Нет света без тени. Том первый. - Дмитрий Рэд
В общей сложности он насчитал три больших сгустка и около десяти поменьше, расползшихся по его телу. Для начала Тим приложил сверкающую руну очищения к небольшому сгустку на колене. Медленно и осторожно он подносил огонек к очагу серости, но к его удивлению, серость выпустила тонкие щупальца и опутала руну. Та начала стремительно терять мощь и затухать, беспокойно мерцая и дёргаясь, словно бабочка в силках паука. В конце концов он погасла, а сгусток вымахал на добрую треть.
— Твою же мать! — выругался Тим. — И как это называется?
— Если ты продолжишь в том же духе, твоя кончина наступит куда быстрее, чем я предрекал, — спокойным отрешённым голосом проговорил аманео. — Ты должен подавить скверну Дхармы, а не питать её, поднося угощение на блюде.
Тим озадаченно замолчал и задумался.
«Возможно нужно прихлопнуть её как муху руной? Да нет, бред какой-то. Хотя, терять мне категорически нечего.» — задумался Тим.
Он обновил руну Котаг, и снова напитал волей руну Литар.
— Получай, мразь! — Тим швырнул руну очищения в сгусток. Теперь картина была кардинально другой: сгусток зашипел, сгорая под светом руны, но, дойдя до какого-то предела, эффект прекратился и руна снова начала угасать.
— Руну контроля! Быстро! — зашипел аманео, но Тима не нужно было подгонять. Сияющая зеленым светом руна контроля уже была впечатана поверх руны очищения. Серость практически исчезла и узел мерцал переливами зеленого и синего цветов.
— Хорошо, — хлопнул в ладоши аманео. — Теперь сделай так с остальным телом, но учти, запирая каждый последующий сгусток, следующий становится более концентрированным, а твои силы на поддержание рун контроля не бесконечны.
Тим похолодел. Неужели после стольких усилий всё может упереться в банальную нехватку Силы?
— Я думаю в тебе хватит ресурсов на удержание тридцати рун, главное не расходуй энергию бездумно, — успокоил его аманео. — Приступай, ученик.
И Тим приступил. Монотонность вовсе не удручала его, напротив, по мере истощения магического резерва он чувствовал всё большую легкость и свободу. В итоге руна за руной, он остался один на один с последним сгустком, самым большим и мерзким. Сгусток опутывал его сердце, переливаясь всем оттенками белёсого и серого. Тим почувствовал себя так, словно не принимал ванну год, хотелось соскрести с себя эту заразу. Он прислушался к себе, прикинув остатки резерва. По его подсчётам было еще около двадцати-двадцати пяти процентов. Тим напитал руну и швырнул её в средоточие скверны, приготовил руну Сокаш и обнаружил, что руны оказалось недостаточно. Сгусток был слишком мощным.
— Тогда как ты посмотришь на две руны, — прорычал Тим.
Одну за другой он напитал две руны очищения и одним махом направил их в пульсирующее инородное тело. Рык демона оглушил Тима. Сгусток съежился и задрожал, пытаясь сбросить оковы очищающих рун. Руна Сокаш! Недостаточно! Ещё одна руна! Снова недостаточно!
Тим покрылся испариной и мелко задрожал всем телом. Из последних возможностей, неосознанно зачерпнул жизненной энергии, не представляя, что творит. Тим запитал ещё две руны, Сокаш и Литар, и, одновременно, направил их в цель. Приложило так, что разум Тима ненадолго потух. Спустя пару ударов сердца, его окутало золотистое сияние, и он услышал голос своего учителя:
— Ты справился, Тим. Теперь отдохни.
Глава 22
Тим проснулся в небольшой палатке, лёгкий весенний ветерок приветливо дул в лицо и шевелил волосы. Сев на кушетке, он первым делом взглянул на своё энергетическое тело, это было уже делом привычки, да и трудный бой давал о себе знать. На удивление, все выглядело вполне сносно, на взгляд Тима. Серости почти не было, а где и проскальзывало что-либо подобное — оно было подавлено зеленоватым и синим лёгким свечением.
Парень потянулся, встал и вышел из палатки, невольно прищурив глаза от резанувшего по ним яркого молодого светила. На Небулу это похоже не было, правда Тим решил про себя называть Небулу солнцем, так как это было привычнее для его сознания. Всё-таки это «солнце» на солнце было похоже куда больше, нежели огромная голубоватая мощная Небула.
Приложив ладонь к глазам и организовав тень, Тим осмотрелся. Вокруг были густые и сочные кроны деревьев, а он находился на полянке, по левой границе которой бежал небольшой игривый ручеёк, переливающийся в лучах солнца, а на правой — росло приметное тенистое дерево, напоминающее дуб, с огромной мощной кроной. Под этим деревом Тим углядел знакомую фигуру и нарочито неспешно отправился туда.
Аманео полулежал, облокотившись на ствол дерева, и жевал травинку, прикрыв глаза. На приближение Тима он отреагировал приглашающим присесть жестом.
— Где мы теперь? — спросил Тим, усевшись по-турецки в мягкую зелёную траву.
— Всё там же, просто здесь пространство мне подвластно, и я решил создать что-либо похожее на твой родной мир.
— У тебя получилось, учитель, — Тим немного склонил голову, в знак уважения.
— Хо, в ком-то проснулся здравый смысл. Это радует, — аманео хлопнул в ладоши и уселся напротив Тима.
Теперь Тим действительно мог рассмотреть представителя этой расы. Лицо почти человеческое, но несколько заострённое и покрытое подшёрстком. Кошачья грация неуловимо прослеживалась в каждом взгляде, а о мощи хищника говорили бугристые мышцы и атлетическое телосложение.
— Меня зовут Ае’Фэяр, я последний хранитель Орфиса, и то, что я аманео не имеет никакого значения. Когда-то хранителями назначались вне зависимости от расы и мировоззрения. Важны были внутренние качества и сила, а также мудрость ею правильно распорядиться.
— Почему ты помог мне? И какое это отношение имеет к тому, что ты хранитель, учитель Ае’Феяр? — спросил Тим.
— Почему я помог — я уже объяснял. Существует пророчество о конце времен и орден Хранителей Орфиса создавался для того, чтобы предпринять меры противодействия. Тьму нужно остановить, а после этого мир возродится из пепла и снова заживёт со своими проблемами, взлётами и падениями.
Тим задумчиво кивнул.
— Не особо представляю, как я могу чем-то помочь. Я обычный инженер с Земли, пусть это моя прошлая жизнь и прошлого меня уже не вернуть, но это так. Я попал в несколько передряг, потерял друзей, смерть повсюду преследует меня и лишь чудом я выходил из этого живым. Черт побери, да я еще и
