Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Корчевский Юрий Григорьевич
Прямо от ювелира направились к дому Людовико. С землей в Венеции плохо, не хватает, поэтому земля дорогая, участки под дома небольшие, дома теснятся друг к другу и тянутся вверх. И два этажа, и три – не редкость, ибо семьи большие.
Дом Людовико каменный, как и большинство в городе. Дворцы строились из пиленного в карьерах камня, зачастую ракушечника или известняка. Остальные граждане дома строили из природного, дикого камня, потому что пиленый стоил дорого. Дом Людовико в два этажа, наверху крытая терраса. В знойный полдень там хорошо отдыхать – тень, ветерок с моря продувает. На стук дверь открыла прислуга, провела к хозяину наверх, на террасу. Здесь были расставлены лежаки наподобие римских и кресла вокруг низкого столика. И не спеша с друзьями трапезу разделить можно, и в игры поиграть – кости, шахматы. Обзорность с террасы отличная. Участок моря видно, каналы, две улицы, поскольку дом на углу стоит.
Людовико встретил их с распростертыми объятиями:
– Наконец-то! Я весь в нетерпении и ожидании. Давайте скорее!
Тут уж Лоренцо на столик коробочку поставил, крышку поднял, сам водрузил на нос Людовико очки, поправил дужки, чтобы за уши плотно легли.
– Удобно ли?
А Людовико молчит, не может поверить своему счастью, ибо отчетливо видит лицо Лоренцо и свою террасу до дальнего уголка. Осмотрел с террасы окрестности. И все молча от избытка чувств. Потом из глаз его покатились слезы. Матвей отвернулся, как-то неудобно видеть плачущего мужчину. Успокоившись через несколько минут, Людовико платком вытер слезы.
– Простите, нахлынуло. Я так долго ждал подобного момента, когда смогу обходиться без палочки, узнавать лица друзей! Эй, слуги, соберите на стол!
Засуетились слуги. А Людовико сразу о деньгах:
– Сколько я должен?
Лоренцо на Матвея смотрит. Все-таки Людовико – родня и как-то неудобно двести цехинов просить. Однако Лоренцо помнил разговор с Матвеем и осознавал перспективы. Свой карман ближе к телу.
– Двести цехинов! – выдохнул Лоренцо.
– Двести?! – удивился Людовико. Но быстро взял себя в руки. – Слуги! Позовите жену, пусть прихватит мешочек с деньгами.
Сначала было принято уладить дела, потом уже садиться за стол. Любое застолье – обед, ужин, повседневная трапеза либо торжественная, по какому-либо поводу, обязательно с вином – легким, зачастую разбавленным. Считалось, что вино помогает от кишечных расстройств, а еще улучшает кровь.
Жена принесла мешочек. Людовико сам отсчитал деньги, ссыпал их в пустой мешочек, протянул Лоренцо.
– Никакие деньги не заменят мне глаза!
Попробовали рыбу, устрицы, три сорта сыра, маслины, разные орешки – свежие и в меду, а также вино белое и красное. Да еще слуги услаждали слух игрой на мандоле и пением. И просидели так до вечера. Когда начало темнеть, гости засобирались домой. Людовико выделил двух слуг в провожатые, с дубинками, для охраны – все же в мешочке деньги немалые.
У Лоренцо слегка заплетались ноги, но он был весел, пытался петь и приплясывать. Если брать от замысла до готового изделия, у них ушло на изготовление очков две недели. Так делали первые очки. Первопроходцем быть трудно – не отработана, не опробована технология, материалы. Но денег заработали изрядно, Лоренцо столько в руках никогда не держал. И притом радость родственнику доставил. Два дня отдыхали, потом Лоренцо решил заготовки линз отливать. Линзы были круглые, без изысков, диаметром в два дюйма. К ним и оправу сделать проще, и центр определить. Если межцентровое расстояние неправильно определено, то человек толком не сможет пользоваться очками.
Несколько дней варили стекло, делали отливки, на этот раз двояковыпуклые, для тех, у кого дальнозоркость. Сложно сделать форму с кривизной с обеих сторон. Помучились изрядно, а в итоге годных после полировки осталось только две линзы. Всякое дело требует опыта, оснастки, приспособлений.
Людовико, до этого передвигавшийся по городу только в паланкине, да и то изредка, потому что видел плохо и не хотел быть объектом жалости или насмешек, стал помногу гулять. Когда встречал знакомых, рассказывал о чуде, об очках. Его останавливали едва знакомые люди, интересовались, что за стекляшки у Людовико на лице. Он не спеша рассказывал. Фактически – бесплатная реклама. Один увидел, пересказал другому, слухами город уже через неделю был полон. К Людовико потянулись люди узнать, где взял, сколько стоят и действительно ли так хороши очки. И ко двору Лоренцо пошли посетители. Не сказать, что их было много. Во-первых, дело новое, а во-вторых – многих останавливала цена. За такие деньги можно было купить новый корабль и вести торговлю с заморскими странами. Особенно выгодная торговля была с Египтом в Африке и с Тавридой.
Нескольких человек, которых привели родственники, Матвей сразу отсеял. На глазах – бельма, очки таким не помогут. Ушли, обидевшись. У других спрашивал, как они лучше видят – вдаль или вблизи, да еще и подбирал из тех линз, которые первоначально изготовили. Некоторых просил подождать и зайти недели через две, подразумевая, что будут готовы выпуклые линзы и можно подобрать опытным путем. У двоих, кому стало с линзами хорошо видно, принял заказ. Вечером уже и линзы отнес ювелиру, чтобы оправы делал.
Постепенно шероховатости уходили, хотя две-три недели были нестыковки. Как говорят на Востоке, дорогу осилит идущий. С каждым днем работать сподручнее, но очередь только росла. Лоренцо решил взять помощника. Само собой получилось, что он отливал стекло в формы, помощник шлифовал, а Матвей брал заказы. Ювелир делал оправы, получал свои деньги. За неделю удалось снабдить очками двух страждущих. Лоренцо хотел больше, но Матвей останавливал:
– Будем делать больше – появится брак, плохие линзы. Разве тебе нужны скандалы? Нужно высокое качество в первую очередь.
Месяца через два пришел помощник дожа.
– Прознали мы, что можешь ты поправить зрение. Сумеешь помочь дожу?
Матвей знал, что дож – человек пожилой, даже старый. Но он не видел его никогда.
– Для того чтобы решить, я должен осмотреть его.
– Хорошо, завтра вечером.
– Вечером нельзя, мне нужен солнечный свет.
– Тогда в полдень. Я буду ждать у входа и провожу через охрану.
К полудню Матвей подошел ко дворцу, прихватив линзы и тонкие палочки для измерения межцентрового расстояния. Помощник дожа, по должности писец, уже ждал у входа. По обеим сторонам двери стояли два дюжих гвардейца с алебардами, в одинаковой форме. Физиономии свирепые, как у бойцовых псов.
Писец проводил Матвея в покои дожа. Правитель оказался сухощавым и подвижным, с длинными седыми волосами.
Матвей поздоровался почтительно, с поклоном. В Европе кланяться не было принято.
– Чужеземец?
– Московит, зовут Матвей.
И стал расспрашивать, как дож видит. Потом линзы подбирал. На одной дож вскричал:
– Вижу! Все четко вижу! Как в молодости!
Выполнив замеры, Матвей предупредил о сроках – не меньше двух недель – и стоимости. Попрощался. А в коридоре писец укорил его:
– Мог бы о цене и не говорить. За дожа заплатит Сенат, он оплачивает все расходы.
– Откуда мне было знать? Где я могу тебя найти, когда очки будут готовы?
– Скажешь гвардейцам у дверей, они меня позовут или сопроводят.
Матвей заметил, что посторонние по дворцу не слонялись. А дож понравился. Чувствуется властность, но в обращении не высокомерен, не спесив. У людей при власти и деньгах так бывает нечасто.
Для дожа линзы шлифовал и полировал сам Лоренцо. А ювелир изловчился и по просьбе Матвея сделал дужки складывающимися. Когда он узнал, что очки для дожа, украсил дужки красивой резьбой, причем сделал ее быстро. Но все равно на линзы и оправу почти десять дней ушло. Зато таких качественных очков ни у кого не было. Дож радовался, как ребенок игрушке.
– Вижу четко, и цвета яркие!
Писец вручил мешочек с монетами, попросил написать расписку. Прочитав, ухмыльнулся. Видимо, Матвей сделал ошибки.
