Василий Сахаров - Большой погром

Итогами ревизии моего владения я остался доволен, ибо видно, чего достиг. После чего потратил несколько дней на объезд острова и в очередной раз вышел на тропу Трояна. Я собирался навестить Рагдая, поскольку было о чём поговорить. Но в Волине его не оказалось, и никто не знал, где он. Пришлось начать поиски.

Великого князя я обнаружил только с пятой попытки. Он находился в Арконе, куда прибыл для встречи с Доброгой, и как только я въехал в город, меня пригласили в храм Святовида. День летний, тепло и солнечно. Поэтому два вождя венедов, великий князь и верховный жрец Святовида, находились возле маяка, в том самом месте, где мы впервые встретились с Векомиром.

Когда я увидел Доброгу и Рагдая, они о чём-то спорили. Однако, заметив, что я рядом, замолчали. Я подошёл. Мы обменялись положенными приветствиями, и Доброга указал на свободное кресло:

– Присаживайся.

Кресло было удобное, я сел, вытянул ноги и прикрыл глаза. Ласковый морской ветерок прошёлся по коже, и захотелось расслабиться, стянуть пропотевшую одежду, позабыть обо всех заботах и позагорать. Но голос Доброги вернул меня в реальность:

– Какие новости, Вадим?

Пришлось рассказать о том, где я побывал, с кем встретился и о чём мы говорили. После чего уже я спросил верховного жреца:

– А здесь что нового?

Доброга покосился на Рагдая и вздохнул:

– Вдоль границ бродят отряды рыцарей и германские егери. Они постоянно пытаются проникнуть в глубь наших земель, составляют карты и нападают на весинов. Многих людей уже убили. Наши воины, конечно, вражеских тоже немало положили. Потери один к трём будут. Однако нас это всё равно не радует.

– Понимаю, – кивнул я, а Доброга продолжил:

– Следующая новость тебя, наверное, не удивит. Никлот распродал всю добычу, какую его воины взяли в морском походе, и строит корабли для перевозки людей. А ещё он рассылает разведчиков, которые ищут землю, куда можно отправить женщин и детей.

– И что, нашёл?

– Нам он об этом пока ничего не говорил, и вообще, складывается впечатление, что Никлот готовится героически умереть. Пропадает в крепостях и в лесах вокруг Звериного озера, а делами княжества занимаются его дети, Вартислав и Прислав.

– На него это похоже. А что слышно насчёт предателя, который затесался в наши ряды?

Ответил Рагдай:

– Ищем. На подозрении несколько человек. Но твёрдой уверенности, что мы вышли на след изменника, нет. Понятно, что это не рядовой воин, а боярин или воевода. Только кто? Огульно никого обвинять не можем. Поэтому ждём, когда он себя проявит, и раскидываем сети.

– Да-да, – поддержал его Доброта, – ошибиться нельзя.

Они замолчали и снова переглянулись. У меня появилось ощущение, что вожди хотят сказать мне что-то важное, но пока не определились, как это подать.

«Надо их подстегнуть», – подумал я и сказал:

– Братцы, мы с вами витязи. Так что давайте говорить прямо. Что у вас на уме?

– Ничего от тебя не скроешь, – усмехнулся Доброта.

– Мы не первый год знакомы. – Я тоже улыбнулся. – Так о чём пойдёт речь?

Доброта немного помолчал, собрался с мыслями и ответил:

– Вадим, мы долго думали, прикидывали, сколько сил у врага и сколько у нас. Строили планы, советовались с лучшими людьми Венедии и поняли, что нам не одолеть этот Крестовый поход. Никлот осознал это раньше нас и потому готовит большой исход своих племён. А мы надеялись, что выстоим. Но морской поход к берегам Франции и события, которые происходят в нашем союзе, показали, что полного единства между нами нет. А без этого крестоносцев не удержать. На следующий год мы потеряем земли бодричей, лютичей и Бранибор. На второй год поморянские земли. А потом агония. Будем биться за острова. Однако как долго мы сможем удерживать Руян, Борнхольм и Зеландию? Два-три года, и всё равно конец.

Доброта замолчал, и хотя я понимал, что он прав, всё-таки попытался ему возразить:

– Не всё так плохо. У нас есть союзники, нам поможет Русь.

– Союзники себя уже показали, пограбили католиков и домой ушли. А Русь с нами до тех пор, пока это выгодно царю. Сам говоришь, что он снова с ромеями торгует. И когда ты пойдёшь в Крым, не удивляйся, что русские полки закроют тебе дорогу. Ведь царю в убыток разорение ромейских городов. Разве я не прав?

– Ты прав, – согласился я. – Но мы всё же умоем крестоносцев кровью, и многое во время войны может произойти.

– Например? – спросил Доброта.

– Есть убийцы, которые могут убить императора Фридриха. Есть крепости, в которых можно биться с католиками годами. Есть степняки, которых можно послать в Европу…

Он меня прервал:

– Вот о степняках мы с тобой и хотели поговорить. Помнишь, ты рассказывал о великом потрясателе Вселенной?

– Чингисхане?

– Да.

– И что?

– Ты сможешь стать таким вождём, как этот Чингисхан?

«Интересно, – промелькнула у меня мысль. – Недавно прикидывал, смогу ли я стать степным каганом, а теперь об этом говорит Доброта. Видимо, сходятся наши мысли».

– Могу, – ответил я. – Но на это нужно время.

– Сколько?

– У Темучина, который стал Чингисханом, на это ушли десятилетия.

– Но ты ведь умнее его, опытнее, и у тебя будет наша поддержка.

– То есть ты хочешь, чтобы я оставил Зеландию и занялся Диким полем, объединил половцев и прошёлся по Европе?

– Пока я хочу, Вадим, чтобы ты всерьёз подумал над этим. Мы – центр силы. Но против нас десятки таких центров. Удары посыплются со всех сторон, и необходимо сделать так, чтобы католикам стало не до нас. Я уже сказал – продержимся пять лет, не больше. А затем придётся бежать на север, в Винланд или ещё куда. Но это снова будет отсрочкой. Рано или поздно нас настигнут и добьют.

– Хорошо, Доброта, я подумаю над твоими словами.

– Когда ждать ответ?

– Дай мне три дня.

Глава 15

Три дня на принятие решения, которое изменит мою жизнь, а возможно, и судьбу всего мира и кардинально повернёт исторические процессы в иное русло, – срок небольшой. Я должен был крепко подумать и посоветоваться с людьми, которым доверял. Поэтому, покинув Аркону, я вернулся в Рарог, заперся в своих покоях, сел возле окна с видом на море и постарался успокоиться. А потом, отрешившись от всех мелочных забот, сконцентрировался на решении основной задачи и стал сам с собой вести мысленный диалог. «Что мы имеем?»

«Сейчас конец лета. До начала Крестового похода осталось максимум девять месяцев. На стороне противника – вся католическая Европа и Константинополь. На стороне ослабленных венедов – пруссы, шведы и русичи, часть финнов и норгов. При этом не факт, что Русь заступится за нас. Наверняка ромеи отвлекут царя или поставят его в такое положение, что он даже поляков трогать не осмелится, ибо выгода пересилит договорённости. Так что, как ни крути, Доброта и Рагдай правы: нам конец».

«Движемся дальше. Возможно ли собрать половцев, подчинить их и пройтись по Европе, выжигая вражеские города? Пусть это не будет полноценным вторжением, а всего лишь долговременным рейдом двух-трёх туменов. Есть перспектива или нет?»

«Об этом разговор уже был. Организовать это реально и можно вспомнить походы аваров, булгар хана Аспаруха или угров. Но сроки нереальные. За девять месяцев стронуть сотни тысяч людей не получится. Ведь недостаточно просто отправить конницу в бой. Помимо этого придётся обезопасить тылы и обеспечить кочевья, которые останутся без кормильцев».

«А сколько времени на это понадобится?»

«Минимум два года. Хотя, скорее всего, больше, три или четыре».

«Плохо. Не успеваем. Можно опоздать».

«Мы и так уже опоздали. Придётся нагонять. Тычемся, словно слепые котята, в поисках верного решения, теряем время и растрачиваем ресурсы, а враги всё ближе и ближе».

«Ладно, хватит ныть. Давай рассуждать здраво и по существу».

«Давай».

«Если уходить в степь, кто займётся делами Рарога и Зеландии?»

«С Рарогом всё просто. Довмонтов тянет гражданское управление, а войско передам Поято Ратмировичу. С Зеландией сложнее. Вождям постоянно нужно напоминать, кто в доме хозяин, пусть даже выборный, и здесь два варианта. Первый: отказаться от княжеского плаща и передать номинальную власть над островом другому человеку. Второй: оставить всё как есть, иногда появляться, тем более что есть выход на тропы Трояна, и поставить над вождями своего сотника. Наверное, Поято справится».

«Второй вариант лучше».

«Согласен. Пусть всё остаётся как есть. В конце концов, вожди привыкли, что я часто отсутствую, и бунтовать не станут. За моей спиной жрецы и великий князь. Попробуй бучу поднять – и живо голову оторвут».

«Теперь степь. Что нужно сделать в первую очередь и какими методами придётся действовать?»