Al1618 - Мечты — сбываются!
Беру чистый лист бумаги и, не обращая внимания на выражение на лице будто съевшего что-то кислое собеседника, начинаю рисовать.
— Корабль должен выдерживать давление воды в которую он погружен, сила влекущая на дно груз и та что выталкивает корабль из воды как доказал один грек — направлены так и так, за это отвечает набор ребер расположенный вот так… За продольную жесткость, чтобы корабль не ломался на волне отвечает киль, притом когда корабль на гребне — силы направлены так, а когда во впадине между волнами — вот так. Если корабль большой и тяжелый — давление воды на борт, вот эта стрелка, может просто сломать ребро. Чтобы этого не случилось — противоположные ребра соединяют специальной балкой — вот. Получается замкнутый контур который очень прочен, по сравнению с разомкнутым — только силач может раздавить в руке яйцо, но раздавить половинку того же яйца может и младенец. Нижняя половина корабля — половинка яйца и есть, только сильно заостренная. Вот и приходится делать его крепче — палубой и балками.
— Как видишь — и форма четко определяется средой и силами, которым машина противостоит. Теперь можно прикинуть какие силы действуют на корабль воздушный. Их две — собственный вес и вес корпуса, направлены соответственно вверх и вниз, дальше — ветер, но может дуть с любой стороны, но чаще — спереди. Ну и какая форма будет оптимальной?
— Яйцо? Только не половина, а целое — так проще сопротивляться ветру и с любой стороны, а тому что спереди — особенно.
— Да, но человеку до совершенства далеко. Значит — два киля сверху и снизу соединенные ребрами и обшивка снаружи чтобы корпус стал гладким — вот. В любом сечении — получается правильный элипс.
— Но как же грести?
— Грести — тут не самая большая задача, если галеру двигают веслами вперед, то тут надо создать силу направленную вверх — и большую чем вес.
— Но тогда это невозможно — гребцы, спокойно толкающие галеру вперед, не смогут поднять ее даже на палец, особенно — вместе с собой. А тут надо еще и отталкиваться от воздуха, да еще сверху вниз.
— А вот тут — все зависит от вида лопастей. Дай-ка ножик.
Протянутая рука повисает в воздухе, Назарий задумчиво сморит на сумасшедшую, собравшуюся прямо сейчас, с помощью ножа начать строить воздушный корабль для полетов. Отсмеявшись разъясняю.
— Большой мне не построить, но вот модель объясняющую суть — просто.
Забираю нож и хватаю первую подвернувшуюся под руку палку.
— Самое удивительное — знания об этом известны уже полторы тысячи лет, и сделал открытие способное поднять человека в высь тот же грек, что и открыл почему корабль плавает. Вот смотри — это называется Архимедов винт. А вот это — и есть те самые лопасти.
Выстрогать простенький «вертолетик» недолго, пробиваю посредине лопасти квадратное отверстие, в него четко встает заранее обструганная палочка.
— А теперь смотри, зажимаешь ось между ладонями и делаешь вот так…
Нет, ну как он смотрел на «первый полет беспилотного аппарата тяжелее воздуха» это надо видеть. Будто чудо увидел. За упавшей вертушкой понесся как ребенок — забыв о возрасте и степенности.
— Ну а теперь — сам, только отойди немного, а то мне надо с бумагой закончить.
Чем-чем, а зрелищем я до вечера была обеспечена. Каждый мужчина в душе ребенок и ничему так не радуется как новой игрушке. Вертолетик уже научился летать не только прямо, но и по широкой дуге так, чтобы вернутся прямо в руки запускавшего, а теперь шли эксперименты по полетам на дальность. Но вот оказывается за этой радостью, он не забыл сделать выводы.
— Но ведь о силах ты не сказала ничего. Не хватит человеческих сил, чтобы поднять его в воздух.
— Человека нет, а вот сплести корзину вроде нарисованной и посадить туда мышонка, — картина украсилась винтом и проходящей насквозь осью закрепленной снизу. Нарисовала и испуганного мышонка таращащего на нас глазки-бусинки.
— Если взять веревку, намотать ее вот сюда и сильно потянуть — мышонок вполне улетит.
— А человек?
— Чтобы поднять человека нужна сила побольше, и она уже тоже есть, например — сила пара, вспомни.
— Эолипил… но ведь это игрушка… (имеется в виду турбина Герона Александрийского).
— Как и вот это, — показываю на «вертолетик», — пока игрушка, до того момента как человечеству для сражений не станет тесно на земле и оно не захочет биться еще и в воздухе… А тогда — сразу найдутся и деньги, и люди, что превратят просто игру — в игру со смертью.
Бусина золотая
Перехватила Назария перед самым выходом. Он уже успел прочитать положенное, да, перекрестившись, двинуться в путь, когда глаз зацепился за непривычный объем и очертания дорожного мешка и я, в духе сварливой тещи, поинтересовалась — «А куда эт ты собралси, милай?».
Тут надо сказать, что это была не первая его отлучка, к моему удивлению — таких одиночек в округе было не то чтобы много, но и не так чтобы мало — мой просто слишком далеко забрался. Остальные селились покомпактней так чтобы можно было дойти до ритуального здания и соседей за полдня-день. И все регулярно собирались раз в неделю — на агапу, для совместной трапезы и богослужения. Весьма разумно надо сказать…
Назарию же, если выйти до рассвета, надо было идти до позднего вечера, чтобы только добраться до такого же анахорета, а дальше они уже отправлялись вдвоем, на следующий день. Так что, при всем желании, каждую неделю не набегаешься, потому как, только вернувшись, надо будет снова собираться в путь. Вообще-то, я регулярно сопровождала его в этих прогулках, правда — он об этом не знал, правда, тут полностью уверенной быть было нельзя. Обычно такие прогулки выходили раз в четыре недели, но вот что-то в этот раз он собрался уже на следующую…
Назарий, опустив голову, и прям как зять, пойманный при попытке улизнуть на рыбалку с друзьями вместо выполнения обещания сделать работу по дому, вернулся назад и без слов начал вытряхивать все из мешка, зачем правда не пойму — я и так уже поняла, что там лежит. На свет божий появилось почти все наше «богатство»: мешочек с монетами, две книжки — а ведь их осталось гораздо больше, связанный мной свитер и скатанная шкура барашка — раньше белая, а теперь красно-фиолетовая.
Я в полном обалдении взирала на этот «натюрморт», просто лишившись дара речи от возмущения. Хотя наверно стоит придержать свои претензии до того, как ситуация прояснится, тем более что сам подсудимый понимает предосудительность своих действий и тяготится ими. Правда самообладание вернулось довольно быстро, и мне была прочитана проповедь «о нестяжательстве» и что недостойно тяготиться вещами, тем более что носить пурпур и спать на нем себе может позволить не каждый владыка. Чем окончательно вывел меня из себя, после чего был сражен заявлением что — «самоубийство есть не прощаемый грех», а если он не будет носить сплетенную мной «власяницу» (увы, у меня по недостатку опыта вышло именно это пыточное приспособление) и спать на голом камне вместо шкуры, то это при его легких будет именно оно.
К тому же, это дар и, между прочим, не купленный за деньги, а сделанный собственными руками. Словом — разозлил он меня прилично, что в итоге я ему просто поставила вопрос ребром — он конечно в праве распоряжаться моими подарками как хочет, но если он среди ночи хоть еще раз кашлянет — явлюсь его греть собственной мохнатой персоной! Бедняга, от такой перспективы, почему то засмущался, покраснел и вопрос с ношением «власяницы» был успешно замят.
А вот выяснение причин его поведения далось мне тяжелей экзамена по ведению допроса, пожалуй… Если отбросить все ссылки на первоисточники и примеры то все было вполне просто, как у классика «к нам едет ревизор», точнее — прибывала какая то шишка и община анахоретов (каламбур однако) ломала голову как ее встретить достойно, особенно при том что этот епископ теперь еще и собирал средства то ли на «братскую помощь», то ли на уплату дани. Тут мне отказало даже мое богатое воображение, эта шишка явно или заблудилась в песках и не только, или… а вот тут вопрос становился очень даже любопытственным.
Обычно уровень развития некоторых сторон цивилизации полагают равным всему остальному, то есть если из всех орудий только палка, то отношения внутри племени просты и примитивны вроде — кто сильней тот и прав. Но это совсем не так — запутанности социальной иерархии внутри такого примитивного племени позавидует любой королевский двор. Если вернуться ко мне, то контрразведка и анализ информации тут похоже на весьма приличном уровне, раз меня умудрились вычислить даже в столь безлюдном месте — вот тебе и «дикари».
Что ж, будем демонстрировать собственную «полезность» в виде отличном от коврика перед кроватью. Назару такие мысли лучше не сообщать — при всем его знакомстве с работой власти, он в отношении церкви почему-то считает, что эта организация существует по особым «неземным» законам.
