сегодня из рабочих заступил, кого вчера не опросили.

Знакомый и, будто родной запах лака и ацетона щекотнул ноздри. Проработал я здесь немного, но сколько светлых воспоминаний, которые кто-то настырно хотел омрачить! Сначала Зина, потом Зверева. Теперь вот под прицелом оказался Илья. Кто следующий? Почему маньяк бьет по тем, кто мне дорог? Совпадение или случайность?..

— Андрей! Петрушкин корень! Ты, что ли?! — гитарных дел мастер не по годам бодро подскочил ко мне и протянул заскорузлую руку.

Потом отдернул ее обратно и сгреб меня в объятия:

— Ты смотри, как вымахал! Скоро шире меня будешь!

— Здорово, Петрович! — я обнял в ответ фронтовика и похлопал его по спине. — Ну как вы тут без меня? Рассказывай…

— Да неважнецки, уже третьего ученика взашей выгнал. У одного руки не из того места растут, второй вороватый попался. Тащил все, что попало. Я, конечно, понимаю, все мы не без греха, но зачем наглеть? В последний раз банку лака умудрился упереть за пазухой. Хотя так, сволочь, и не признался.

— А третий?

— А третий — вон, — Петрович кивнул в дальнюю часть цеха, где слонялся долговязый паренек с не по годам красным носом и одутловатым лицом. — Пока держится. Но, чует сердце, недолго протянет.