Красная дорама 3 - Денис Георгиевич Кащеев
— А вам не сказали? — удивленно повернулся ко мне из-за руля Ан Си Ву. — Поведу я — и туда, и обратно! Просто надо, чтобы еще один человек был в машине! Иначе на первом же блокпосту завернут!
— Сказали, — кивнул я. — Но не был уверен, сказали ли вам.
— Нет-нет, товарищ Чон, все в порядке! — поспешил заверить меня собеседник.
Из Расона мы выдвинулись не сразу после моего разговора с Джу, и даже не вскоре после ужина — ближе к полуночи. Как мне объяснил водитель, требовалось подгадать, чтобы к моменту, когда настанет пора уходить с шоссе на горную грунтовку, уже начало светать.
— Бывал я как-то в тех краях, — пояснил Ан. — Впотьмах там нипочем не проедешь! Хорошо, если просто застрянешь, но запросто можно и машину угробить, а то и вместе с ней в какую-нибудь пропасть ненароком сорваться! Нет уж, товарищ Чон, в горы — только посветлу! Ну а чем потом где-то на обочине стоять, ждать утра — лучше просто выедем чуть попозже!
Так мы и поступили.
Большую часть пути я, признаться, беззастенчиво продремал, так что про ночную дорогу мало что могу рассказать. А вот с рассветом, когда в точном соответствии с расчетом Ана мы свернули с трассы и начали подниматься уже непосредственно в гору — получил массу впечатлений. Без которых, честно говоря, с радостью бы обошелся!
Помнится, из советских времен я запомнил одну хохму — не знаю уж, насколько соответствовавшую каким-то реалиям. Якобы бывают в Союзе дороги шестой категории — это когда лес повален и убран, а бывают седьмой — лес уже повален, но еще не убран. Так вот, просека, по которой мы двигались в горах, тянула по этой шкале где-то на шестерочку с плюсом, если не с двумя!
Не ездили здесь, похоже, давненько. А когда таки ездили — уж не знаю, на танках, наверное. Характерные следы взрывших некогда грунт гусениц, по крайней мере, на глаза мне попались. Но и эти отметины здесь оставили не вчера — с тех пор местами из земли кое-где поднялась молодая поросль кустарника. Где-то промыло глубокие ямы — видимо, разлившимся во время весенних дождей ручьем. Где-то через этот самый ручей обрушился деревянный мостик, где-то ветром на дорогу повалило деревья, где-то ее засыпало довольно крупными камнями…
Покажи мне кто-нибудь все это великолепие заранее и спроси, можно ли тут проехать на грузовике — наверняка принял бы вопрос за нелепую шутку: ну разумеется, нет! Но мы проехали. С черепашьей скоростью, под угрюмую брань Ана, где-то потеряв правый порожек кабины. Трижды вынужденные выходить из машины — два раза с топором и пилой, чтобы освободить дорогу от перегородивших ту бревен, и однажды — с ломиком и лопатой, убрать завал из булыжников. В какой-то момент уже почти решив, что придется бесславно возвращаться с полпути — но счастливо найдя объезд. Потратив в итоге добрых пять часов — почти столько же, сколько катили сюда по шоссе, прежде чем с него свернуть. Что там Джу говорила про всего семь, от Расона до цели? Одиннадцать на круг — не хотите⁈
Ну да главное — мы добрались.
Подъем вдруг прекратился — и наш «хайвей» устремился уже вниз, за горный перевал, а мы прижались к самой стене леса и остановились у видневшегося из зарослей бетонного столба с какой-то полустершейся цифрой. Ан протяжно посигналил, и через несколько минут из густой зелени справа от нас деловито высунулась раскосая мальчишеская физиономия. Окинула оценивающим взглядом наш грузовик, исчезла ненадолго — и вскоре появилась снова, уже в комплекте с прочими частями тела в защитного цвета костюмчике и красном галстуке Детского союза.
За первым бойким школьником из леса вынырнул второй, следом появилась девочка, тут же — еще одна, и вот машину уже обступил добрый десяток юных туристов. Распахнув дверцу, я вылез к ним из кабины. Точнее даже едва не вывалился, нежданно не найдя ногой привычную опору — так, собственно, и узнал, что наш правый порожек остался где-то позади.
Со своей стороны грузовика выпрыгнул на землю и Ан. Дети наперебой принялись с нами здороваться, мы устало им отвечали.
— Чон- сонсэнним, это вы⁈ — в смеси удивления и восторга послышалось вдруг.
Красно-зеленой молнией ко мне подскочила и обхватила руками подоспевшая на просеку Хи Рен.
Кстати, хоть большого секрета из наших с ней учебных занятий давно не делалось, не помню, чтобы она раньше называла меня «учителем» при посторонних. Впрочем, при этих самых посторонних мы с ней и общались не то чтобы часто…
Не сдержав улыбки, я приобнял девочку:
— Привет, походница!
— Добрый день, товарищ Чон, здравствуйте, товарищ Ан, — из зарослей выступила учительница школьников, Пак. — Что-то долго вы! — строго заявила она, покачав головой. — Мы вас к семи ждали!
— Мы и сами себя к семи ждали, — хмыкнул я.
— Весь план сегодняшних мероприятий теперь из-за этого сдвигается! — не унималась девушка.
— У нас был намечен выход на место стоянки героических кимирсеновских партизан! — задрав голову, поведала мне Хи Рен.
— Круто! — снова улыбнулся я девочке и, переведя взгляд на ее учительницу, буркнул: — Скажите спасибо, товарищ Пак, что мы сюда вообще доехали — по такой-то дороге!
— Трудности нужны для того, чтобы их преодолевать! — менторским тоном отчеканила та — уж не знаю, меня решив на путь истинный наставить, или чисто для своих юных подопечных сказала.
Как бы то ни было, при детях ввязываться с ней в перепалку я не стал.
Тем временем Ан обошел грузовик и откинул задний борт. Вскарабкался в кузов, где к нему тут же присоединились трое самых шустрых мальчишек. Водитель стащил с груза укрывавший тот брезент, а школьники принялись потрошить тяжелые для них тюки и подтаскивать их содержимое к краю кузова, где передавали оставшимся внизу товарищам. А те уже волокли «добычу» в лес.
— Нам Хи Рен, а тебе что, особое приглашение требуется? — жестко бросила между тем учительница так и стоявшей рядом со мной девочке.
— Чон- сонсэнним, я пойду работать! — встрепенулась моя ученица — и упорхнула к одноклассникам.
— Товарищ Чон? — снова окликнули меня тут.
Голос будто бы показался мне знакомым, но, обернувшись на него, я понял,
