Пионер – ты в ответе за всё! - Широков Алексей
– Ой, иди в баню, Чобот, – Сикорская вроде успокоилась на свежем воздухе, но все же ответила грубо, я бы даже сказал, дерзко. – Не тебе нам нотации читать. Ты сам-то давно хулиганом быть перестал? Да и перестал ли вообще? Думаешь, мы не знаем, что вы собрались делать завтра или когда там? Так что не строй из себя тут оскорбленную невинность!
– И в мыслях не было, – открестился я. – Но мне можно, я ж все-таки хулиган и все такое, а ты-то у нас прям по Гайдаю, спортсменка, комсомолка и просто красавица. Тебе положено быть идеальной.
– Положено, – грустно хмыкнула София. – Знаешь, как говорят? На что положено, на то говна наложено! Как же меня задолбало, что всем от меня что-то надо!!! Веди себя правильно, учись на отлично, не связывайся с плохими компаниями, домой приходи не позднее восьми вечера, а лучше вообще никуда не ходи. Со взрослыми не спорь, голос не повышай, локти на стол не ставь, громко не дыши, достало!!! Я, может, тоже хочу, как вот эти, нажраться вина и прыгать под музыку, чтобы как в последний раз!!!
– Да тут у нас подростковый бунт, – я понимающе покачал головой. – Не крысься, я ведь прав. И ты права. Во всем. Невозможно постоянно загонять себя в определенные рамки, это как сжимать пружину, рано или поздно она распрямится, и дай бог, чтобы кого-нибудь не зашибла при этом. Поэтому разрядка обязательно нужна, пока не рвануло. Другой вопрос, как именно ее получать. Вот сходить потанцевать, попрыгать, поорать – это правильный подход. А вот алкоголь и наркотики – зло. С ними слишком просто перешагнуть черту, где расслабление и выпуск пара переходит в саморазрушение. Слышали о принцессе Монако? Вот уж у кого было все, а она бухала по-черному, ширялась, спала со всеми подряд, а потом вышла замуж за собственного охранника. Так вот как по мне, это уже не подростковый бунт, а откровенное бл**ство и деградация.
– Ой, Чобот, да завались ты, – отмахнулась от меня Сикорская. – Ты как энергетом стал, такой весь правильный оказался, что меня прям тошнит. Сам же меня в снобизме обвинял, а на себя посмотри! Говоришь, как Выгорский или мой отец. Все у тебя по полочкам, все ты знаешь, словно тебе не шестнадцать, а шестьдесят. Даже когда тебя из комсомола исключить хотели, ты что сделал? Сам швырнул членский билет на стол! Но не потому, что считал себя недостойным, а чтобы на тебя этим давить не могли, мне Еремин все рассказал. Он правда не знал, зачем ты это сделал, а я прекрасно все понимаю. Потому что ты просчитал всё. Ты же теперь всегда все просчитываешь, да? Друзей, знакомых…
– Ну, нет, тут ты не права, – вдруг в разговор влез Шило. – В Семене есть, конечно, что-то от Выгорского, но в остальном он не такой. Вот Галкин, тот да, без своего интереса даже не почешется. И дружил только с нужными людьми, уж я-то знаю. А Чобот, он проще. Уж поверь. Батя говорит, что он дела ведет, будто ему плевать на доходы. И уж точно если с кем-то дружит, то это не из-за денег.
– Что, я правда такой нудный? – я с удивлением и смущением почесал в затылке. – Не ожидал. Это все сатори. Находясь в нем, я как бы проживаю часть жизни, что влияет на отношения. Но я не такой расчетливый, как ты думаешь. Мне это просто не надо. Идти по головам, стараться забраться повыше… а зачем? Уж поверь, там, наверху, нет ничего хорошего. Впрочем, я никого не агитирую, решайте сами.
– Вот, опять, – Соня обвинительно ткнула в меня пальцем. – Опять ты включил этот менторский тон! Ненавижу!
– Ребят, вы чего?! – встала между нами Капустина. – Так клево отдыхали, а вы снова начали цапаться. Ну хватит уже.
– Реально, хорош, – поддержали ее остальные. – Хорошо же общались, чего вы начали.
– Все, все, заканчиваем, – я поднял руки, а затем достал телефон, глянуть на часы. – Реально заканчиваем. Время уже дофига, возвращаться в зал смысла нет, да и бухие там уже все в дымину. Предлагаю по домам. Погудели, оторвались, выплеснули энергию протеста, пора и честь знать. А то, если честно, я чего-то устал. Мы ж сегодня годовую по матеше писали.
– Ты-то чего устал, – не удержалась от шпильки Сикорская. – Первым работу сдал, еще и часа не прошло.
– Час точно прошел, я специально засекал, – я пожал плечами. – Мне математика легко дается, я ж кодер. Так что особо не парился.
– Мне бы так, – завистливо протянул Эмин. – Я вообще ее не понимаю! Каждый раз мучаюсь, а толку ноль! Экзамен послезавтра, как сдавать, ума не приложу.
– Если все совсем плохо, давай завтра позанимаемся, попробую объяснить, что непонятно. – Бросать друзей в трудную минуту это было не по-пацански, так что я ни секунды не сомневался. – Пятерку не обещаю, времени маловато, но думаю, на четверку можно попробовать тебя натянуть. Какие задания будут, я уже знаю, так что можно прямо по ним и поработать.
– Слушай, буду очень благодарен! – тут же загорелся Керимов. – Никак мне эта тригонометрия не дается!
– Ну тогда заметано, завтра с утра созвонимся, определим место, где встретимся, – мне было не сложно, тем более следующим экзаменом была информатика, в которой я вообще не сомневался. – Кто-нибудь хочет присоединиться?
– Мы! – Данил переглянулся с Ван Маном, и ответили буквально хором. – Так-то разбираемся, но лишним не будет.
– А мы уже сдали, так что пас, – решила за остальных Даша. – Давайте пройдемся немного. Не хочется прямо сейчас домой ехать.
– Да почему нет, – остальные тоже сразу согласились. – На улице тепло, послезавтра уже лето. Давайте погуляем.
Погода на самом деле стояла фантастическая. Почти летняя жара сменилась легкой ночной прохладой, но не зябкой, а нежной, словно парное молоко, что девушки не мерзли даже в самых тонких платьях. Собственно потому, несмотря на середину рабочей недели, молодежь не собиралась отсиживаться дома. То тут, то там можно было наблюдать стайки красавиц, живописно раздетых, но при этом старающихся оставаться в рамках приличий, или гуляющие парочки. Те особо не стеснялись и все укромные уголки были заняты целующимися влюбленными. Наши тоже не отставали, и несколько раз Даша с Александром терялись в темноте, а нам приходилось их ждать. Но никто не обижался, и так понятно, что этим двоим не так часто удается побыть вместе. Контроль со стороны родителей никто не отменял.
Это я раздолбай, а тут, кроме чувств, еще и международная политика замешана.
Долго гулять у нас не получилось, все же завтра всем нужно было в школу и готовиться к экзаменам. Но в целом вечер удался, и домой я добирался в самом благоприятном расположении духа. Прогулка помогла успокоиться после концерта, и настроение было благодушное. Можно сказать, что в этот момент я любил весь мир, хоть и подозревал, что ничем хорошим это не закончится. Всемирный закон подлости никто не отменял, а он гласит, что, если тебе сейчас очень хорошо, значит, обязательно произойдет какая-нибудь жопа. Я даже подозрительно приглядывался к компаниям парней, гуляющих по улицам, зачастую с бутылками пива в руках, но никому из них одинокий школьник, возвращающийся домой, не был нужен, и я окончательно расслабился. Как оказалось, зря.
– Ну что, сука, хана тебе, – стоило мне взяться за ручку подъездной двери, как сзади раздался смутно знакомый голос и характерный звук затвора. – Как подыхать будешь, стоя или на коленях?
– А я-то все думал, какую жопу жизнь приготовила мне на этот раз, – я медленно развернулся. – Но не ожидал, что это будешь ты. Ты же сидеть должен.
– А вот хрен тебе! – обросший и помятый Аникин зло оскалился, направив на меня пистолет Макарова. – Думаешь, меня просто посадить?! Хрен вам всем! Я тебя, падаль, завалю, а потом свалю, что ни одна тварь меня не найдет!
– Тогда зачем меня валить? – я искренне не понимал логики. – Валил бы так. А на стрельбу мигом свидетели соберутся, да и следаки потом работать по тебе будут жестко. Слышал я, есть энергетские техники, позволяющие найти человека, где бы он ни был.
– Так ими только важняки пользуются, а кто ты такой, чтобы они по тебе работали? – зло оскалился бывший капитан. – Из-за тебя все, сука! Если бы не ты, ничего бы этого не случилось!!!
