Время для жизни - taramans
Она тихо засмеялась:
- А… о попе ничего не сказал… Ну и… про груди забыл упомянуть!
- Так я же сказал… о некоторых местах – только стонать!
- Да? Понятно… Что ничего не понятно! Только вот попу кусать я тебе все-таки не позволю. Просто полагаю, что сейчас вон с той вышки на нас в бинокль пялится Антоша… есть тут такой… мой воздыхатель. Не стоит здесь меня за попу кусать, а то еще Антон с вышки брякнется… Производственный травматизм! И мне еще этому балбесу и первую помощь потом оказывай.
- Ну… давай… говори мне еще… что тебе нравится! – Кира продолжила чуть слышно посапывать ему в правое ухо.
И это почти детское посапывание, этот еле слышный поток воздуха от ее дыхания так будоражил Косова, что он чуть слышно застонал.
- Вань… ты чего?
Косов приподнял и повернул голову, потянулся к ней и глубоко вздохнул:
- От тебя так пахнет… так пахнет, что… я даже не знаю, что мне сейчас ближе… Схватить тебя, обнять и целовать-целовать и целовать… И плевать мне на всяких Антошек! Или просто… умереть от такого блаженства… когда ты вот так… рядом.
- Ваня… не надо так говорить… прошу… а то у меня и у самой… дыхание перехватывает.
- Да?
- Угу…
- Тогда… Тогда – заплыв!
И Косов, чтобы скрыть отчаянно оттопыривавшиеся трусы, перекатом сиганул в воду, откуда уже плеснул пригоршню на девушку.
- Ах так?! Тогда… беги, несчастный, а то догоню и утоплю!
Иван, как не старался, так и не смог оторваться от девушки. Они плыли к далекой стенке стадиона рядом, и он, периодически, видел ее смеющиеся глаза возле себя. У самой стенки Кира вырвалась немного вперед и легко подтянулась на руках, мелькнув перед ним областью желаемого им укуса. А потом… снова опустилась в воду, повернулась к нему.
- Косов! Ты почему меня не поцеловал? – прошептала.
- Так… Антоша же… - выдохнул он.
- Насрать на Антошу! А ты… дурак! – и теперь уже с силой вышла из воды.
Он попытался также вылезти… Не вышло! Она стояла над ним на стенке и странно, и пристально смотрела на него. Потом вздохнула, присела и протянула руку.
«Говорю же – стыдно! А что делать?».
- Все на сегодня! Мне еще работать надо! – девушка направилась по настилу в сторону медпункта. Ивану оставалось лишь вприпрыжку припустить за ней.
- Кир! Ты чего? – попытался окликнуть он ее.
- Ничего! Ты… в душевую пойдешь?
Душевых на стадионе было две. Собственно – мужская и женская, сколоченные из досок, темноватые внутри сараи, беленые известью.
- Ну да… надо!
- Тогда пошли! – и девушка решительно направилась к душевым.
- Да подожди ты… Сама же говоришь… я – странный! Вот… могу я чего-то не понять!
Между душевыми был небольшой закуток… Именно здесь Иван все же догнал Киру, и придержав за руку, развернул к себе.
- Кира! Подожди… ну что за перепады настроения, а?
- Косов! Ты… дурак! – решительно, сквозь зубы, прошипела девушка.
- Ну-у-у… да. Ты уже не раз об этом говорила. И что?
- Ну что же ты за дурак, а? – она наклонила голову.
- Так… Иди-ка сюда, красавица! – Иван с силой затолкал ее в этот темный и невидимый со стороны угол.
- Ты чего это…, - продолжение ее вопроса Иван прервал поцелуем.
В первый миг она как будто решила оттолкнуть его, но… сама обняла. Целовались они страстно, как пишут в романах – неистово!
- Погоди, погоди… не так! – оторвался от девушки Косов.
- Что… что не так? – глаза ее были шалыми.
- Дай я тебя поцелую… вот так… нежно… губами…
Потом в ход у него пошел и язык. Было заметно, что для нее это было… внове. Несмело и нерешительно… но она стала отвечать ему. Потом – все больше и больше входя во вкус.
- М-м-м… как же ты… целуешься… здорово! Еще! Еще целуй! – Кира то закрывала глаза, то открывала их, и Иван видел в глазах девушки… если не безумие, то где-то рядом.
А его руки то наглаживали, то мяли ее крепкое тело, все то, что он недавно перечислял в качестве своего фетиша.
- А-а-а-х-х… я сейчас упаду… держи меня, Ванечка!
Это получилось… не специально. Но в какой-то момент его рука скользнула между ее ног и приподняла левую ножку, которая сразу же… уже сама поднялась выше и обхватила его за пояс.
А он чувствовал, как дрожит ее тело. И как дрожит, и крепко упирается… в его мокрые трусы и их содержимое ее другая нога. И эта дрожь… была так сладка… И рука его… почему-то уже не держала ее ногу, а гладила и чуть надавливала… там, где сейчас стекала по плавкам девушки вода. Там… где так мешала ему сейчас эта ткань ее новых трусиков.
Накатывало на них… сладко и тяжко. И чем бы это все могло закончиться… Вот только сквозь шум в ушах, Косов услышал приближающиеся голоса.
«Черт! Черт! Черт! Надо же так… ну что это, в самом-то деле!».
В упор он видел испуганные глаза Киры.
- Ф-у-у-х-х…, - он отпрянул от нее.
- Чуть не попались! – хихикнула она.
- Ага…, - он перевел взгляд вниз, - Черт! Мне в душ нужно!
И уши, и лицо его залила краска стыда.
«Бля… «обтрухался»… как пацан! Сты-до-ба!»
- Мне… мне – тоже! – простонала девушка и нырнула в душевую.
Иван успел зайти в мужскую душевую, пустил воду в дальней от входа лейке, стянул с себя трусы с такими, явно видимыми следами его позора, и найдя на дощатой решетке пола какой-то обмылок, принялся яростно стирать ни в чем не повинное нижнее белье.
«Еще и эти…, - с раздражением посмотрел он на стайку пацанов, зашедших вскоре за ним в душевую, - какого хрена приперлись? Хотя… если бы они не приперлись как раз в этот момент… неизвестно, чем бы все могло закончиться! Ага… неизвестно? Как раз-таки – известно!».
Пацаны вообще-то «приперлись» - вовремя! Так-то, обычно мало кто из несовершеннолетних спортсменов, после тренировки шел в душ. Ну как же – чего там делать? Из воды, пусть и речного затона, да
