Герман Романов - Спасти Кремль! «Белая Гвардия, путь твой высок!»
– Владимир Ильич, нам нужно хлопнуть дверью так, чтобы весь мир содрогнулся от ужаса! Оставить им от всей Москвы пепелище, разрушить заводы, взорвать мосты…
– Да вы балаболка, товарищ Бухарин!!! – Ленин взвился с места, брызжа слюной от ярости. – Нам же их восстанавливать придется в следующем году! Пусть берут все, даже мой ГОЭЛРО себе присвоят… хи-хи… А мы все отберем обратно – уже восстановленное и пригодное! Я прошу проследить, Иосиф Виссарионович, – никакого «хлопанья дверью»! Таких ретивых товарищей нужно приструнить!
– Я понял, Владимир Ильич! – коротко отозвался секретарь ЦК Сталин, чуть наклонив голову, и что-то быстро написал карандашом на лежащем перед ним листком бумаги.
А Ленин уже покинул кресло и тяжело прошелся по мягкому ковру, взмахнув рукой:
– Вывозим только ценности, оружие и тех совработников, кому угрожают казни. Все остальные, в ком нет надобности, должны остаться – будет кому поручить организацию восстаний и установление советской власти, когда мы вернемся обратно!
Эрзерум
– Мы с вами еще совсем недавно были противниками, уважаемый Шариф-паша!
Наместник императора на присоединенной территории турецкой Армении и командующий Кавказской армией генерал-фельдмаршал Николай Николаевич Юденич улыбнулся в густые фельдфебельские усы, не сводя глаз с сидевшего перед ним собеседника.
– Но мы никогда не были врагами! Русские солдаты и казаки искренне уважают ваших одноплеменников, ценят их беспримерную доблесть и отвагу. И даже в эти нелегкие времена наш император Михаил Александрович нашел возможность ответить на ваше послание, генерал.
– Да хранит Аллах его императорское высочество!
Шариф-паша сложил ладони на груди и низко поклонился в знак уважения перед прозвучавшим именем. Лидер трехмиллионного курдского населения бывшей турецкой империи долго пытался в Версале найти у победителей Антанты признание независимости его народа, но в Париже предпочли забыть данные когда-то «дикарям» обещания и буквально разорвали народ на три части, жадно деля наследие Оттоманской Порты.
Грабеж обставили решением Лиги Наций, которая, понятное дело, отдала Месопотамию под управление британцам, а Сирию французам. Большая часть курдов проживала именно там, остальных союзники «благородно» оставили туркам и покладистым перед ними персам, где под властью шахиншаха проживало несколько десятков тысяч представителей этого разорванного на куски народа.
Такое решение победителей курды встретили с негодованием, но массовое восстание в Ираке было жестоко подавлено английскими войсками всего два года тому назад.
Однако сейчас Шариф-паша впервые почувствовал, что создание Курдистана более чем возможно и вековое желание курдов может быть удовлетворено только одним человеком на свете – императором далекой северной страны.
Россия возвратила свое могущество, ее войска снова вернулись в эти земли, взяли штурмом Эрзерум, вышли к истокам священной для курдов реки и нанесли ряд тяжелых поражений османам, против которых его соотечественники много раз поднимали восстания.
– Если вы предпримете наступление супротив турок и станете нашими верными друзьями, – Юденич заговорил напористо, по делу, ибо все остальные вопросы уже были обговорены в течение прошлого вечера, – то поддержим ваше ополчение, «Пешмергу», вооруженной силой. Мы готовы передать вам все взятые нами турецкие трофеи – полсотни пушек, пятьсот пулеметов, сорок тысяч винтовок и многое другое, в чем вы испытываете крайнюю нужду, – снаряжение, амуницию и боеприпасы. Поможем вашему народу медикаментами и продовольствием.
– Мы будем воевать с турками, сиятельный мушир! – Шариф-паша сверкнул глазами и склонился, именуя русского наместника на турецкий лад. – И почтем за честь сражаться рядом с вашими доблестными аскерами и казаками. Несколько лет тому назад вы, победоносный воитель, объявили о создании Евфратского казачьего войска…
– По повелению злодейски убиенного большевиками благоверного императора Николая Александровича был издан этот высочайший манифест. – Наместник продолжал хранить невозмутимость, хотя давно понял, о чем хочет поведать ему Шариф-паша.
«Прав генерал Арчегов, когда сказал, что курдам деваться некуда и это обстоятельство нужно использовать в наших интересах. Все правильно – это будет шаг вперед, и большой!»
– Множество курдов-христиан пожелают вступить в казачество и дать присягу хранимому небесами «белому царю». Наши уважаемые старейшины желают перейти со всем народом под его высокое покровительство, как сделали ваши единоверцы армяне. С ними мы бы желали установить самые добрососедские отношения и забыть то прошлое, которое принесло нашим народам много горького…
Николай Николаевич Юденич, получивший пока единственный фельдмаршальский жезл в императорской армии, который последний раз был дарован знаменитому сподвижнику Александра II, военному министру Милютину, задумался на минуту – предложение было сделано слишком откровенное, на такое он не рассчитывал.
Русская помощь курдам пойдет через Эривань!
Являясь формально независимым государством, Армения за последние полгода втрое увеличила территорию, вернув исторические земли, захваченные турками, и тем отомстившая за резню одноплеменников в 1915 году.
Так что желание курдов понятно – у них те же проблемы, что у армян. Да и Россия будет иметь полное право от «союзников» соблюсти прежние договоренности и выделить из Ирака и Сирии территории с курдским населением, а свое требование подкрепить выступлениями «Пешмерги», уже хорошо вооруженной, оснащенной и обученной русскими советниками.
На большую войну англичане с французами уже вряд ли пойдут – не те времена на дворе наступили, а с малым числом интервентов объединившиеся курды при поддержке России легко справятся.
А там и с Персией вопрос удастся решить – опять, где уговорами, а где и оружием. И станет новоявленный Курдистан вечной головной болью как для «союзников», так и турок, что гораздо важнее.
«Это и есть асимметричный ответ, как сказал молодой генерал. Умен, даже чересчур – о таком иезуитском ходе я бы не подумал!» – Юденич мысленно усмехнулся, продолжая держать лицо каменным, и задал всего один вопрос, на который сейчас не имел ответа:
– Вы говорите от лица всех соотечественников? Но ведь у ваших людей совершенно разные взгляды…
– Это так, ваше высокопревосходительство. Большинство мусульмане, сунниты и шииты, но много христиан и езидов. Вера разная, так и есть, – но мы все вместе, а это главное – курды!
Москва
– Мы еще вернемся… – разъяренным мартовским котом прошипел Мойзес, хотя такой уверенности не чувствовал. Что-то внутри подсказывало, что белые пришли всерьез и надолго.
Москва словно вымерла – ярко освещенные летним солнцем улицы были пустынные, будто все население разом вымерло, но отовсюду доносились ружейные выстрелы, изредка стрекотали пулеметы, выплевывая убийственный свинец, да время от времени сотрясали воздух отдаленные взрывы – это грохотала артиллерия.
Автомобиль, натужно ревя изношенным двигателем, несся вперед, дребезжа на брусчатке и грозя рассыпаться с каждой пройденной верстою.
Мойзес уцепился за сиденье, его иногда кидало на сидевшего рядом Бокия – чекисты уходили последними, не успев доделать дела, ибо время не просто поджимало, его уже не имелось.
Вчера сводки были успокаивающими, и все надеялись, что эвакуация пройдет успешно. Но кто мог предполагать, что на рассвете в город ворвутся неизвестно откуда взявшиеся казаки, устроив настоящую бойню!
Совработники побросали ценности и имущество и побежали на вокзал, торопясь попасть в спасительные эшелоны, направлявшиеся в Минск и далее, на Варшаву и Берлин.
Чекисты все же успели покинуть свое здание на Лубянке, отстреливаясь от донцов, что пошли на штурм при поддержке снятого с передка конного орудия.
Такого кошмара никто не мог представить, а потому сбежали все, побросав приготовленное к эвакуации имущество и документы. Даже арестованных не успели перестрелять в камерах и поджечь здание бывшего страхового общества – паника охватила сотрудников ВЧК почти мгновенно, страх перед озверелыми казаками пересилил чувство долга.
Хотя не все удирали сломя головы – вышколенная охрана из отборных и проверенных интернационалистов смогла прикрыть бегство, дав многим ту спасительную минутку, что порою важнее любого прожитого, особенно будущего, года, которого просто не могло быть.
– Казаки! – Бокий закричал во все горло, выхватив из деревянной кобуры маузер. Мойзес оглянулся назад – между домами, вслед за машиной, люто настегивая коней нагайками, бешено скакали несколько всадников. Волосы на голове мгновенно встали дыбом – верховые догоняли, живая лошадь оказалась быстрее мотора.
