Здравствуйте, дети, я ваша Яга (СИ) - Соловьева Елена
— Так и быть, подарю тебе поцелуй, — пообещал он. — Если мне понравится, может, дальше чего замутим. Задержусь у вас подольше. Скажем, на недельку. А может, и на две.
Да я щас тебе так замучу, гад ты нудный! Ишь, чего выдумал!
Я тут со свободой успела попрощаться и с жизнью. А он думал, будто в любви ему собралась признаться? Ну, держись.
Я замахнулась. Но влепить пощечину не успела. Иван сделал это сам: прихлопнул севшую ему на щеку пчелу. Та его, естественно, ужалила. Щека, а после и все лицо стало раздуваться, как воздушный шарик.
— Ма-ма… — испуганно, едва шевеля губами, произнес Иван.
Весь затрясся. Ощупал собственное лицо и в его голубых глазах поселился неподдельный ужас и мольба о помощи. Кажется, кое у кого неслабая такая аллергия на пчелиный яд.
— Ма-ма… — повторил Иван, как заведенная кукла.
Рухнул на траву, точно подкошенный и, свернувшись в позе эмбриона, притих.
— Я тебе, конечно, не мама, но помогу. Так и быть, — проговорила ворчливо. — Но чтоб больше никаких гнусных намеков. Я в тебя не влюбилась и делать этого не собираюсь. А красота твоя бездушная только отталкивает.
Выпустила немного магии, чтобы облегчить Ивану дыхание. Хорошо, что успела попрактиковаться в лекарском деле, на всякий случай. Имея на попечении двенадцать озорных детишек, надо быть готовой к любым неожиданностям. Но вот уж не чаяла я, что испробовать лекарство придется на Молодце проверяющем.
С остальными процедурами пришлось повременить. Зелье сварить подходящее. Компресс из трав подготовить. А для этого Ивана следовало перенести в другое место, не оставлять же валяться в траве. Если его еще одна пчела ужалит, он такого не переживет.
— Идти можешь? — спросила у пострадавшего.
Он состроил такую гримасу, как будто я потребовала от него снега в разгар лета. И идти самостоятельно отказался. То ли от страха, то ли от шока из-за поруганной красоты, ноги его ослабли. Пришлось нести. Не на себе, конечно. Навыки бытовой магии подсобили. Из плотных стеблей душицы сплела некое подобие носилок, переложила на них пострадавшего от собственной безалаберности Ивана и понесла в свою избушку.
Васенька, конечно же, был не рад такому гостю.
— Этого зачем приволокла? — охнул котик-чертик. Обошел носилки с Иваном кругом, принюхался: — Жарить будем?
Молодец вздрогнул. Попытался что-то произнести, но из горла вырвалось лишь жалкое блеяние.
— Не будем, — отказалась я. Признаюсь, с легким сожалением. — Неаппетитный он какой-то.
Иван всхлипнул и принялся вновь ощупывать лицо. Отек слегка спал, но не настолько, чтобы вернуть прежние черты. Наш «красавец» обреченно простонал и, закрыв глаза, сложил руки на груди, кажется, готовый ко всему. Точнее, на что угодно, лишь бы вернуть себе прежнюю внешность.
— Васенька, растопи печь, — попросила я.
— У меня лапки, — закапризничал мохнатый.
Вздохнув, покосилась на него недобро.
— Не прикидывайся дурачком, ладно? С меня одного достаточно. Обращайся и помогай, коли уж назвался Оберегом. А то как по лесу до полуночи с Агнией обниматься, так у тебя не лапки, вполне себе человеческие руки. А как в хозяйстве подсобить, так сразу котик.
Укоренный правдивой отповедью, Васенька обернулся молодцем да пошел за дровами. Еще и подорожника пучок сорвал для припарок. Остальные ингредиенты хранились в избе с запасом.
Все то время, пока шли приготовления, Иван прикидывался умирающим. А вот когда мы с Васькой его к печи поволокли, вдруг очнулся.
— Не на-а-адо!.. — завопил не своим голосом. — Пощади-и-ите! Не губите добра молодца в расцвете ле-е-ет.
— Истерить перестал! — потребовала грозно. — Ничего с тобой не станется. Пара процедур, станешь как новенький.
— Так вы меня лечить тащите?.. — робко уточнил Иван. — Не жарить? Не жрать?
— Ой, дура-а-ак… — безутешно выдохнул Васька.
Уяснив, что никто его ни жарить, ни, тем более, жрать не собирается, Иван слегка успокоился. Позволил перенести себя поближе к устью печи. Правда, когда я жало пчелиное вынимала, орал да дергался, мешая процессу. И никакие уговоры на него не действовали. Пришлось связать и дополнительно запечатать рот магией. Только после этого пчелиное жало удалось извлечь. А ведь дело-то плевое и, благодаря волшебству, совершенно безболезненное.
— Ну и трус, — насмешливо фыркнул Васька, наблюдая за метаниями Ивана. — Давай, залезай теперь на печку, да не ори больше.
Я наложила на лицо Молодца компресс и заторопилась в школу. Кощей и дети наверняка волновались. Надо срочно сказать им, что все в порядке. Вряд ли в ближайшее время Иван о казне вспомнит. Ему сейчас дело только до своей подпорченной внешности.
Накинув на плечи платок, вышла на крылечко. И замерла на пороге. На верхней ступеньке сидел Кощей собственной персоной. Заслышав меня, обернулся и вопросительно изогнул бровь:
— Ты его там что, того?
И он провел по своей шее ребром ладони.
Глава 53
— Признаться, были такие мысли, — кивнула, присаживаясь рядом. И не сдержала улыбки. — Но я удержалась от соблазна. Пчела нашего Молодца ужалила, а у него оказалась аллергия. Вот, пришлось срочно лечить.
Я развела руками и глянула на Кощея виновато. А ведь он точно волновался. Видно, искать меня пошел. И таки нашел.
— А ты зачем его в лес вообще потащила? — уточнил Кощей.
— Не я его, а он меня, — усмехнулась, кутаясь в платок. Вечер выдался прохладным. Ветреным.
Пересказывать весь разговор с Иваном не хотелось. Отчего-то мне казалось: Кощею не понравится даже предположение, будто я могла в Ивана влюбиться. Впрочем, нет худа без добра. Не возомни Иван себя неотразимым, пришлось бы таки признаться в том, чего не совершала. И поплатиться за это по всей строгости.
— Это зачем еще?! — возмутился Кощей. — Для чего он тебя в лес повел?
— Дурак потому что, — честно высказалась я.
С этим Кощей Андрей не мог не согласиться. Но задал новый вопрос:
— Ты что ж, Мила, ему призналась? Сказала, что ты казну забрала?
— Не успела. Но и казну Иван пока смотреть не будет. Вообще ничего ближайшие дни не посмотрит, ему все лицо от пчелиного укуса разнесло. Оба глаза заплыли. Но за ним сейчас присмотр нужен.
— Так Оберега своего приставь, — посоветовал Кощей взволнованно. — Или, хочешь, я Кикимору из ближайшего лесопункта позову, она присмотрит. А ты в школу перебирайся, я тебе свою спальню выделю, мне все одно без надобности. Не оставаться же тебе на всю ночь с этим… Иваном.
Он что же, ревнует? Мне ведь не показалось, Кощей Андрей действительно всеми способами пытается увести меня подальше от Молодца Ивана. Угу, и поближе к своей спальне…
— Останусь с ним, хотя бы первую ночь, мало ли чего. Иван, хоть и дурак, но его здоровье теперь на моей совести. Но за предложение спасибо, я тронута.
Кощей неравнодушно вздохнул и укрыл меня своим плащом. Сразу стало теплее и уютнее. А еще ужасно захотелось спать.
— Как там дети? — спросила я, подавив зевоту.
— Волнуются за тебя. А еще строят грандиозные планы по избавлению школы от Молодца Ивана.
— Ой… — тревожно воскликнула я. — Только бы они не воплотили эти планы в жизнь. Они могут.
— Не тревожься, Агния за ними присматривает. Наверное, и мне пора. Расскажу детям, что все обошлось.
— Передай им от меня привет, – попросила я. — И скажи, что завтра занятия по расписанию.
Прежде чем уйти, Кощей Андрей вырастил прямо возле крыльца пышный куст ромашек. Белоснежные лепестки, так напоминавшие солнечные лучики, трогательно обрамляли желтые бархатные серединки. Крепкие стебельки тянулись к заходящему солнышку, словно впитывали в себя его тепло. Я не решилась сорвать такую красоту и унести в избу букетом. Пусть так и растет возле крыльца.
Только бы Иван не полез нюхать своим любопытным носом. Пчелки,ох, как любят эти трепетные цветочки.
