Деньги пахнут кровью (СИ) - Шу Алекс

— Интересно, — я, прищурившись, смотрю на Сашу. — А зачем такие сложности? У Овчинникова дом отличный есть. Он там один живет. Привел бы эту Верку к себе, и имел в любых позах в комфортной обстановке.

— Не всё так просто, Миха, — многозначительно ухмыльнулся Александр, — Верка, хоть и прошмандовка известная, но у неё муж есть — Семен. Он, правда, не просыхает, но мало ли что ему в голову взбредет. Тем более была пара моментов, когда пьяный с топором в руках жену по селу гонял. Поэтому открыто водить любовницу к себе домой Овчинников опасается. Иметь эту дуру в закрытом магазине ему кажется безопаснее. Да и забежал туда на часок, максимум, получил удовольствие и по-быстрому свалил. Все довольны.

— Слушай, а зачем нам все эти подробности половой жизни этого хапуги? — не выдерживает десантник. — Чего с ним вообще нянчиться? Дали по голове и забрали, что нам нужно.

— Тебе бы всё по голове людей бить, Ремба ты наш, — иронично гляжу на смутившегося десантника, — А ты не подумал, что малейший косяк и всё село переполошим? Дед опять же рядом со своей берданкой службу несет. И пёс разлаяться на всю округу может. А ещё и участковый недалеко живет. И ему по голове дадим? Ты ещё учти, что в селе тоже охотничьих ружей хватает. В случае чего, от пуль уклоняться будешь, Супермен ты наш? Плюс ещё и базу отдыха переполошим и пионерский лагерь. Зачем нам такой шухер поднимать? Изящнее надо, тоньше. Остап Ибрагимович Бендер практиковал 400 способов относительно честного отъема денег. Не знаю, как насчёт честности, но применение грубой силы оскорбляет мой эстетический вкус и увеличивает возможность поехать этапом в очередную неоплачиваемую многолетнюю командировку куда-нибудь на Колыму. Нет, ребята, как говорил, вечно живой дедушка Ленин, «мы пойдем другим путем».

— Каким? — глаза Ашота блестят от возбуждения. — Что делать, скажи, да. Все сделаем.

— Вот об этом я и хочу сейчас подумать. Посидите полчасика молча или прогуляйтесь по лесу, а я пока покумекаю, над тем, что Саша рассказал.

— Хорошо, брат, — соглашается армянин, — мы будем тихо сидеть. Как рыбы в аквариуме, да.

Гопник кивает, соглашаясь.

— А я, пожалуй, пройдусь, — заявляет десантник. — Люблю природу. А здесь она красивая.

Через пару секунд, захлопнув дверцу автомобиля, он уже неторопливо шагает по полянке, удаляясь от нас.

Закрываю глаза, сосредотачиваясь. И сразу вспоминаю, как готовился к этой акции. Сначала по отдельности поговорил с ребятами. Ашот согласился моментально. Мне кажется, что после того, как я защитил его в камере, он скажет «да», даже если я попрошу его выпрыгнуть головой вниз с девятого этажа. К тому же, как я подозревал, парня немного тяготила зависимость от родственников. Он хотел большей самостоятельности. Ашот согласился профинансировать всю операцию, и использовать машину для быстрого отъезда.

Саня тоже не стал отнекиваться. Ему было всё равно, что делать, лишь бы «бабла поднять». И криминала он абсолютно не боялся. В зонах бывал и относился к этому по-житейски. А тут дело «верняк» — «хлопнуть» теневика и вора, который к ментам в любом случае не побежит. У гопника даже нашлась при себе куча «рабочих» отмычек, позволяющих вскрыть почти любой замок. Свой первый срок Саня получил вместе с учителем — матерым вором-домушником, специализировавшимся на проникновении в квартиры состоятельных людей. А Сашка, будучи тогда подростком, стоял «на шухере», пока «старший» открывал дверной замок. И одновременно «профессионал» учил «молодого» премудростям своей криминальной профессии. Так, что Саня клятвенно пообещал мне, что вскроет любую дверь «без шума и пыли». А озвученная мною, предположительная сумма денег в «сотни тысяч», воодушевила парня. Он готов был сорваться с места хоть сейчас.

А вот Олег, с которым я поговорил сразу после разборки у ДЮСШ, немного засомневался. Но когда я сообщил ему, что жертва — расхититель социалистической собственности, прячущий наворованное на даче, сразу же согласился. Воров, барыг и хапуг он ненавидел со всем пылом простого, честного и безденежного парня. А возможность сорвать большой куш тоже заставила его глаза загореться.

Потом я устроил общую встречу всех участников операции. И тогда чуть не произошла катастрофа. Десантник с подозрением смотрел на гопника и с презрением на армянина. Ашот гордо задрал орлиный нос. Гопник, почувствовав отношение Олега, оскалился, нашаривая в кармане выкидушку. Десантник презрительно брякнул об урках и чурках, Саня покрыл его на фене, Ашот злобно заклекотал на армянском. Вместо сотрудничества в воздухе запахло побоищем с тяжкими телесными повреждениями и последующим уголовным делом.

Пришлось всех успокаивать, садить в машину и везти в ближайший ресторан. Там заказали отдельный кабинет для разговора. Сначала будущие «партнеры» недоверчиво и злобно зыркали глазами друг на друга. Сначала пришлось произнести эмоциональную речь, что здесь нет, «ни чурок, ни уголовников, ни «отличников боевой и политической подготовки», а есть одна команда — люди, связанные одной целью и способные прикрыть друг друга в экстремальной ситуации. Иначе и начинать не стоит. Лучше просто разойтись и забыть о нашем разговоре. На этой волне, заставил насупленных и надутых парней пожать друг другу руки. Затем поработал тамадой, выдав пару смешных историй. Прикрикнул на насупленного Санька, отвёл в сторону и успокоил хмурого десантника, а потом попросил быть попроще армянина. И только тогда ребята перестали кукситься друг на друга. Затем, по мере употребления спиртного и закусок, спились и спелись. Начали улыбаться, нашли общие темы и вскоре обнимались, хохотали над анекдотами и напоминали лучших друзей, встретившихся после долгой разлуки. Там же и договорились по дележке добычи. Как организатор и «мозг» операции я выторговал себе дополнительные 25 процентов от всех полученных денег. Ашоту гарантировались возврат всех потраченных средств и 10 %, как спонсору. Остальные деньги делились поровну. Немного поворчав, парни согласились. Серьезных возражений ни у кого не было.

Обсудив первоначальный план, на выходные, смотались на разведку. Посадили Ашота отдыхать на берегу реки у соседнего села. А мы, подойдя к Ивановке лесом, разделились, договорившись встретиться на небольшой лесной полянке через полтора часа. Рассказал парням, как найти дом Овчинникова. Он самый большой и колоритный в деревне, так что проблем с поиском быть не должно.

Десантника отправил наблюдать за домом Николая из леса, на обратной стороне реки, снабдив небольшим биноклем, предусмотрительно приобретенным по моей просьбе армянином. Бинокль был вполне компактным и легко прятался в спортивную сумку Олега, чтобы не привлекать лишнего внимания. Саня должен был прогуляться по деревне, изображая отдыхающего, оценить обстановку, прикинуть пути отхода.

А я решил прогуляться неподалеку от дома Овчинникова, и заскочить к дому бабули, чтобы глянуть на неё хоть одним глазком. Очень тянуло к тому месту, где прошла значительная часть детства. И дом стоял на месте, заставляя сердце взволнованно стучать, и поленница была там же, и качели, сделанные для меня дедом. Но вот женщина, вышедшая на порог, была абсолютно чужой. Плечистая, полная, коренастая с крепкими натруженными руками она и близко не походила на худенькую маленькую бабушку. А за нею следом выбежал ребенок лет семи. Белобрысый, веснушчатый с небесно-голубыми глазами и лукавой мордочкой шалопая и озорника.

Ни женщину, ни сорванца я никогда раньше не видел. Ни в той жизни, ни в этой. И с горечью вспомнил слова Мастера «К сожалению, есть законы мироздания, которые нельзя нарушать даже мне. Если вернёшься, их уже не будет в этом мире. Просто не родятся».

Тогда я подумал, что это касается только моей жены и сына. Оказывается, и всех близких тоже. Похоже, отца с матерью в этой реальности также не существует. Душу заполнила светлая печаль, кольнуло и защемило сердце.

«Стоило ли вообще возвращаться в мир такой ценой»? — появилась грустная мысль.