Волк 2: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

Если что-то говорит Душман, это нужно делать и не спорить. Если говорит, тормози и сходи за сигаретами, так и надо. Студент вышел из машины и, посвистывая, зашёл в магазин, обтряхнув кроссовки у порога.

— Лерка, здорово! — грянул он с порога. — Блок ЛМ синего! И боржоми бутылку!

Молодая продавщица покраснела, кивнула и бросилась в подсобку. Стоящий у кассы темноволосый парень в белой футболке смутился и отошёл подальше. Похоже, Ваня Студент прервал их свидание.

— Синих нету, Ваня! — донеслось из подсобки. — Красные будешь?

— Потом лёгкие выплёвывать? Принеси мальборо тогда.

Парнишка только собрался выходить, как Студент глянул в окно.

— Э, слышь, — окликнул Ваня парня. — Постой-ка здесь, пацан.

— А, что? — парень вздрогнул. — Да я просто…

Снаружи грохнул выстрел, разбитое стекло в двери зазвенело. Парень вскрикнул и упал на пол, по лицу побежала кровь. Студент достал ТТ и скользнул по упавшему взглядом. Ерунда, стеклом порезало щёку, пуля мимо ушла.

— Э! — взревели с улицы. — Студент, б**! Выходи, сука! Всех вас, пивзаводских, е***шить будем!

Там была два человека, тоже приехавшие на девятке. Они едва стояли на ногах, но пистолеты держали уверенно.

— Ползи в сторону, пацан, а то замочат, — невозмутимо сказал Ваня и взвёл курок ТТ. — Э, это ты там, Башка?

Выстрел! Пуля пролетела через дыру в двери и врезалась в витрину. Продавщица в подсобке заорала, парень отполз к белой стене, побледнев так, что почти сливался с ней. Кровь тоненькой струйкой бежала на плечо.

— Выходи, б**!

— Да ты это, Башка, — Студент чуть выглянул, примеряясь, куда выстрелить. — Ты бухой там? Или чё?

— Да выходи уже! Или…

Ещё выстрел, но с другой стороны. Башка от испуга выронил ствол. Его товарищ повалился на землю. Из простреленной башки хлестала кровь, как из опрокинутой бутылки.

И снова выстрел! Теперь упал и Башка. Душман не спеша подошёл, ткнул одного ногой и убрал АПС в наплечную кобуру.

— Ты как всегда вовремя, ха! — Студент осмотрел магазинчик. Продавщица прижимала ватку к лицу своего испуганного возлюбленного. — Повезло те, пацан, царапинка, а то бы башку снесло. И это, если чё, ментам не звонить, меня не видели. Усекли? А то вернусь.

Он вышел на улицу, битое стекло хрустело под ногами.

— Звони нашим, Ванюха, — сказал Душман, отпивая минералки. — А то Гоша и хмырь тот приезжий нас вообще за каких-то лохов держат. Разбираться будем сегодня.

Глава 17

Разговора в прихожей не получилось, Терехов начал биться в истерике и громко вопить. Не хватало ещё, чтобы этого услышали в подъезде. Тогда Лёня взял тряпочку с полки для обуви и сделал бизнесмену кляп, а потом поволок Терехова на кухню за ноги.

— Только вякни, такое будет, — угрожающе сказал опер.

Терехов с опаской посмотрел на него и больше не «вякал». Женя тем временем осмотрел квартиру, я тоже прошёлся, а то место много. Неплохо наш клиент устроился: три огромные комнаты с высоченными потолками, дорогая мебель, приличный для этого времени ремонт. Ванна вообще огромная, Терехов ещё набрал туда воды с пеной. Для съёмной квартиры это шик, лучше любой местной гостиницы.

Думал, что найду здесь проституток, но Терехов был один. Я даже на всякий случай посмотрел в кладовку и на балкон, но нет никого, мы одни. Женя открыл шкаф в коридоре и нашёл там кипятильник.

— Покажем клиенту, кхе, — он раскрутил провод.

— Просто покажи, этого хватит, — я задёрнул шторы в спальне.

Лёня тем временем напялил на Терехова наручники, которые были у него в Уазике, и застегнул так, чтобы цепочка проходила через спинку венского стула. Сам отошёл к столу, на котором стоял жёлтый торт, пахнущий лимоном. Наш клиент любит сладкое, но не любит делиться, раз взял такой большой пирог себе одному.

Женя, сам тот ещё сладкоежка, взял кусочек, а Терехов с ужасом смотрел на резиновые перчатки, которые мы напялили. Хотя это было неудобно, руки потели.

Я закрыл занавески на кухне, и плотнее закрыл форточку. На подоконнике стоял китайский магнитофон с батарейками, было включено радио. Как раз играла мелодия с русскими мотивами, а громкий голос Николая Фоменко произнёс:

— Вот пошлёшь дурака за бутылкой, так он, дурак, одну и принесёт. Рекламная служба Русского Радио…

Вскоре зазвучала песня от Кабаре-Дуэт Академии, «не подходи ко мне, я обиделась». Я выключил радио, чтобы нас ничего не отвлекало. Вот теперь всё готово для душевной беседы. Хотя если честно, у меня чесались кулаки. Вот этот внушительный бизнесмен с сединой в висках так запросто приказал нас убить. И услугами тех братков он явно пользовался не впервые, всё уже налажено.

Этот тип хуже Родионова. Совсем другой калибр, намного крупнее. Но сейчас такое время, что можно быть каким угодно крутым и наглым, но всегда мог найтись кто-то, кто эту крутость и наглость обламывал. Любой человек в это время мог оказаться в таком положении, когда мутные схемы, влиятельные знакомства и большие бабки не спасали от расправы.

Лёня усмехнулся, посмотрел на Терехова и вырвал кляп.

— Вы ещё не знаете, с кем связались, — дрогнувшим голосом сказал клиент. — Я знаю Валерия Осинского!

— Да его в Чите все знают, — невозмутимо произнёс Лёня. — А вот сейчас мы будем с тобой говорить. Если будешь молчать, упакую тебя в камеру. У меня знакомые здесь есть, чтобы оформили по-быстрому. На одну ночь всего, но ты её не забудешь. Будешь там Машенькой. Или Светкой.

— За что в камеру? — Терехов напрягся.

— За соучастие в убийстве! — грозно сказал Лёня и пнул стул, на котором сидел Терехов. — И участие в преступном сообществе! Много чего накидать можно. Так что сидеть тебе, дружок, долго. Но жопа есть, отсидишь.

— Вы, вы, — голос Терехова задрожал. — Вы не понимаете…

— А ты говори, — я сел напротив и порезал торт, а потом нажал кнопку на красном электрочайнике, тот зашумел. — Пока говоришь, мы слушаем, пьём чай с тортиком, никуда тебя не везём.

— Я вообще не понимаю, о чём вы!

— Ну ладно, — Лёня пожал плечами. — Макс, дай трубу, я в дежурку позвоню, заберут его. Не хочет говорить нам, поболтает с ментами.

— Да давай Осинского наберём, — я назвал крупного читинского авторитета и украдкой подмигнул Лёне. — Ему интересно будет, кто это его парней подставил и на дело отправил. А он сам в курсе, что ты им приказы даёшь и бабки платишь? Думаю, он будет очень недоволен.

— Нет, всё не так! — слабеньким голоском сказал Терехов. — Всё не так…

— Зачем нам этот Осина? — на кухню вошёл Женя и резким движением расправил провод кипятильника. — Смотри, какая штука. Один конец вставляется в розетку, другой в…

Пытать его Женя и не собирался, но иногда даже достаточно одного вида инструмента, чтобы человек раскололся. Вот как сейчас.

— Я всё скажу! — торопливо воскликнул Терехов.

— О, так ты знаешь, как работает электровспоминатель? Кхе! Чудо, а не техника!

— Это всё Нижегородцев! — затараторил клиент. — Он давно схемы проворачивает. Ворует продукцию вагонами!

— Ну это Нижегородцев, — я отмахнулся. — Ты про себя говори. Это не он нас заказал, а ты… что ты собирался делать? Банкротить комбинат? Или что?

Чайник вскипел и со щелчком отключился. Женя, точно без всяких задних мыслей, взял его, чтобы налить всем чаю, но Терехов явно подумал, что кипяток будет использоваться иначе.

— Комбинат не должен был работать долго, — обречённо сказал он. — Мы привозили технику, брали субсидии, кредиты, оформляли страховку. А потом на комбинат наезжали через какое-то время… и он останавливался навсегда.

Терехов выдохнул и начал рассказывать схемы, на которых они все зарабатывали.

Нижегородцев просто воровал руду и прокатную сталь, а потом продавал в Китай и Монголию через кучу посредников, получая в итоге наличные деньги. Не просто так он знал, как работает бартер в металлургии. Но Нижегородцеву было выгодно, чтобы комбинаты работали, а обычное воровство продукции позволяло бывшему комитетчику содержать за границей семью с многочисленными внуками и покупать любовнице машины и шубы.