Эволюционер из трущоб. Том 4 - Антон Панарин
Дачный посёлок Камаи состоял из четырёх домов. Заброшенных полуразрушенных домов. Крыши обвалились, окна разбиты, всё заросло бурьяном. Такое ощущение, что мы первые люди, пришедшие сюда за последнюю тысячу лет.
Сергей, которого я всю дорогу подпирал плечом, зашипел и скорчился от боли. Видимо адреналиновый выброс откатился, и сломанная нога начала болеть с новой силой. Но плохо было не только Сергею. Остальные тоже измотаны, да и порядком замёрзли из-за чёртова дождя.
К тому же, на дворе октябрь месяц, а мы в одних рубахах. Точнее, ребята в рубахах, я-то свою порвал на ленты для стабилизации Серёгиной ноги.
— Х-х-холодина с-с-собачья, — простучал зубами Макар, потирая плечи.
— Ага. Лучше бы остались в Екатеринбурге, там сейчас жарища, — язвительно отозвался Артём.
Похоже, только ему не было холодно. Чёртов маг огня. Хотя, я тоже маг огня, вот только без маны согреться не выйдет.
— Пойдёмте. Нужно найти хоть какое-нибудь укрытие, пока не околели.
Бурьян доходил нам до пояса, царапал кожу, оставлял на одежде репейники, хрустел, ломаясь под ногами. Когда мы подошли к ближайшему дому, стало ясно, что он разрушен не просто так. На кирпичной кладке остались глубокие борозды, будто огромная тварь нанесла удар лапой, а стена лишь чудом устояла. Впрочем, устояли только две стены из четырёх. Жестяную крышу также разодрали когти неведомой гадины.
Внутри домика валялась сгнившая мебель и полуразложившиеся тряпки. Мы направились к следующему строению, а Макар юркнул внутрь рухнувшего дома и быстро догнал нас, продемонстрировав столовый нож со скруглённым носом. Нож был покрыт ржавчиной, да и ценность представлял сомнительную. Таким от разломной твари не отобьёшься, да и колбасу не порежешь. Потому что у нас нет колбасы.
Зараза. Как же есть хочется. Увы, все дома без исключения оказались разрушенными. Там даже негде было укрыться от дождя. Просто руины — холодные, серые, потемневшие от пыли и грязи. Да и с едой всё обстояло паршиво. Леший нашел банку вздувшейся тушенки, но от ботулизма умирать никто не захотел, пришлось банку выкинуть.
Остановившись у четвёртого дома, я заметил, как на лицах ребят появляется отчаяние. Ещё бы. Оказались чёрт знает где, поблизости бродят разломные твари, а у нас ни оружия, ни припасов, ни укрытия. Шикарно.
Хотя оружие, пусть паршивое, но было. Макар нашел монтировку. И теперь наш арсенал состоял из железяки, привязанной к рукаву рубахи — эдакая булава, столовый нож и монтировка. Трепещи, Император! Грозные мстюны идут!
— Может, вернёмся к локомотиву? Там, по крайней мере, есть хоть какое-то укрытие, — дрожа, предложил Сергей.
— Да, лучше так, чем мёрзнуть под дождём, — согласился Прохоров.
— Согласен… — сказал я. И тут заметил метровый бугор, заросший травой. — Погреб? — с надеждой предположил я.
Ребята переглянулись, и в следующую секунду Макар, Леший и Артём рванули в сторону бугра. Притоптав бурьян, они замерли, прислушиваясь. Тем временем я подтащил Сергея и улыбнулся. И правда погреб. Хотя дверь в него выбита и висит лишь на одной петле. А на древесине следы когтей. Но это не важно. Крыша над головой есть — и на том спасибо.
— Дай монтировку, — сказал Прохоров и протянул руку, не оборачиваясь. — Первым пойду.
Своими словами он меня удивил. Раньше Артём погнал бы нас вперёд, а сам бы стоял за спиной, прямо как Мечников. Сейчас же он решил сам всё разведать. Это на него так смерть Остапа повлияла?
Если да, то что это? Он боится и нас потерять или же жизнь стала настолько не мила, что Артём собирается с ней расстаться? Если первое, то это хороший знак. А если второе, то из-за Прохорова мы все будем в постоянной опасности. Нужно разобраться, что им движет.
Макар передал Артёму монтировку, и тот шагнул в темноту, занеся железяку высоко над головой. В правой ладони парня зажегся тусклый огонёк, осветив стены погреба, покрытые мелкими капельками конденсата. Прохоров исчез из виду. Ступал он беззвучно, по ступеням, вырубленным в земле, это заставляло ребят нервничать и озираться по сторонам, в страхе, что твари могут напасть в любую минуту.
Я же был спокоен. Всевидящее Око показывало мне, как единственный сгусток энергии спускается во мрак. Почему я не рассказал всем, что погреб пуст? А зачем? Можно сказать, что это акт самопожертвования Прохорова.
Да, там нет никакой угрозы, но он-то об этом не знает. Человек, вечно использующий других, решил подвергнуть себя опасности. Не стоит отбирать у него такую возможность. Пусть почувствует себя героем. И вот послышался голос Артёма, пронёсшийся эхом по погребу.
— Спускайтесь. Здесь чисто.
— Идите, я прикрою, — сказал Макар, вглядываясь в рассветную мглу.
Лицо серьёзное, готов вступить в бой. И всё же, удивительно. Макар казался мне тихушником, который будет действовать лишь в моменты, когда ему не угрожает опасность. Но когда всё вышло из-под контроля, он первым бросился мне на помощь. Бросился глупо, и мог погибнуть, но тем не менее.
Да, нас с самого детства учили сражаться и выживать там, где другие сдохнут. Но нас не учили прикрывать друг друга. Наоборот. Нас вечно стравливали, заставляя лезть вверх по головам. Поэтому я и удивлён тому, с какой стороны передо мной раскрываются эти ребята. Ладно Леший, он только попал в Академию, к тому же он всегда был сорви головой, но остальные…
Леший подхватил Серёгу под вторую руку, и мы аккуратно спустились в погреб, где горело тусклое пламя, вырывающееся из ладони Артёма. Слева и справа в стене выдолблены ниши, в которых раньше хранились соления. Сейчас же там были лишь осколки стекла, да запёкшаяся кровь.
Видать, твари решили полакомиться закрутками и совсем не ожидали, что стекло их порежет. Впрочем, это не помешало им всё сожрать. На полу погреба, отражая свет, красовалась лужа. Воняло плесенью. В погребе было сыро и прохладно, но даже так здесь намного уютнее, чем снаружи.
— Разойдись! — крикнул сверху Макар и вниз полетели отсыревшие поленья.
— Дурак! Тут лужа! Куда ты швыряешь? — возмутился Прохоров.
— Ну так не щёлкай клювом, а вытаскивай дрова, пока ещё сильнее не отсырели, — ответил Макар, продолжая бросать поленья в погреб.
Спустя минуту Макар позвал Лешего, и они приладил дверь на место. Подперев её булавой, которую сделал наш азиатский товарищ.
