Товарищ "Чума" 7 (СИ) - lanpirot
А за «дверью» царила полнейшая темнота, да такая — хоть глаз коли. Пришлось в срочном порядке подключать магическое зрение.
— Дед! Меня подожди! — окликнул я старика, чьи гулкие шаги еще слышались в отдалении.
Я увидел, как прямо по курсу разгорается небольшой светящийся шарик, типа файербола, только не огненный. Вот уже и мертвяка стало видно, над головой которого этот шар и завис. Я в несколько шагов догнал Вольгу Богдановича и пристроился рядом.
— Совсем старый стал, дед? — безобидно подначил я старика. — Простой светляк и тот сообразить сразу не сумел?
— Да не старый я, Ромка — мертвый я! — очень серьезно отозвался Вольга Богданович. — Пусть думаю, хожу и несу всякую чушь, но от этого живее не стал. Мозга у меня, как такового, и не осталось вовсе — а на одной «духовной пище» далеко не уедешь. Это ведь сложный процесс… Как бы объяснить… — Старик, не прекращая цокать по каменному полу подковами своих примечательных штиблет, задумался. — Ведь когда ты жив, — наконец произнес он, — то все сведения и знания, и старые, и поступающие сие же мгновение, укладываются у тебя здесь. — И он постучал по своей голове кончиком указательного пальца.
— Ага, — понятливо кивнул я головой, — память длительная и краткосрочная сохраняется на «физическом носителе» — мозге?
— Точно, мелкий! — похвалил меня старик. — Ладно придумал — «физический носитель!»
Я не стал его в этом разубеждать, пусть думает, что действительно я придумал.
— А поскольку мозг после смерти у меня усох, куда почище тела — то вся память у меня теперь содержится на «духовном носителе», — тут подхватил мой термин старикан, — то бишь, моей бессмертной душе!
— А у нее, выходит, ограниченная вместимость? — логически продолжил я его обсуждения.
— Выходит, что так, — кивнул старикан. — Недаром же придуман Создателем круговорот душ в Колесе Сансары. Ведь выходят они оттуда абсолютно чистыми — без каких-либо знаний о предыдущих воплощениях! Вот и сбоит моя память… От лишнего избавляясь…
— Выходит, что для нормального функционирования организма, важны обе составляющие: и физическая, и духовная?
— Воистину, внучек! Воистину! Только живой организм может полноценно существовать! Так сказать, в природной гармонии! А я — не могу! Вот тебя на ноги поставлю — и обратно в любимый саркофаг вернусь!
— Ты, деда, пока не спеши! А если чего забываешь — записывай!
Темный коридор, освещаемый магическим светляком, продолжающим висеть над нашими головами, пару раз вильнул, и мы вновь уткнулись в очередной тупик. Здесь у плиты, перекрывающей дальнейшую дорогу, на высоком постаменте была установлена каменная чаша.
На этот раз старикан отцепил с пояса небольшой кинжал в драгоценных ножнах и произнес:
— Давай сюда руку, Ромка, дальше уже вся охрана на нашей крови замешана. А у меня в жилах сейчас и вообще не пойми чего…
Я безбоязненно протянул деду руку, которую тот расположил прямо над каменной емкостью. Вольга Богданович задрал мне рукав рубашки и полоснул острым кинжалом по запястью. Кровь хлынула потоком, закапав в чашу тяжелыми полновесными каплями.
Едва она тонким слоем растеклась по дну сосуда, как перекрывающая проход плита «расцвела» сложной вязью магических символов, светящихся тревожным бордовым цветом.
— Хватит пока! — Старик накрыл рану своей ладонью, и кровь мгновенно свернулась, превратившись в сухую коросту, которая после осыпалась бурой пылью в ту же самую чашу. Да и от кровавых струек, прочертивших темные полосы на моей руке, тоже не осталось и следа.
Ха, а вот это охренительный фокус! Магия старикана действовала куда стремительнее, чем моя печать исцеления! Самое интересное, что я понимал, что и как сделал старик, заращивая нанесенную мне рану. Я «видел», как Вольга Богданович воздействует своей магией на скорость свертывания крови и образования тромба.
И всё это происходило очень и очень быстро — практически мгновенно, но я наблюдал, как это работает! Мой мозг в этот момент словно бы перешел в «аварийный режим», хотя скорость абсолютного течения времени не менялась. Мне было интересно наблюдать, как сокращается возникшая короста, выдавливая из себя сыворотку крови для сближения краев раны в стенках сосуда.
Я чувствовал на себе, что после остановки кровотечения белые кровяные тельца — лейкоциты проникают через стенки капилляров и концентрируются в области повреждения, очищая рану и защищая ее от инфекции, безжалостно уничтожая бактерии и токсины, которые могли замедлить заживление. А уж наблюдение за регенерацией моих поврежденных тканей, не оставляющих на запястье даже маленького шрама, и вовсе вызвало у меня полный восторг.
— В следующий раз сам заращивать будешь! — ворчливо предупредил меня мертвец. — Ты ведь теперь тоже — кровезнатец! Запомнил, мои действия мелкий? Куда и как силу в подобном случае надо приложить?
— Кое-что запомнил, а остальное подскажешь, деда, — согласно мотнул я головой. — Только не думаю, что у меня настолько быстро получится рану залечить.
— Конечно, не получится, — фыркнул старик. — Так-то у меня немалый опыт в несколько веков…
— Опыт — вещь хорошая, его не пропьешь! — Не удержался я от сарказма. — Слушай, так выходит, что дар у нашей семейки — почти целительский?
— Почти, да не совсем, Ромка! Весьма-весьма не совсем, — хищно улыбнулся Вольга Богданович. — Но кровь — это основа! Основа всего, и жизни — в первую очередь! Ты знаешь, внучок, что по своему составу кровь весьма близка к морской воде?
— Что-то такое слышал. Да и солененькая она тоже, как кровь…
— Все живое изначально из моря вышло! — продолжил свою мини-лекцию Вольга Богданович. — И наш дар кровезнатцев сродни двум этим стихиям! Запомни это накрепко, внучок! Ибо это — основа нашего могущества! А сейчас не отвлекай, что-то с дверьми… Опять какая-то проблема! То ли кровь твою не может распознать, толи сбилось чего…
— И как долго ждать?
— При мне все сразу срабатывало… — Старик, сдвинув треуголку на затылок, задумчиво потирал ладонью лоб.
После этого он, беззвучно шевеля губами, принялся проверять цепочку светящихся символов, покрывающих плиту, перегораживающую нам дальнейшую дорогу. Я же стоял тихонечко рядом и старался понапрасну не досаждать старику своими вопросами. Надеюсь, будет у нас еще время обсудить «профессиональные вопросы».
— Да вот же! — наконец воскликнул старик, обнаружив в магической формуле какую-то ошибку. — Собакины дети! Перепутать указующий «алатырь» с целенаправляющей «крадой» мог только полный недоумок! Понимаешь, Ромка, в чем тут дело?
— Пока нет…
— Эти две руны похожи, как братья-близнецы! Только перевёрнуты друг против друга! А тот, кто последним вход запирал, их перепутал. Вот защитное заклинание и не срабатывало! Только одного не могу понять: как они такую простую ошибку найти не могли? Два поколения сменилось, а сюда так никто попасть и не сумел?
Вольга Богданович опустил палец в чашу и прямо на стене вывел тягучей густой кровью какую-то угловатую закорючку, действительно похожую на предыдущую, только поставленную на «голову». Цепочка рун на какое-то время погасла, а затем вновь засветилась, и даже с удвоенной энергией.
На этот раз не дрожал ни пол, ни потолок, а дверь мягко и бесшумно скрылась в стене, словно её только что основательно смазали. Нас обдало потоком затхлого сухого воздуха, резко отличающегося от сырой атмосферы подземного коридора, что я даже закашлялся.
— Отлично! — обрадовался Вольга Богданович. — Сухо в лаборатории! А вентиляцию и остальное магическое оборудование мы сейчас запустим! Силы у меня в резерве полным полнешенько! Только основной накопитель надо найти…
Я пошел следом за стариком, который спокойно ориентировался в этом подземном бункере. То с одной, то с другой стороны из темноты выступали странные конструкции непонятного предназначения, склепанные из металла, стекла, древа и кожи. У меня возникло такое ощущение, что я нахожусь в лаборатории безумного профессора Виктора Франкенштейна, в окружение его неподражаемых химерических приборов в стиле фантастического киберпанка.
