Позывной «Курсант» - Евгений Прядеев
— Заяц! — Лёнька чуть повысил голос, потому что Василий притупливал и руку не убирал. Точно идиот…
Похоже, крепыш успел за недолгое время своего пребывания в бараке занять среди детдомовцев пост лидера. Ну, ничего. Это ненадолго. Я не собираюсь ни под кого прогибаться хотя бы здесь. А то задрали, командиры херовы. Только приказывают со всех сторон.
Василий недовольно хмыкнул, однако ладонь сдвинул. Теперь она практически лежала на моей шее, а вот острый предмет по-прежнему оставался на месте. Я чувствовал, как его кончик упирается в горло. Чуть дернусь, и может выйти неприятная ситуация.
— Ну! Говори! — рявкнул Заяц.
— Че тебе говорить, осел? — я демонстративно нагло уставился в злую рожу Василия.
Разговаривать с детишками надо на их языке. Иначе не поймут. Бестолковиться и снова ждать по ночам нападения я не хочу. Пошли на хрен, в конце концов!
— Ты в этой коммуне когда последний раз был? Ты Реутова когда в последний раз видел? Девять лет назад, говоришь. Хера себе у тебя память. Или другой вариант. Хера себе у меня рожа. Вообще не меняется. Так, что ли?
— И че? И че? А? — Василий начал злиться. Он явно ожидал от меня немного другой реакции. — Ты че тут лепишь? Вроде я брехло? Пацаны, он крыса! Точно говорю. Его чекисты к нам специально подселили. Будет бегать, им стучать.
— Заяц, ну, по-честному если, мы пока только тебя услышали. Поёшь ты по делу, согласен. Но он еще ничего не сказал. Надо бы и его послушать, — спокойно ответил за всех присутствующих Лёнька.
Я осторожно повел взглядом по сторонам, еле-еле сдвинув голову. Насколько это, конечно, возможно в моем положении. Хотел оценить обстановку. К счастью, Васина рука уже не была так крепка и острие чуть отдалилась.
Вообще, распределились они по комнате грамотно. Один тусовался у окна, поглядывая на улицу. Контролировал появление кого-то из местных чекистов. Двое замерли слева. На тот случай, если все же начнется замес. Справа стоял Ленька. Вася — находился рядом со мной. Еще одного вообще в комнате не увидел. Думаю, он стоит на стрёме, с улицы.
— Реутов Лешка, мы с ним дружбу водили. Койки наши стояли рядом. Нормальный пацан был, — снова завёлся Василий, которому не терпелось доказать свою правоту. — А потом зимой воспитатель потащил их за этими… за дровами. Был там один… урод. Вечно добренького из себя строил, а сам — гнида настоящая. Он Реутова взял и еще…
Зайцев запнулся, вспоминая имя второго участника событий. Потом тряхнул головой и посмотрел на Леньку через плечо.
— Не помню, как звали. Пацан еще такой… придурковатый. Один всегда ходил. Не разговаривал ни с кем. Вечно в каморке под лестницей сидел. Вот его фамилию не помню. Да и не знал особо. Какая-то… Навроде немчуры. Да не в этом суть! Двоих взял воспитатель, вроде в помощь. Лешку и этого, придурковатого. А потом… утопли они оба. Провалились в прорубь. Кипишь еще был. Через неделю после случившегося в коммуну чекисты приехали. Эти… из ОГПУ. Как раз за придурковатым. Мы сначала даже не поверили. На хрен он чекистам? А те всю коммуну на уши поставили. Он им мандец как нужен, оказалось. Крику было… Воспитателя с собой увезли. Так он и сгинул. Ну, этого не жалко. Гнида и есть. Главное, на Реутова вообще всем насрать было. А за придурошного — целая эпопея началась. Дюже он им потребовался.
— Замечательно… — перебил я Василия. — История очень трогательная. А теперь давай по делу, без твоих загадочных интриг. Прорубь… Чекисты… Говоришь, дружили мы с тобой… Или ты так думал, что дружили? Чет не пойму, как ты запомнил, что было хрен его знает когда? Нам в тот год по семь исполнилось. Ну, восемь, ладно. А сейчас — по семнадцать. Ты как определил, что я — это не я?
Собственно говоря, большого волнения не имелось. Почему? Я просто вспомнил слова Клячина, сказанные мне в кабинете директора. У Реутова, настоящего, имею в виду, была в коммуне репутация задиры и драчуна. Какие, к чертовой матери, друзья? Скорее всего, Вася и правда жил в коммуне. И скорее всего, Реутова он реально видел. Может, даже общался. Но не близко. Это Вася брешет. Единственный его довод — несчастный случай, в котором погибли два пацана. А значит… Значит, попробуй докажи, придурок.
— Ты утоп! — психанул Зайцев. Причём, он сам не заметил, что начал говорить со мной, как с Реутовым.
— Вот ты дебил… Утонул, да не я! Второй, тот самый придурковатый, под лед ушел. Алексеем его тоже звали, кстати. Витцке Алексей Сергеевич. И теперь — главный вопрос. Как бы я мог знать это имя, если бы не был тем, кем являюсь? А?
Василий бестолково хлопал глазами, пытаясь переварить мою умную фразу. Даже интересно, если Реутова в Школу Особого Назначения решили взять за башковитость и знание немецкого, этого придурка по каким критериям отбирали? Он же тупой, как пробка.
— Заяц, фамилия такая была? — спросил Ленька. Он пока не вмешивался, наблюдая всю нашу психологическую драму со стороны.
— Витцке… Да хрен его знает… Вроде, похоже. Но звали его — Алексей, как и этого. Правильно. Теперь только вспомнил. Точно Алексей. Два Алексея… Мы ещё тогда удивились, какая херня вышла, — Василий задумчиво кивнул.
Он еще сам не понимал, что уже проиграл. Начал говорить обо мне именно как о Реутове.
— Слышь, ну так-то и правда… — вмешался один из парней, которые стояли слева. — Откуда Алеше знать эту фамилию, если он был бы не он?
Я едва сдержался, чтоб не закатить глаза. С соображалкой у пацанов туговато… Он был бы не он… Глубокая мысль, однако…
— Да ты же утоп! — снова повторил Вася-дурачок.
Правда, рука его заметно расслабилась. Я больше не чувствовал, как натягивается кожа в том месте, где он держал нож. И вообще… что за на хер? Откуда у пацана эта штука? Их
