Попаданцам предоставляется общежитие! (СИ) - Макарова Алена
Мой авторитет в приюте взлетел на новый, опасно зашкаливающий виток: подопечные окончательно уверились, что начальство никогда не спит и любое безобразие за версту сквозь каменные стены чует. Может, мой ночной кошмар просто очень порядок любит и решил нашу шарашку образцово-показательной сделать? Так все равно не получится…
Как оказалось, свою долю удовольствия от моих ночных визитов не только Дейв с домовушками, но и Ольга получила. Весьма сомнительную.
-- Было дело, заходила ты ко мне пару дней назад. Постояла на пороге, посмотрела… Жутко так, немигающе… Я думала, проверить решила.
-- У тебя-то мне что проверять?
-- Мало ли… Вдруг, с каким красавчиком развлекаюсь? Личную жизнь, ее стеречь надо. Даже от подруг!
Непредсказуемая никакими нострадамусами мудрость ведьмы в очередной раз завела меня в тупик. Мою отсутствующую личную жизнь успешно оберегали непрерывно толпящиеся вокруг вурдалаки, скелетоны, умертвия и прочие, не слишком способствующие романтическим порывам, субъекты. Да и не покушался никто пока на эту сомнительную ценность. Какая, к упырям, личная жизнь, когда очередной отчет писать надо? Жаль, что лабиринтная дрянь меня во сне за них не засадила, я бы ей за такой подарок все кошмары простила!
Так мое расследование и застопорилось. Никто из постояльцев больше не исчезал; о пропавших не было ни слуху, ни духу; господин Наррин тоже о нас позабыл и из дома не вылазил. Мавки в кладовке сидели настолько тихо, что меня начинала грызть совесть: не слишком ли сурово этих дурочек наказала?
Домовушки восприняли мое ночное распоряжение с излишним и тревожащим душу (и желудок) энтузиазмом и окончательно переселились на кухню. Попытки изобрести то ли философский камень, то ли съедобно-вкусное блюдо из шия (обе – одинаково нереальные) шли с переменным успехом.
Сиреневый дымок ненавидимой всеми каши клубился по столовой, становился все более въедливым и концентрированным, сгущался в угрожающе лиловые тучи. Того и гляди, прольется на наши, ни в чем не повинные головы нежданным ( и не слишком прошенным) кулинарным шедевром!
Ольга и Дейв меня одинаково избегали, зато кошмары навещали почти ежедневно. Туманные преследователи чередовались с зеркалами, пронизывающий холод – с обжигающе яркими бликами, неизменным оставалось одно, - вкрадчиво зовущий голос и мои отражения.
Я настолько от них устала, что даже зеркало из комнаты убрать решила, но рука не поднялась. Изящная старинная вещь никакого отношения к непонятным снам не имеет, отправлять ее снова пылиться в какой-нибудь темной кладовке казалось почти жестокостью. Даже странно, никогда раньше я вещи не одушевляла и особой привязанности к ним не испытывала. А тут… неожиданно расчувствовалась.
Под влиянием внезапно нахлынувшей (и не слишком мне свойственной) сентиментальности, я все-таки выпустила мавок из узилища. И сразу же об этом пожалела. То ли глаз у болотных разбойниц дурной до невозможности, то ли магия особая – неприятности притягивать, но не успели они на волю выйти, как все наше недолгое затишье кувырком полетело.
Наскучавшиеся в подвале мавки за один день три скандала с драками устроили, и только мое обещание снова их запереть и дверь заколотить немного дебоширок успокоило. Никто из них вроде бы не чихал, но вирус склочной ругани по приюту так и расползался. Казалось, скрытое, подспудное напряжение так и рвется наружу из всех щелей, предвещая все новые и новые беды.
Почти одновременно с освобождением болотниц, и градоправитель из дома вылез. Близко с мавками он пообщаться не успел, но, не иначе, как тоже чем-то от них заразился. Или и раньше у них родство душ просматривалось, да я не замечала?
Едва отдохнувший от вечно мудрого правления город залихорадило. Указы и распоряжения воспрянувший господин Наррин выдавал со скоростью слетевшего с катушек конвейера. За время домашней отсидки столько в нем заботы о гражданах накопилось, что ее напор с трудом городские стены выдерживали. Ни спрятаться, ни скрыться, ни в бега податься – везде своим вниманием власть осчастливит!
Нас пока никто не трогал, и это настораживало сильнее любых угроз. Не такой градоправитель человек, чтобы просто так обиду спустить. Если сразу не отомстил, то такую пакость задумал – все черти в аду слезами зависти подавятся. И горячими сковородками себе по лбу хлопнут!
Я каждый день ждала стражников с ордером на арест, обвинения во всех грехах существующих (и специально для меня придуманных), приказа об уничтожении приюта, каторги… Но господин Наррин никогда особой любезностью не отличался и оправдать мои ожидания не пожелал. Беда пришла с другой стороны, откуда почти уже не ждали. Снова начали пропадать постояльцы.
Да еще какие!
Глава 17
О муках творчества – для окружающих.
К хорошему привыкаешь быстро. За последнюю неделю я почти уверилась, что больше никто из постояльцев не исчезнет. Но новый день встретил нас потерей – пропало одно из умертвий.
Для чего столь неприятное в общении существо могло понадобиться магистратским чиновникам – ума не приложу. Да и тварь из лабиринта показалась мне более разборчивой, не зря же именно на мою персону так нацелилась. Впрочем, кто-то из них уже утащил скелетона, лича и горгулью, так что о хорошем вкусе похитителя говорить не приходится. Скорее, о полном его отсутствии.
Пока мы ломали голову над очередной загадкой, в кабинет робко заглянула оборотниха Аллина.
-- Можно? Простите… Я про умертвие сказать хотела… Которое пропало вчера… Я видела, ночью…
-- Что?! Куда оно делось? Кто его? Как?
Под градом наших вопросов бедная девушка совсем растерялась. Она краснела, бледнела, нервно теребила свои роскошные косы и запиналась на каждом слове. Странный у нее все-таки характер для существа, что по ночам свирепым хищником оборачивается…
Общими усилиями удалось вытянуть из Аллины следующее:
Вчера, поздно вечером ей не спалось, и она решила прогуляться на заднем дворе. Ну, это понятно, полная луна, ночь – самое время в волчьей шкуре на воле побегать. Но, в облюбованном оборотнихой местечке уже шлялось пропавшее нынче умертвие. Тоже на луну завывало.
Скромная Аллина мешать чужой прогулке постеснялась и решила дождаться ее окончания в коридоре. Зачем ей понадобилось посетить именно этот кокретный дворик, мы уточнять не стали. Мало ли, может там какая-нибудь особо аппетитная косточка закопана? Зачем в чужие секреты лезть?
В общем, ждала, оборотниха, ждала… Вой прекратился, и она выглянула во двор, -- умертвия там уже не было. Ничего плохого она не заподозрила, погуляла, свежим воздухом подышала…
И только сегодня, после того, как о пропаже узнала, подумала: а куда собственно умертвие из дворика делось? Стены вокруг хоть и старые, но высокие, выход всего один, и около него она сидела. Получается, именно в этом месте наш постоялец и исчез!
В указанном дворике ничего подозрительного не обнаружилось. Я срочно собрала и опросила всех обитателей приюта, -- может еще кто решил этой ночью на луну полюбоваться? А заодно и что-нибудь полезное заметил?
Признаваться в любви к ночному небу и свежему воздуху постояльцы не спешили. Из мизантропии, вредности, приверженности идеалам демократии и прочих, непонятных нормальному человеку, побуждений. Но после пары скандалов, прочувствованной речи Дейва (подкрепленной кулаком тролля) и угрозы лишить ужина, свидетель все-таки нашелся. Это была очень хорошая новость!
Плохая заключалась в том, что очевидцем пропажи был фей Базилик. Да, феи – это не только добрые заботливые тетушки из сказок или нежно-зефирные воздушные девицы. Среди крылатого народца полным полно мужчин, а иначе как бы они размножались?
Ничего против расовой принадлежности нашего свидетеля я не имела. Вся беда в том, что он еще и поэт! То есть существо немного (или очень сильно) не от мира сего. Он даже о своей прогулке не сразу вспомнил, а уж про все остальное…
